Верховный жрец понял, о чём велась речь — по крайней мере, отчасти. (Не потому ли Эмерсон использовал простые слова и говорил медленно, подумала я?) Сжав руками подлокотники кресла, он пустился в яростные возражения:
— Нет! Это запрещено! Что ты позволяешь этим чужакам, этим… бросаешь вызов законам…
Тарек прервал его взглядом…
— Мои друзья, — сказал Тарек. — Ибо вы — мои друзья; может ли сердце изгнать тех, кого я любил, даже если они больше не любят меня? Если вам нужно уходить, путь окажется свободен, хотя я буду оплакивать вас, как тех, кто ушёл к богу.
— Что-то мне это не по вкусу, — пробормотал Эмерсон, а вслух сказал: — Так вы нам поможете?
Тарек кивнул.
— Когда? — спросил Эмерсон.
— Скоро, друзья мои.
— Завтра? — спросила я.
— О, но подобное путешествие нельзя устроить так быстро, — ответил Тарек, чей английский язык заметно улучшился. — Подходящее сопровождение, подарки… Почётный церемониал и прощание.
Мне не понравилось, как это прозвучало.
— Церемониал, — повторила я.
— Вы хотели увидеть наши обычаи, — продолжал Тарек. — Наши странные, примитивные обряды. Ведь они интересуют вас, не так ли? Это одна из причин вашего появления у нас. Да. Вы станете свидетелями величайшей церемонии перед тем, как… уедете. Это случится скоро, очень скоро. А затем, друзья мои… вы покинете нас.
— О, дорогой, — сказал я. — Боюсь, я жестоко ошибалась в нашем друге Тареке.
— Прежде всего, — произнёс Эмерсон, — он говорит по-английски гораздо лучше, чем заставлял нас верить. Честь и хвала его учителю, а, Пибоди?
— Да, хотя лично я нашла его стиль достаточно витиеватым. Он звучал, будто…
— Как вы можете быть так спокойны? — взорвался Реджи. — Разве вы не видите угрозу за этими обходительными словами?
— Ну почему же? Я предполагаю, что они и должны были передать угрозу, — ответил Эмерсон. Он достал свою трубку и грустно посмотрел на неё. — Но в чём заключается эта угроза? Мы не видели никаких признаков того, что здешний народ практикует человеческие жертвоприношения.
— Практикуют, — закусил губы Реджи. — Тарек описывал их со всеми жуткими деталями.
Он замолчал, содрогаясь. Рамзес явно заинтересовался:
— Как это происходит, мистер Фортрайт? В старом египетском стиле, когда голову жертвы разбивают булавой, или…
— Неважно, Рамзес, — прервала я. — Если мистер Фортрайт прав, мы узнаем это из первых рук.
— Вы поражаете меня, миссис Эмерсон, — воскликнул Реджи. — Отнестись к этому так несерьёзно? Уверяю вас…
— Позвольте заверить вас, что мы относимся к этому очень серьёзно, — ответил Эмерсон, посасывая пустую трубку. — Но оцените положение со светлой стороны, мистер Фортрайт. Даже если мы избраны для главных ролей в спектакле, то о нас очень хорошо заботятся. Интересно… — Он скорчил гримасу и вытащил трубку изо рта. — Интересно, не может ли Тарек раздобыть мне табак. Очевидно, что здешние люди торгуют с кем-то из нубийских племён.
— Ну, профессор, вы воистину делаете честь британской нации, — восхитился Реджи. — Плотно сжали губы, да[159]? Если вам нужен табак, могу предоставить. Я привёз с собой лишнюю банку.
— Правда? — Эмерсон похлопал его по спине. — Я в долгу перед вами, дружище. Противная, грязная привычка, как вечно заявляет миссис Эмерсон, но я считаю, что она помогает процессу логического мышления.
Одного из слуг послали за рюкзаком Реджи. Порывшись в его глубинах, хозяин вытащил банку табака, которую Эмерсон схватил с той же жадностью, как голодающий — толстый бифштекс. Он набил трубку, закурил и выпустил большое облако дыма. Взгляд блаженного удовлетворения преобразил его лицо.
Реджи улыбнулся, будто снисходительный родитель, любующийся ребёнком.
— Ну, сэр, теперь вы способны к логическим рассуждениям? Мы не можем терять времени. Угрозы Тарека должны были убедить вас в моей правоте, когда я говорил, что мы должны бежать до церемонии.
— Я никогда не соглашался с вашим заключением, — мягко сказал Эмерсон. — Мне просто было интересно, как вы надеялись выполнить своё намерение.
Реджи наклонился ближе и понизил голос до шёпота.
— Я всё устроил до того, как меня заключили в тюрьму. Верблюды, проводники, запасы — всё будет готово. Мы можем уехать, как только…
— Как только убедимся, что миссис Форт больше нет, — завершила я.
Реджи замер с открытым ртом. Эмерсон посмотрел на меня с улыбкой; Рамзес энергично кивнул. Получив поддержку, я продолжала:
— У нас есть только уверения людей, чья искренность сомнительна, что Фортов нет в живых. Мы поспешили сюда, сильно рискуя, поскольку боялись, что им грозила близкая опасность.
Реджи закрыл рот. Затем открыл снова.
— Можете не тратить силы на споры с ней, — сказал Эмерсон, спокойно покуривая. — Это никогда не приносило ни малейшего результата. Продолжай, моя дорогая Пибоди.
Я рассказал Реджи и Рамзесу о нашем утреннем открытии.
