– Халльдор! Ты ли это, родич, или глаза обманывают меня?
Исландец Халльдор повернул свое бесстрастное лицо к Харальду и спокойно сказал:
– Мой родич Барди с Озерного Мыса.
Следует особо сказать о Барди, который был втянут в долгую вражду между людьми с севера и людьми с юга. Барди не убивал моих родичей. Он вообще никого не хотел убивать. Его старший брат Халль всего лишь одолжил свой корабль человеку, которому хотели отомстить сыновья Харека. Их было восемь, все люди крепкие и свирепые. Тем не менее человек, за чьей головой они охотились, улизнул от них в Англию. Тогда они решили отомстить тому, кто помог ему скрыться. Корабль Халля стоял у одного острова, поджидая попутного ветра. Сыновья Харека вызнали, где стоит корабль Халля. Они сели в небольшую лодку и погребли от своего корабля к другой стороне острова. Там жил мелкий бонд: это был неумный и жалкий человек. Они предложили бонду полмарки серебра за то, чтобы он привел Халля к ним, когда никого рядом не будет. Бонд подумал, что это смахивает на предательство, но деньги показались ему больно хорошими, и он взял их и обещал все устроить. После этого он пошел к Халлю и сказал, что хочет показать ему лес, где можно нарубить сухих дров. Халль сперва отнесся к этому без охоты, но потом поддался на льстивые слова бонда и пошел за ним на ту поляну, где лес был всего лучше. Тут сыновья Харека выскочили из засады все вместе, набросились на Халля и убили его, так что он не успел сказать ни слова; к тому же он и не защищался. Совершив убийство, сыновья Харека тотчас же сели на свой корабль и уплыли. У побережья Ютландии их настигла буря, корабль разбило в щепы, и они все утонули.
Товарищам Халля показалось, что он слишком долго не возвращается, и они приступили к бонду с расспросами. Бонд уверял, что Халль якобы ушел от него в лес. Они не поверили ему и угрозами вынудили выложить все как есть. Он показал им поляну. Они нашли мертвого Халля, прикрыли его тело камнями и сразу же повесили бонда. После гибели брата старшим в роде стал Барди, и на его плечи легла обязанность мести.
Когда дружинники вытащили на берег ладьи, поужинали и улеглись вокруг костров, Барди поведал о своем затруднительном положении. Сборщики дани возились в хижине с берестяными свитками, сверяя списки должников. Изредка из хижины доносилось:
– Медового пяток сорочков да три ярца… у Ретки двои гривны… да Хвалиса три ж…
– Мое дело в Исландии приняло щекотливый оборот, – жаловался Барди под бормотание сборщиков дани. – Я должен был отомстить за брата, однако его убийцы утонули у берегов Ютландии.
– Да, ты должен был отомстить, но я затрудняюсь сказать, кому именно? – признался Харальд.
– Никто не мог дать дельного совета. Толковали, что мне следует убить любого из родичей Харека, но их было так много, что я затруднялся, на ком остановить свой выбор. С другой стороны, южане не хотели платить виру за моего брата. Три года я поднимал это дело на альтинге и, клянусь молотом Тора, вел тяжбу без напора. Мне советовали не торопиться, пока дело не прояснится само собой. Между тем моя мать ежедневно упрекала меня в том, что гибель ее старшего сына осталась неоплаченной. Постепенно я превратился в посмешище в глазах соседей. Все издевались надо мной и называли жалким трусом. Тогда я созвал близких родичей и надежных друзей и сказал, что слишком долго ждал денег за брата, а теперь мое терпение лопнуло и я еду мстить в чужую округу не столько по расчету, сколько из гордости. Я предупредил, что жду их в ту субботу, от которой до зимы останется пять недель. Мы встретились в назначенный день, переоделись в женское платье, чтобы нас не узнали, и отправились на юг.
– Отменная хитрость! – восхитился Харальд. – Надо запомнить и применить в каком-нибудь деле.
– Иначе как в женском платье нам нельзя было проехать по чужой округе. Всякий заметил бы отряд мужчин и поднял бы тревогу. Но кому придет в голову обращать внимание на баб? Так мы доехали до владений южан. На Золотом лугу косили траву трое сыновей Торгаута. Я выбрал эту семью, потому что до меня дошло, что они особенно злобно смеялись надо мной и возводили на меня хулу. Они заметили женщин, ехавших по краю луга, и спокойно продолжали косить. Когда сыновья Торгаута опомнились, мы уже соскочили с коней и набросились на них. Двое из них оказались проворными и убежали, а третий замешкался у изгороди, и я зарубил его мечом, после чего сказал: «Ну, вот и пролилась кровь!» Однако мои родичи и друзья стали шуметь, что это пустячное дело, потому что убитый не ровня моему брату и следует мстить дальше, пока под моим мечом не склонится в траву кто-нибудь более достойный. Я не послушал их и велел уезжать как можно быстрее. Но южане уже подняли на ноги соседей вплоть до склона Поперечной Реки. Они догнали нас на пустоши под названием Перепутье. Нам пришлось встать в ряд и дать им битву. Впрочем, нет нужды подробно рассказывать об этом.
