Проклятие не знало жалости. В основном оно проявлялось в мелочах. Случайности заставляли Фериус спотыкаться, когда она не должна была споткнуться, и в результате рана всегда без устали грызла её. Проклятие медленно пожирало её живьём.
– Перестань пялиться, малыш, – говорила она всякий раз, когда ловила меня на том, что я на неё смотрю. – Ты заставляешь меня покраснеть.
По ночам она проводила много времени с Рози, они вдвоём сидели в палатке, играли в карты, спорили. Иногда старались вообще не издавать никаких звуков, и остальные достаточно хорошо все понимали, чтобы не лезть.
Ну кроме, конечно, Рейчиса.
– Они опять этим занимаются, – просвистел он ночью в нашей маленькой палатке.
– Заткнись, Рейчис.
– Я просто говорю, может, тебе стоит понаблюдать.
– Что? Да зачем мне…
– Ну, – задумчиво сказал он, – похоже, ты никогда не скрепляешь сделку с человеческими самками, а теперь Нифения вернулась, и я устал смотреть, как ты тоскуешь по ней. Поэтому я решил – возможно, проблема в твоём опасении, что ты не будешь знать, как доставить ей удовольствие, когда вы вдвоём начнёте…
Чтобы закрыть уши, я обмотал голову сложенным одеялом, служившим мне подушкой.
– Заткнись, заткнись, заткнись!
– Я имею в виду, я мог бы дать тебе несколько советов, но анатомия белкокота не совсем то же самое, что анатомия человека. В смысле, нашим самкам очень нравится, когда их кусаешь…
Он вдруг встрепенулся и задёргал носом, принюхиваясь.
– В чём дело?
– Мне показалось, я почуял…
– Рейчис, в чём дело?
Он встал, неторопливо прошёл мимо меня, выскользнул из нашей маленькой палатки и направился в пустыню за лагерем. Я последовал за ним, стараясь привлечь его внимание, не разбудив остальных, но куда там. Его как будто манил какой-то призрак, наколдованный шёлковым заклинанием мага.
В двухстах с небольшим ярдах от лагеря, за гребнем высокой дюны, я нашёл ту, что привлекла внимание Рейчиса. Была ли она красива? Не могу сказать наверняка. Самки белкокотов – не моя область знаний.
– Мне пора, – прошептал Рейчис.
– В каком смысле – тебе пора? – требовательно спросил я. – Мы меньше чем в дне пути от того места, где собирается армия королевы, готовясь к войне! У нас есть проблемы посерьёзнее… Рейчис?
– Мне пора, Келлен.
Не оглядываясь, даже не попрощавшись как следует, он ушёл в пустыню вместе с белкокошкой, а я остался стоять, как идиот. Мне хотелось закричать на него, назвать трусом и предателем за то, что он бросил меня в такой момент. Вот только я вспомнил, что Фериус начала говорить, когда мы проезжали здесь по пути в Берабеск. Она пыталась предупредить меня, что Рейчис слишком долго пробыл вдали от соплеменников, что с его стороны неправильно бросать своих только ради того, чтобы всё время прикрывать мне спину, вместо того, чтобы строить собственную жизнь… собственную семью. Если здесь обитает племя белкокотов, разве он не имеет права их найти?
Покашливание предупредило, что кто-то стоит у меня за спиной. Я резко обернулся и увидел Путь Горных Бурь.
– Ты почему не спишь? – спросил я. – Я думал, сегодня дежурит Лили.
– Так и есть. Фериус послала меня вперёд разведать, убедиться, что мы не попадём в засаду.
Разумно. Положим, наши враги не знали, где в точности мы находимся. Но если они решили, что мы направляемся к лагерю королевы на границе с Берабеском, им оставалось только провести прямую линию между королевским лагерем и Махан Мебабом – и где-то на этом пути они нас найдут.
– Сколько их? – спросил я.
– Всего один. Фериус сказала, ты его знаешь. Ещё она велела рассказать тебе и никому другому. Сказала – всё зависит от тебя, и остальные не должны вмешиваться.
На мои плечи легла почти неподъёмная тяжесть.
– Она права, – ответил я наконец. – Это моя ответственность.
Он пристально посмотрел мне в глаза, без сомнения, используя некоторые из тех же навыков аргоси, которым научила меня Фериус, чтобы понять – правильное ли это решение или я собираюсь обречь на погибель нас всех.
– Ты уверен, что тебе не нужна подмога?
– Вряд ли от неё будет толк, – сказал я.
Путь Горных Бурь показал на север.
– Думаю, примерно в четверти мили впереди. Сперва я вообще никого не видел. Ни следов, ни огня, ничего.
– Как же ты догадался, что кто-то…
Он вполне сносно изобразил протяжный говорок Фериус:
– «Вот когда нет ни единого признака засады, тогда-то ты точно знаешь, что неприятности рядом».
Я улыбнулся, услышав это. Я буду скучать по таким её высказываниям.
Я покинул лагерь один, моим ногам вдруг стало трудно находить опору на рыхлом песке. Руки начали дрожать ещё до того, как я сделал сотню шагов.
Наверное, я всегда знал, что однажды умру в пустыне.
