Ева кивнула.
– Он приезжает домой в Рождество. Он не мог сказать, когда именно, поэтому, наверное, мне стоит отказываться от любых приглашений. – Она подняла флакон «Вол де Нуи» и щедро побрызгала им шею. – Я хочу быть готовой, – сказала она, улыбнувшись в зеркало подруге.
Прешес посмотрела на нее бесхитростным взглядом.
– Ты говорила Грэму по поводу духов?
Ева хотела солгать, но вместо этого просто произнесла:
– Нет. И это не означает, что Грэм не единственный, кому позволено наслаждаться ими.
Прешес улыбнулась.
– Похоже, ты додумалась, как усидеть на двух стульях одновременно. Я рада, я же люблю духи. Когда я ими душусь, я счастлива, как свинья в грязи.
Ева почувствовала облегчение от того, что Прешес не осудила ее решение оставить духи. Она улыбнулась подруге.
– Я не знаю как рада, что они радуют тебя.
Они обе засмеялись – скорее от облегчения, и все еще вытирали слезы, выступившие от смеха, когда раздался дверной звонок. Они тут же пришли в себя. Ева встала у зеркала, приглаживая волосы.
– Это может быть Грэм.
Прешес мягко подтолкнула ее.
– Поторопись. Я побуду тут, чтобы вы могли побыть наедине.
С колотящимся в груди сердцем Ева подбежала к входной двери и распахнула ее.
На пороге со шляпой в руке стоял Александр в изящном вечернем костюме.
– Меня впустил сюда один любезный джентльмен, поэтому мне не пришлось звонить снизу. Прошу прощения, что так поздно сообщаю, но я хотел бы пригласить тебя сегодня вечером в «Савой».
– Нет, – сказала Ева, не беспокоясь о том, что ее слова прозвучали грубо, – я сегодня никуда не иду.
Он вздернул бровь.
– Есть какая-то причина? Что-то, о чем я должен знать? Надеюсь, ты от меня ничего не скрываешь?
Она нервно проглотила ком в горле, надеясь, что он не заметит.
– Нет. Я устала и хочу остаться дома.
Она стала закрывать дверь, но он, выставив руку, остановил ее.
– Это было бы ошибкой с твоей стороны, моя дорогая. У меня есть новость о твоих родителях, которую, полагаю, ты должна услышать. Или, если тебе не любопытно, уверен, это заинтересует мистера и миссис Сейнт-Джон.
По ее спине пробежал холодок страха; она отпустила дверь и позволила ему войти.
– Ты очень умная, Ева, – проговорил он. – Поэтому ты мне и нравишься. А теперь побыстрее приведи себя в порядок. У меня для тебя есть работа на вечер, и тебе нужно быть в лучшей твоей форме.
– А что насчет моих родителей?
Он предостерегающе взглянул на нее.
– Тебя разве не учили в детстве, что угощения ты не получишь, пока не выполнишь задание?
Она хотела сказать, что никогда не получала в детстве угощений, но знала, что ему на это наплевать. Она молча вернулась в спальню, где ждала Прешес.
– Это не Грэм?
Ева покачала головой.
– Нет. Алекс. Он просит меня составить ему компанию за ужином.
– Ты ему отказала?
– Он не принимает отказа. Боюсь, у меня нет выбора.
– Конечно, есть, – сказала Прешес. – Просто скажи ему «нет».
– У меня нет выбора, – снова произнесла Ева тоном, как она надеялась, не допускающим возражений.
– Как скажешь, – произнесла Прешес. Она встала. – Не торопись. Я займу Алекса. Расскажу ему, как моя младшая сестра принесла в качестве домашнего питомца скунса. Это развлечет его на некоторое время.
Она подмигнула и вышла из комнаты. Ева услышала ее быстро удаляющиеся по коридору шаги.
Ева снова перечитала письмо Грэма, затем сложила его и положила в сумочку, чтобы оно оставалось рядом и она могла еще раз прочитать его позже. И пообещала себе, что этим письмом она с Алексом не поделится.
Прежде чем они двинулись к лифту, Алекс заставил Еву оставить дома свое кашемировое пальто. Несмотря на ограничение расходов горючего, на улице их ожидала машина Алекса. Она удивилась, увидев Иржи Земана в шоферской униформе, но решила вести себя с ним как с водителем, а не со знакомым.
Земан держал в руках длиннополую норковую шубу. Алекс забрал ее у него и накинул Еве на плечи.
– Твое пальто не годится в такой холодный вечер, дражайшая Ева. Надень это, и тебе будет тепло.
Понимая, что на самом деле он намекал на несоответствие ее потрепанного пальто уровню «Савоя», она, заколебавшись лишь на миг, приняла предложение и устроилась на заднем сиденье. Она зарылась подбородком в мех, ощущая его неподдельную роскошь и тяжесть на плечах. Сняв перчатки, она погладила шубу – в точно такие же меха одевались голливудские актрисы, – наслаждаясь пониманием того, что это великолепие принадлежит ей. Она поймала взгляд Алекса и тут же убрала руки, но успела заметить на его лице понимающую ухмылку.