— Меня обвиняют, — продолжила я, — в поспешных выводах. Но не верю, что кто-то сможет обвинить меня в этом, если я заявлю, что мы по-прежнему не уверены в судьбе миссис Форт. Согласен, Эмерсон?
— О, конечно, — ухмыльнулся Эмерсон, не выпуская трубку изо рта.
— Но… — начал Реджи.
— Позвольте мне закончить, Реджи, прошу вас. В свете того, что мы узнали сегодня, некоторые сведения обретают новое значение. Нам сказали, что миссис Форт «ушла к богу». Мы решили, что это означает смерть; но здесь, как и в Древнем Египте, эта фраза может иметь совсем другое значение. Вспомните: во время церемонии в храме Верховная жрица Исиды читала — вернее, пела — английские стихи. Сложите все эти детали вместе — и что получается?
— Вы спрашиваете меня? — Реджи широко открыл глаза. — Я не вижу, к чему вы клоните. Ведь не может быть…
— Его разум не столь быстр, — прокомментировал Эмерсон. — Интересная мысль, Пибоди. Меня не покидало странное ощущение, что ты и раньше думала об этом.
— Я многократно пытался предложить эту возможность, мама, — обиженно подключился Рамзес. — А вы с папой обвиняли меня в необузданном воображении.
— С тех пор у нас появились дополнительные сведения, Рамзес. Я первая соглашусь, что общая их сумма не даёт требуемых результатов, но продолжаю настаивать: мы не можем уехать, не имея абсолютной уверенности в том, что миссис Форт не находится в плену у жрецов.
— Но… — заикался Реджи. — Но, миссис Амелия…
— Я же советовал вам не тратить силы на споры с ней, — промолвил Эмерсон. — В данном случае должен сказать, что полностью с ней согласен. Вполне вероятно, что миссис Форт мертва, но мы не можем верить на слово зловещим дикарям, не так ли?
— Она не дикарка, — горячо запротестовал Реджи. — И клялась…
— Но могла быть обманута, — возразил Эмерсон. — Вы имеете в виду свою… э-э… невесту, я полагаю.
— Ну… да. Я не могу поверить… — Реджи выглядел ошеломлённым. Затем полез в рюкзак: — Она дала мне вот это.
Предмет, появившийся на свет, оказался небольшой книгой связан в потёртом коричневом переплёте.
— Книга! — вскричала я. — Конечно! Эмерсон…
Зубы Эмерсона потеряли власть над трубкой, и она упала мне на колени. Он бросился ко мне и стали сбивать с одежды тлеющие крошки табака.
— Ради Бога, прости, Пибоди. Меня совершенно застали врасплох.
— Да уж вижу. Проклятье, я не смогу залатать эти дырки: я подарила швейный набор Её Величеству.
— Это, конечно, книга, — Эмерсон забрал её у Реджи. — «Лунный камень» Уилки Коллинза. Ничуть не удивлён: именно такого рода литература должна была приносить удовольствие Уилли Форту. Да, и вот его имя на внутренней стороне обложки.
— Он отдал ей, — объяснил Реджи. — На смертном одре. Она была его любимой ученицей.
— Она, — задумчиво повторил Эмерсон. — Вы хотите сказать, что она… ваша подруга… чёрт побери, как её имя?
— Она — принцесса Аменит, дочь бывшего короля. — Реджи улыбнулся при виде наших изумлённых лиц. — Теперь вы понимаете, почему я так уверен, что она способна организовать наше спасение?
— А может ли она устроить так, чтобы мы встретились с Верховной жрицей Исиды? — спросила я.
— Я не думаю, что… — Лицо Реджи просветлело. — В этом нет необходимости; всё, что требуется — спросить у неё. Она должна знать, что за женщина служит богине…
— Я не хочу ставить под сомнение правдивость вашей любимой, Реджи, но поймите: одного её слова недостаточно. Она может быть обманута; она может быть настолько озабочена вашей безопасностью, что будет скрывать правду, если это означает лишний риск для вас.
— Я не могу поверить, что она способна солгать мне, — пробормотал Реджи.
— А миссис Эмерсон может, — выбил трубку Эмерсон. — И я тоже. Мы должны увидеть Верховную жрицу без вуали!
— Я сама не могла бы сказать лучше, Эмерсон, — одобрила я.
— Но это довольно трудная задача, — хмыкнул Эмерсон. — Если она не принимает посетителей и обитает в самых отдалённых уголках храма… Я сомневаюсь, что те властные способы, которые мы использовали сегодня утром, сработают в данном случае, Пибоди.
— Верно, но попробуем, Эмерсон. Мы должны попытаться.
— Позвольте мне поговорить с Аменит, — торопливо прервал Реджи. — Обещайте мне, что не будете ничего предпринимать, пока я не посоветуюсь с ней. Возможно, она чем-нибудь нам поможет, но если вы отправитесь напролом… Простите! Я хотел сказать…
— Я сделаю вид, что ничего не слышал. — Эмерсон поднялся в грозном величии, хмурясь, как Юпитер. — «Напролом»! Пойдём, Пибоди, тебе пора отдыхать.
Мы оставили Реджи, хмуро глядевшего на пол в глубокой задумчивости.
— Ты обошёлся с ним достаточно сурово, дорогой, — сказала я. — И я действительно не понимаю, как Аменит сможет отвести нас в покои Верховной жрицы.
— Ну, от вопросов никому хуже не будет, так ведь? — Эмерсон сел рядом со мной на край кровати. — Проклятье, Пибоди, я дошёл до того, что даже надгробие не убедило бы меня. Всё, что у нас есть — серия недоказанных и противоречивых заявлений. Я не знаю, чему верить или кому доверять.