Алекс встал и коротко поклонился ей.
– Какой приятный сюрприз, Ева. И как ты сегодня прекрасна. Уверен, ты уже встречалась с моим другом Иржи Земаном. Я тебе о нем рассказывал, помнишь? Хотя, мне кажется, его имени я не называл.
Она резко повернула голову и уставилась на Иржи, вспоминая слова Алекса: «Я знаю человека, который попал в серьезную передрягу в Праге. И именно я заплатил многим людям, чтобы они закрыли глаза, и мы вытащили его из тюрьмы и перевезли в эту страну. Никто, кроме меня, этого не знает. И поэтому он мне очень полезен».
Иржи улыбался, словно услышал какую-то невероятную остроту, но не хотел делиться ею. По крайней мере, с ней. Ее взгляд проследовал к мистеру Данеку, курившему сигарету, от которой остался лишь маленький окурок. Затем она снова повернулась к Алексу.
– Что?..
– Иногда мистеру Земану и мне необходимо услышать родной язык, поэтому мы приходим сюда послушать новости и сплетни. Как приятно узнать, что ты тоже посещаешь «Хорват».
Он выдвинул для нее стул; официант принес Еве кофе. Она взглянула на мистера Данека.
– Вы никогда не говорили мне, что знакомы с мистером Грофом. – Она издала смешок, хотя смешно ей не было. – Необычное совпадение.
– Не такое уж и необычное, учитывая, как мало чешских кафе в городе. – Он произнес это с неубедительной улыбкой, не сводя глаз с Алекса. – Я с вашего позволения отойду на минуту. Я вижу одного своего друга со свежей газетой. – Не дожидаясь ответа, он встал и подошел к небольшому столику, за которым сидел, развернув перед собой газету, пожилой мужчина.
– Полагаю, это ваше, – произнес с самодовольной усмешкой Иржи. Он подвинул через стол два конверта. Ева удивленно уставилась на них, а затем придвинула их ближе к себе. После короткого замешательства она для уверенности открыла один из них и достала письмо. Это было письмо от Грэма – между строчками бумага побурела, словно кто-то опалил ее.
– Что с ним произошло?
Она хотела задать множество вопросов, но это первое, что она смогла выдавить.
Иржи усмехнулся.
– Мы хотели проверить, нет ли там чего-либо, что не бросается в глаза с первого взгляда.
Алекс протянул руку, выхватил у нее письмо, затем сложил его и засунул в конверт. – Советую тебе убрать их в сумочку и почитать без посторонних.
– Я не понимаю. Что он имел в виду? И как он достал эти?.. – Она увидела, что возвращается мистер Данек, и замолчала. Она не хотела, чтобы он заметил письма, чтобы спросил, почему она отдала их Алексу. Она не выдержала бы разочарования в его глазах.
Ева засунула письма в сумочку, а затем подняла глаза на мистера Данека, который вернулся на свое место, хлопнув газетой по столу – в ссутуленных плечах и морщинах вокруг глаз читалась какая-то неведомая раньше усталость. Она опустила взгляд на газету и сразу увидела броские буквы, набранные жирным черным шрифтом: «БРИТАНИЯ ДЕЛАЕТ ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ГЕРМАНИИ». Мистер Данек расплющил окурок в почти полной пепельнице и с усталым вздохом откинулся на стуле.
Ева моргнула, не готовая поверить в увиденное до тех пор, пока не услышит подтверждения от мистера Данека.
– Это правда? Будет война?
– Без сомнения, – произнес спокойным тоном мистер Данек. – Герр Гитлер не любит ультиматумы. Он должен дать ответ сегодня до одиннадцати часов, но я уверен, что мистер Чемберлен ответ уже знает. Остается только надеяться, что он уже начал собирать военный кабинет.
– Твой Сейнт-Джон наверняка уже планирует, как спрятать тебя в сельской местности? – Алекс говорил медленно, словно они обсуждали погоду. – Хотя я слышал от Дэвида, что София записалась в Женскую добровольную службу. Прямо сейчас она помогает в сопровождении детей, которых эвакуируют из Лондона за город.
Ева кивнула.
– Да. Она говорила мне. Мы с Прешес тоже записались в «WVS [24]», чтобы помогать в бомбоубежищах, но первого собрания у нас еще не было.
Она пошла следом за Прешес и Софией в здание и записала свою фамилию в документе. Но она сделала это, словно была актрисой в постановке, и ее действия не казались ей особо осмысленными. Ева не верила, что все это будет иметь какое-то значение. Но слова на первой странице газеты внезапно сделали все поразительно реальным.
Она встала, припоминая раздобытые Прешес отрезки ткани, из которых та сшила светонепроницаемые шторы. Два противогаза на столе в фойе. Прешес заставляла Еву учиться надевать их.
– Мне нужно идти. Нам всем нужно идти. И подготовиться.
– Вы наверняка уже начали? – произнес Алекс с фальшивым удивлением. – Наша подруга Прешес говорила, что ей нужен кто-нибудь помочь повесить светонепроницаемые шторы. Я предложил Грэма, ведь он такой высокий… хотя он ведь проходит где-то подготовку в ВВС, да?
В его глазах мелькнула радость, которую она не разделяла. Проигнорировав его, она повернулась к мистеру Данеку и произнесла:
– Спасибо вам за вашу честность. Вы всегда расставляете для меня все по своим местам. – Она совершила ошибку, взглянув на Иржи, который с фальшивым сочувствием смотрел на нее, выдыхая облако дыма. Она бездумно повернулась в сторону двери, оступившись на каблуках. – Мне нужно идти.
