— В кармане рубашки у пострадавшего был найден паспорт на имя Лерайского Владислава Викторовича. Но прописан он в другом доме, — отчитался Сабуров.
Перегудов кивнул.
— Ты выписал адрес?
— Да, конечно.
— Каков характер повреждений?
— Мощный удар тупым предметом по голове, — четко ответил стажер. — Летальный исход вызвал первый же удар. В висок.
— Первый? А сколько всего было ударов?
— Уже после смерти еще пять-шесть как минимум. Череп жертвы сильно деформирован.
— Металлический предмет? — уточнил сыщик.
— Точно нельзя сказать, но, скорее всего, да. По типу гантели…
— Когда это произошло?
— Смерть наступила около двух часов назад.
— А следов драки не обнаружено? — задал новый вопрос сыщик.
— Нет. Потерпевший сделал шаг в подъезд. И первый же удар свалил его насмерть. Моментальная смерть, то есть… Вероятно, все произошло секунд за тридцать-сорок. После чего преступник вырезал на груди убитого знак. Знак наносился, скорее всего, ножом. Это вы видели. На расстоянии метра от входной двери со стороны улицы нашли несколько капель крови. То есть нож, скорее всего, преступник захватил с собой, — выдал почти скороговоркой Сабуров.
— А что ты сам-то думаешь, Володя? Что произошло? — поинтересовался Перегудов.
Молодой человек задумался и после небольшой паузы осмелился высказать сыщику свои предположения:
— Честно говоря, пока не знаю даже, что и думать. Судя по тому, как ему раскрошили череп, мне кажется, что это был маньяк.
Перегудов хмыкнул.
— Сильно сомневаюсь, Володя. То, что это преднамеренное убийство, — это точно. Спланированное, скорее всего, заранее. Версии пока две. Бытовая, и надо бы по служебной линии проверить… Я подумал, почему бы нам не воспользоваться моментом и не рвануть сейчас в авиакомпанию? Езжай-ка ты туда. А я к жене пойду. Сейчас самое время. Люблю экспромты. Проявляется момент неожиданности.
— Как? Сейчас? Поздно уже. Мне ехать-то не на чем, Виктор Алексеевич, — лицо Сабурова выражало искреннее удивление и недовольство одновременно.
— Бери машину. Я на такси поеду.
— Да я и сам могу на такси… — начал было молодой человек, но, перехватив строгий взгляд сыщика, тут же поспешил согласиться.
— Может, я съел сегодня что-нибудь не то, — Кулемин старательно прятал взгляд, избегая напрямую смотреть Ирине в лицо. При этом он по пояс закутался простыней, словно хотел таким образом скрыть конфуз. — Или это… Стресс у меня. Точно! Стресс!
— Да хватит уже оправдываться, — Ирина глубоко вздохнула, слезла с кровати и принялась неторопливо собирать с пола разбросанные ее незадачливым партнером вещи. Начало, как всегда, было весьма страстным, но последствия оставляли желать лучшего. Вернее говоря, последствий не было вообще. — Сколько я тебя знаю, Денис, у тебя всегда так. Ты бы к врачу обратился, что ли. Или к бабульке какой.
— Ну зачем ты так? — Кулемин почувствовал, что краснеет. — Говорю же тебе, у меня стресс. Работу потерял. Если бы не это, все бы получилось.
— Ну, конечно, — Ирина собрала наконец все вещи и, подойдя к Кулемину, вполне дружелюбно потрепала его по коротко стриженным волосам. — То работу потерял, то финансовые проблемы, то с другом очередное несчастье. Сплошные отговорки, Денис. По-хорошему тебе советую, сходи к врачу.
— Да не нужен мне врач!
Кулемин вскочил на ноги, простыня упала на пол. Он поспешно подобрал ее и обмотал вокруг тела на манер древних греков. Сейчас ему хотелось только одного — чтобы Ирина убралась к чертовой матери из его квартиры, и чем скорее, тем лучше. Видеть ее после того, что произошло, было просто противно. А еще Денис решил сегодня же вечером уехать из города. В самом деле! Какого черта ему теперь делать в столице? Вдыхать автомобильный смрад? В конце концов, у него есть приличный домик в деревне. Стоит себе, его дожидается. Там хорошо. Там тишина и спокойствие. Там свежий воздух.
— Со мной все в порядке! Поняла? — вовремя вспомнив, что лучшее средство защиты — это нападение, Кулемин поспешил сменить изначально выбранную тактику. — Я еще, к твоему сведению, о-го-го! Ясно? Никаких проблем. С некоторыми бабами его вообще не уложишь. Раз пять или шесть подряд могу. Вон кого хочешь спроси. А с тобой… Так это ты такая. Холодная! Вот и не срабатывает.
Она выслушала его тираду со скучающим выражением лица. Ничего другого от типа, подобного Денису Кулемину, ожидать и не приходилось. И зачем только она терпела его общество?
— Да, наверное, ты прав, Денис, — сухо ответила Ирина. — Я подумаю над твоими словами и, возможно, приму их к сведению.
— Прими-прими, — Кулемин отвернулся.
Все то время, пока женщина одевалась, они оба молчали. Так же молча она покинула его квартиру. Денис не пошел ее провожать. Когда хлопнула входная дверь, он просто опустился обратно на кровать и закрыл лицо руками. Начало новой жизни, о которой он разглагольствовал, сидя в этой самой квартире пару недель назад на пару с Владом Лерайским, уже не казалось ему столь оптимистичным, как тогда. Все катилось в тартарары. Может, и в самом деле в деревне ему будет лучше?