По пути в «Савой» на Стрэнд-Стрит они проезжали мимо знаменитого магазина «Фортнум энд Мейсон». Окна были залеплены крест-накрест клейкой лентой, а стены – обложены мешками с песком. Светонепроницаемые шторы на окнах по всему городу, наполовину закрашенные фары машин и погашенные уличные фонари – все говорило о том, что население готовится к воздушной атаке. До сих пор все было впустую – если не считать пугающе большого количества пешеходов, задетых или сбитых насмерть автомобилями. Несмотря на то, что Англия уже около четырех месяцев официально находилась в состоянии войны с Германией, на Британские острова не упала еще ни одна бомба.
На прошлой неделе мистер Данек показал Еве карту, отмечая места, где расположились гитлеровские войска, которые скопились у границ, словно стервятники, ждущие, пока кто-нибудь умрет, чтобы полакомиться мертвечиной. В конечном итоге они доберутся до Франции, сказал он, а затем выйдут к морю и Ла-Маншу. Англию от континентальной Европы отделяли какие-то двадцать миль воды. Это был всего лишь вопрос времени.
– Сегодня будет вечер с ужином и танцами – надеюсь, ты получишь удовольствие. – Слова Алекса вывели ее из задумчивости. – Моя спутница этим вечером вызовет у моих друзей сильную зависть.
– Сомневаюсь, что получу удовольствие от чего-либо. Просто скажите мне, в чем заключается моя «работа», чтобы я ее смогла выполнить, а вы – рассказать мне о моих родителях. Я хотела бы как можно скорее вернуться домой.
– Хорошо, – проговорил он. – Сегодня будет несложная работа. Это будет твоя проверка для того, чтобы понять, насколько хорошо ты следуешь инструкциям. – Он сделал вид, что задумался. – Хотя этот тест ты не должна провалить.
Она дрожала в новой шубе, но старалась не выказать своего страха.
– Продолжайте, – проговорила она, изображая скуку.
– Я хочу, чтобы ты вела себя приветливо с джентльменом, которого тебе представят – его зовут лорд Мертон. Если он пригласит тебя потанцевать, ты скажешь «да». А во время танца спросишь его, не покупает ли он сыры в «Пэкстон энд Уайтфилд». После этого он проводит тебя на твое место, где ты достанешь сигарету и попросишь прикурить. Он даст тебе коробок спичек и скажет оставить его себе. Ты выкуришь сигарету и передашь коробок мне, когда мы окажемся в машине, но не раньше.
– Могу я спросить, зачем для этого понадобилась я?
Ева вглядывалась в его лицо, пытаясь понять его настроение или убедиться в том, что он окончательно сошел с ума.
Он коснулся ее подбородка, погладил щеку.
– Моя дорогая, ни к чему тебе это знать. Просто делай то, о чем я прошу.
Он ухмыльнулся. Белое пятно его улыбки словно отделилось от лица и покачивалось в полумраке салона. Она отвернулась от него, всем сердцем желая, чтобы этот вечер поскорее закончился и она смогла вернуться в квартиру и ждать Грэма.
В «Савое» в начале вечера Еву представили лорду Мертону, пожилому мужчине с густыми бакенбардами и толстыми волосами в ушах и носу. После этого она не видела его, пока не начали исполнять танцевальную музыку.
Ей пришлось вытерпеть долгий вечер и танцы с партнерами, почти не говорившими на английском. Она постоянно присматривала за своей сумочкой на столе, в которой лежало письмо от Грэма, словно так он становился ближе к ней. Она едва притронулась к икре, перепелам а-ля Ришелье и пирогу «Жалюзи парисьен», и не только из-за чувства вины из-за того, что все остальные горожане вынуждены терпеть нормирование продуктов.
Наконец около полуночи к ней подошел лорд Мертон и пригласил потанцевать. Он выглядел пьяным, и Ева испугалась, что его холодные, липкие пальцы оставят следы на ее платье. Он рассуждал о погоде, а она в это время старалась не поднимать взгляда на покрытые волосами пещеры его выдающегося носа. И только когда песня почти закончилась, она между делом спросила:
– Сэр, вы сыры покупаете в «Пэкстон энд Уайтфилд»?
Он оступился, и ей пришлось собрать все свои силы, чтобы удержать их обоих от падения. Несколько капелек пота, появившегося у него на висках, капнули ей на руки. Он вымученно улыбнулся.
– Да, милочка. Именно там.
Когда он проводил Еву к ее столику, она попросила у него огня. Он дал ей коробок спичек и откланялся. Затягиваясь, она мельком заметила одобрительный взгляд Алекса и отвернулась, сделав вид, что не обратила на это внимания. Затем, когда подали кофе и мороженое с пралине, она, сославшись на головную боль, попросила отвезти ее домой.
Когда водитель припарковался напротив дома Евы, она протянула Алексу коробок спичек, который тот взял, не проронив ни слова.
– Я сделала так, как вы просили, – произнесла Ева. – Теперь расскажите мне про моих родителей.
– Позволь мне сначала проводить тебя и убедиться, что ты благополучно добралась до дома.
Скрепя сердце она провела его через фойе с черно-белым полом к лифту. Когда они поднялись на нужный этаж, она вышла в коридор, едва он открыл лифт.
– Спасибо за приятный вечер, – обернулась она. – Дальше я смогу дойти одна. Я устала и была бы признательна, если бы вы рассказали то, что обещали. – Вспомнив про шубу, она скинула ее и передала Алексу. – И благодарю за это – в ней было довольно тепло.
Будто бы не замечая ее желания избавиться от него, Алекс, не обратив внимания на протянутую руку, вышел из лифта и закрыл за собой ворота, а затем и наружную дверь.