Алекс положил ладонь ей на руку, придержав ее.
– Я провожу тебя до дома.
Ева хотела выдернуть руку, сказать ему «нет», но она не знала, остались ли в ее ногах силы, чтобы донести ее до квартиры.
– Co oči nevidí, to srdce nebolí, – сказал он мистеру Данеку и Иржи, открывая дверь перед Евой.
Перед тем, как дверь закрылась, она успела мельком увидеть пустое лицо мистера Данека, смотревшего в ее сторону.
– Что это означает? – спросила она, выйдя на тротуар. У нее кружилась голова; она не помнила, где находилась и куда направлялась.
– Это старая чешская пословица. Она означает: «Глаза не видят, сердце не болит». Ты так хорошо умеешь притворяться, Ева. Даже себя смогла обмануть.
Она вырвалась и побежала по тротуару. Но ее каблук попал в канализационную решетку и сломался. Она стянула туфли и продолжила идти, понимая, что Алекс сможет поспевать за ней, даже не переходя на бег.
Ей нужно было укрыться в своей комнате, успокоиться. Войдя в дом, она взбежала по лестнице, не дожидаясь лифта. Она чувствовала, как Алекс взбирается по ступенькам за ее спиной. Остановившись перед массивной дверью из красного дерева и переводя дыхание, она принялась искать в сумочке ключ, но из-за спешки выронила ее, и все содержимое рассыпалось на полу.
– Черт! – Она присела собрать свои вещи, как раз в тот момент, когда Алекс, даже не запыхавшись, добрался до ее этажа.
– Полагаю, это твое, – проговорил он, отдавая ей портсигар.
Она взяла его, не поблагодарив, затем сунула ключ в замочную скважину и открыла дверь. Она уже готова была сказать ему, что он может идти, что она в порядке, но замерла от звука смеха Прешес. И мужского голоса. Голоса, который она знала.
На вешалке для шляп с обратной стороны двери висела форменная фуражка Королевских ВВС.
– Грэм? – воскликнула Ева и, бросив туфли, помчалась в гостиную, но замерла на пороге, увидев, что Грэм в новой изящной голубовато-серой форме Королевских ВВС и Прешес сидят рядом на кушетке.
Грэм поднялся, и его улыбка поблекла, когда он увидел Алекса за спиной Евы. Ева бросилась через всю комнату к нему. Он колебался всего мгновение, а затем заключил ее в объятия, не заботясь о присутствии остальных.
– Ты здесь. Ты в самом деле здесь, – прошептала Ева. Она зарылась лицом ему в шею, вдыхая запах, присущий только ему, который теперь перемешивался с запахом натуральной шерсти. Она хотела остаться там навсегда, заставить исчезнуть Алекса, Прешес и весь остальной мир, чтобы остались только они вдвоем.
Вместо этого она услышала, как Алекс пересек комнату, почувствовала, как Грэм отодвинул ее в сторону, крепко держа за талию, и пожал протянутую руку Алекса.
– Рад видеть тебя в целости и сохранности, старина, – жизнерадостно приветствовал его Алекс. – Мы не ожидали, что ты появишься в Лондоне так скоро.
– И я не ожидал. Мне удалось договориться и получить увольнение на вечер. – Он перевел взгляд на Еву, отметив, что она в одних чулках, а затем его взгляд вернулся к Алексу. – Завтра меня отправляют на другую базу для дальнейшей подготовки.
– Куда, Грэм? – спросила Ева. – Поближе к Лондону?
Он помолчал, не сводя с нее взгляда.
– Я не вправе говорить об этом. – Он убрал руку с ее талии и взглянул на Алекса. – Не ожидал встретить тебя здесь.
Он произнес это беспечно, но что-то в его интонации заставило Еву вздрогнуть.
– Мы столкнулись в кафе «Хорват». Совершенно случайно.
Она оправдывалась, но не понимала почему. Может, из-за чувства вины от того, что она отдавала письма Грэма Алексу. Не то чтобы у нее оставался выбор, или она планировала встретиться с Алексом, или даже хотела сделать это. Но что-то в интонации Грэма заставляло ее объясняться.
– Уверен, так и было, Ева.
Голос Грэма звучал почти грубо, хотя он продолжал улыбаться.
У Евы упало сердце.
– Когда ты должен вернуться?
– Сегодня ночью. Я должен успеть на поезд в три десять с Юстона.
– Но это же даже не целый день.
Ева чувствовала, что вот-вот расплачется, хотя ее сердце пело от осознания того, что он проделал столь долгий путь, чтобы повидаться с ней.
Грэм быстро взглянул в сторону Алекса и Прешес.
– К сожалению, да. А если Германия проигнорирует ультиматум Чемберлена, то, боюсь, мы окажемся на войне.
– Нам лучше остаться здесь и послушать радио, – посоветовал Алекс. – Осталось меньше часа.
Грэм взглянул на небольшие каретные часы на каминной полке, и на его лице мелькнуло раздражение.
– Так и поступим.
– Принесу что-нибудь перекусить, – вставая, сказала Прешес. – Я приготовила шахматный пирог и сладкий чай. Думаю, сахар возглавит список продовольственных ограничений, так что вполне сможем насладиться им.