Кулемин поднялся, поднял с пола штаны, надел их и прошел к столику, на котором стоял старенький, допотопный телефонный аппарат. Снял трубку и, вращая диск, набрал номер справочной железнодорожного вокзала.
Глава 5
Телефон в квартире Егора не умолкал с самого утра. В половине седьмого позвонили родители. Они вторую неделю отдыхали в Испании. Матери приснился кошмар, главным участником которого был Егор. Беспокоясь о сыне, она хотела слышать его голос немедленно. На убеждение родителей, что все в порядке, Егор потратил немало сил, после чего уже не мог заснуть. В начале одиннадцатого он собирался выйти из дома, но очередной звонок заставил его вернуться.
— Слушаю! — с остервенением крикнул в трубку Егор.
— Да ты опять не в духе! Неужели спор не состоится? — с иронией спросил Тимур.
— Не беспокойся. Спор в силе, — Егор еле сдерживался, чтобы не выругаться. — Через двадцать минут я встречаюсь с ней в кофейне на Смоленке. Если хочешь проверить, подъезжай…
— Какой-то ты обидчивый стал в последнее время, — в интонациях Тимура не было даже намека на насмешку. Он был предельно серьезен. — Я всегда доверял твоему слову, Егор. Просто позвонил сказать, что дача свободна. Вам никто не помешает.
— Извини. Предки разбудили, еще семи не было.
— Ладно. До встречи. И удачи…
— Пока, — Егор первым положил трубку, не дав Тимуру договорить.
Он выбежал из дома, сел в машину и мечтал только о том, чтобы улицы оказались свободны. Кофейня находилась в пятнадцати минутах ходьбы от дома Егора, но зато поездка на машине из-за пробок могла растянуться надолго. Ему повезло, он добрался раньше Валентины. Егор заказал горячий шоколад, любимое лакомство Вали. Он понимал, что сейчас в своих словах и поступках должен быть крайне осторожен. Слишком много усилий было приложено, чтобы уговорить ее на эту встречу. Теперь Егор был готов пойти на все, чтобы получить согласие Вали поехать с ним на дачу. Все знакомые Егора отмечали его незаурядные актерские способности. Когда в кофейню вошла Валентина, ему ничего не пришлось изображать. Егор был искренне обрадован и очень взволнован. Ему казалось, что он не видел ее целую вечность, и за это время она стала еще привлекательней. Тоненькая, гибкая, с копной роскошных вьющихся волос, которые словно рамка обрамляли ее лицо, она была очень серьезна.
— Спасибо, — сказал Егор, вставая со стула, когда Валентина подошла к столику.
— Я ненадолго, — сухо ответила она.
Валентина действительно не собиралась задерживаться. Какое-то время они молча стояли, глядя в глаза друг другу. Егор немного растерялся. Он ожидал, что Валентина будет настроена более дружелюбно. Положение исправила подошедшая официантка.
— Ваш шоколад, — она поставила на столик две чашки с ароматным горячим напитком. Оценив привлекательность Егора, молоденькая официантка кокетливо улыбнулась ему и убежала обслуживать других клиентов.
— Это лишнее, — с презрением сказала Валентина. — Я на диете.
— Извини, я не думал…
— Хватит! — Валентина резко прервала Егора. — Я пришла, чтобы сказать тебе… — она твердо и медленно произнесла, по-видимому, заранее заготовленную фразу. — Никогда больше не смей появляться в моей жизни! — Затем развернулась, чтобы уйти, и, уже стоя спиной к Егору, добавила: — Ты мне противен!
— Помоги мне… — еле слышно произнес Егор.
Валентина медленно повернулась к нему. Она никогда раньше не видела его таким. Всегда находящийся в центре внимания, уверенный в себе, нередко циничный, сейчас он был похож на беззащитного и растерянного ребенка. Егор сидел на стуле, обхватив себя руками за плечи, как будто его знобило, и не отрываясь смотрел на Валентину. В его глазах было столько боли и тоски, что она вдруг почувствовала себя в чем-то виноватой перед ним. Словно загипнотизированная, она села напротив. Не зная, как вести себя и что говорить, Валентина испытывала жуткую неловкость, как будто она в чем-то обманула Егора.
Осторожно подбирая слова, она неуверенно начала:
— Пойми, нам не стоит видеться. Мы очень разные. Мы не сможем общаться, не причиняя боли друг другу. — Это прозвучало немного искусственно. Чтобы не смотреть в глаза Егору, она стала рассматривать чашку с шоколадом. Когда Валя шла на встречу, ей казалось, что она ненавидит и презирает его. Сейчас ее переполняло чувство жалости и вины. — Мы не понимаем друг друга…
— Ничего нет… Никого нет… Меня теперь тоже нет, — жестко и спокойно произнес Егор, как будто зачитал приговор самому себе. — Мне иногда кажется, что я давно умер, а моя никчемная оболочка прыгает, суетится, изображая жизнь, не принося радости ни другим, ни себе. И самое ужасное, что я не могу ничего изменить. Вокруг все чужие. Им наплевать, о чем я думаю, что чувствую… Им вообще на все наплевать. Ты прости, если сможешь, ведь я за тебя, как тонущий за соломинку, хватался. Спастись хотел. Боялся таким же, как они, стать, — Егор горько усмехнулся. — Не спасся. Упустил я свой ш