Глава 59. Воссоединение
Северная область Берабеска врезается в границы трёх государств, как трезубец: Даром – на северо-востоке, Семь Песков – посередине и территории джен-теп – на северо-западе. Но это рисует ложную картину, поскольку может показаться, будто все три страны географически соизмеримы друг с другом. Вовсе нет. Земли Берабеска огромны и охватывают большую часть континента, чем почти все остальные страны, вместе взятые. Могучая Дароменская империя по сравнению с Берабеском не так уж велика. Семь Песков ещё меньше. А моя родина? Ну, скажем так – в Берабеске поместилось бы пятьдесят территорий джен-теп, и всё равно осталось бы свободное место.
Тот же самое верно в отношении населения. Берабески могли бы проглотить нас, каждого мага джен-теп от лорд-магов до низших посвящённых, каждого повара ше-теп, каждого клерка и слугу, молодого, старого, живого и мёртвого, дюжину раз подряд и всё равно остались бы голодными.
Когда вы растёте в окружении чудес магии, кажется невероятным, что остальному миру ваша нация может казаться такой маленькой. Слабой. Обычной. Да, иногда нас боялись как возможных шпионов или убийц, но чаще всего считали причудой природы. Необычные, но в конечном счёте незначительные новички на континенте, где господствуют огромные армии и всё более совершенные военные машины.
Как может выжить нация, которую медленно теснят растущие империи и могущественные торговые интересы? А что, если (вместо того, чтобы просто выживать) ты действительно хочешь править? Сокрушить неверующих и раз и навсегда доказать своё превосходство над ними?
Ну разве это не было бы ловким трюком?
– Привет, отец, – тихо сказал я.
Я всё ещё его не видел. Маскирующие заклинания – забавные штуки. Их легко сотворить (если вы зажгли свою татуировку шёлка), но трудно усовершенствовать. Мало у кого хватало терпения разобраться во всех тонкостях, практиковаться в эзотерической геометрии и вычислить точные соматические формы, необходимые для того, чтобы стать невидимым. У Шеллы это получалось лучше любого другого, но всё равно – если знать, куда смотреть, можно заметить некое дрожание в воздухе, ощутить тонкое, ноющее чувство, говорящее, что за тобой кто-то наблюдает.
Ке-хеопс по сравнению с Шеллой был дилетантом. Теперь я понимал, как Путь Горных Бурь почуял, что поблизости неладно.
– Ке-хелиос, – ответил голос моего отца.
– Келлен, – поправил я.
Вздох.
– Разве не в этом суть всех затруднений?
Мерцание в воздухе – и он уничтожил заклинание. Он стоял ко мне ближе, чем я ожидал, – одна из многих причин, по которым я ненавижу маскирующую магию.
– Я бы подумал, что имя – слишком мелкая вещь, чтобы беспокоить лорд-мага, не говоря уже о принце клана и Верховном маге всего народа джен-теп, – сказал я.
Отец улыбнулся – короткой неожиданной улыбкой, которая, казалось, удивила даже его самого.
– Лесть? Такой трюк для тебя внове, не правда ли?
Он был прав – мои обычные приёмы заключались в том, чтобы вывести его из себя всякими оскорблениями, как завуалированными, так и прямыми. Так почему же не сейчас? Полагаю, по двум причинам. Во-первых, было уже слишком поздно для такого ребяческого бунта, а во-вторых, мне очень нужно было кое-что ему сказать.
– Мне жаль Бене-маат… Маму, я имею в виду.
Прошло много времени, прежде чем он заговорил.
– Ты скучаешь по ней?
Вопрос застал меня врасплох. Наверное, мы с ним были не в настроении для наших обычных хитростей.
– Скучаю… Скучаю по тому, как она пахла утром, после ночи, проведённой за составлением астрономических карт, по запаху длинных свитков пергамента, которыми она пользовалась.
– Вообще-то это был запах чернил. Она сама их делала. Бене-маат не доверяла чернилам, которые торговцы привозили в наш город, – утверждала, что они оставляют на пергаменте кляксы, а её работа слишком точна.
– Точна, – повторил я.
Такое хорошее слово, чтобы описать маму. Каждое слово, которое она произносила, каждый её поступок были так тонко выверены, как будто она провела бесконечные часы, решая, что нужно сделать, прежде чем приступить к выполнению поставленной задачи.
– Она любила тебя, – сказал Ке-хеопс. – Я знаю, это трудно принять, учитывая, чем всё закончилось, когда ты от нас ушёл. Она так и не простила меня за то, что я вынудил её выбирать между верой в меня и желанием защитить тебя. То, что мы связали тебя контрмагией… Она носила этот позор, как шрамы, на всём теле.
– Вот почему она отправилась в Берабеск, не так ли? Чтобы выведать секреты арканистов, которые изобрели надписи, дающие правоверным их силу.
Я поднял правое предплечье.
– Вот что такое сигил огня? Другой вид надписи, разработанный матерью для создания новых способов обойти контрсигилы.
Отец кивнул.
– Ты позволил мне поверить, что она отправилась туда шпионить для тебя.
– Ни один сын не должен нести на плечах груз смерти своей матери.
Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не сказать то, о чём я потом пожалею. В этой истории было ещё кое-что, и я уже почти обо всём догадался, но некая малая часть меня не решалась бросить вызов Ке-хеопсу. Я не хотел расставаться с последней тончайшей нитью, которая всё ещё связывала нас как отца и сына.