Нет такого человека в Исландии, который не знает о битве на Пустоши. О ней сложены саги. Тринадцать человек пали в битве, и наша страна доселе не видывала подобного кровопролития. Память о ней будет жить вечно. Альтинг долго рассматривал взаимные иски. Барди несколько раз говорил со Скалы Закона, и многие нашли его речи весьма благоразумными. Всего погибли четверо северян и девять южан. Четырех северян по взаимному соглашению приравняли к пяти южанам, потому что их род был менее значителен. Остались неоплаченными четверо южан. Барди сказал на альтинге, что его родичи не богачи. Он отказался платить виру и предпочел отправиться в изгнание.
– Я хотел вступить в дружину твоего брата, – рассказывал Барди. – Однако Олав конунг ответил отказом: «Мы ведаем о тебе, Барди, ты из знатного рода и тебе удалось поквитаться за обиду. Однако ты прибег к древним поверьям и к тем обычаям, которые нам противны, и поскольку мы отринули все это от себя, мы не хотим принимать тебя».
– На что намекал брат? – спросил Харальд. – Разве ты использовал колдовство?
– На меня возвели напраслину, – оправдывался Барди. – Во время битвы один из южан изо всей силы рубанул меня по шее. Кровь брызнула из-под завязок шлема, но меч не вонзился. Тогда мой противник воскликнул: «Ты тролль, раз тебя не берет железо!» На самом деле на моей шее висело каменное ожерелье, подаренное матерью. Меч попал на большой камень и заскрежетал от удара. Но что я мог возразить Олаву конунгу? Только почтительно сказать, что по достоинству оцениваю его отговорку. Поскольку мне не удалость стать дружинником Олава Толстого, я отправился в Гардарику и вступил в дружину Ярицлейва конунга. Он воистину Мудрый, смотрит на человека и не верит глупым слухам про него. Вот уж много лет я с удовольствием служу конунгу Гардарики и пользуюсь его милостями.
– Барди, почему ты не вернулся в Исландию? – спросил Халльдор. – Ведь ты был изгнан с правом возвращения через три года.
– Тому причиной женщина-скальд, – усмехнулся Барди.
– Немногие женщины сочиняют висы, – оживился Харальд. – Ты знал женщину-скальда?
– Не только знал, но и был женат на ней. Ауд зовут ее. Она дочь Снорри Годи.
– Моя сводная сестра, – кивнул Халльдор. – Ее выдали замуж с честью.
– Приданое было недурным, – согласился Барди. – Но только приданое и было хорошим, а сама Ауд изводила меня беспрестанной женской болтовней. За это ее в насмешку прозвали женщиной-скальдом. Однажды утром я очень хотел спать, а она разбудила меня и начала приставать с играми и шутками. Днем после питья я встал, назвал своих свидетелей и объявил о разводе. Надеюсь, она нашла свое счастье. Совсем недавно мне сказали, что ее выдали замуж за Сигурда, сына Торира Собаки с острова Бьяркей.
Харальд сразу же насторожился, услышав имя Торира Собаки, и спросил, откуда Барди известно о новом браке его бывшей жены.
– Торир Собака сам рассказал мне об этом две недели назад, – ответил Барди.
Харальд вскочил на ноги и вскричал:
– Как? Торир здесь?
– Ну да! Он каждый год приплывает торговать с бьярмами. Нынче он купил много беличьего, бобрового и собольего меха.
– Я должен найти его и поквитаться за брата!
– Все ли ты обдумал? С Ториром семьдесят человек на двух кораблях.
– Предупреди великана, чтобы он не сидел на костре голым задом! Даже если у него семь сотен воинов, ему не уйти от моего меча! – пообещал Харальд.
Рано утром он поднял своих воинов, и они отправились в погоню. Барди со своими людьми плыл за ним. Перед отплытием Харальд спросил Барди, где, по его мнению, могут быть Торир Собака и его люди. Барди ответил, что, скорее всего, Торир намеревается ограбить святилище Юмали, бога бьярмов.
– Когда конунгом был твой брат, он отправил в Страну Бьярмов дружинника Карли из Халогаланда. К нему присоединился Торир Собака. Им удалось ограбить святилище Юмали. Хотя потом все плохо закончилось.
– Я знаю эту печальную историю, – кивнул Харальд. – Сдается мне, что Торир снова решил попытать счастье в святилище. Ведь за прошедшие годы язычники принесли много серебра и мехов в дар своему идолу.
– Святилище в двух днях пути вниз по реке. Но хочу предостеречь тебя, Харальд. После ограбления бьярмы зорко стерегут сокровища Юмали. Они плохо вооружены, зато их очень много.
– Я не собираюсь разорять их капище. Мы должны подстеречь Торира Собаку, который наверняка бродит вокруг святилища, как голодный пес вокруг котла с мясом.
Языческое капище располагается на правом болотистом берегу реки Вины. В этом месте река раздается вширь и образует большую излучину. Там есть мыс, который бьярмы называют Туманным Мысом, ибо с болот поднимаются густые туманные испарения. Святилище на Туманом Мысу видно издалека. Оно защищено высоким частоколом с крепкими воротами. Внутри ограды насыпан курган. Рассказывают за достоверное, будто этот курган наполовину состоит из земли, а наполовину – из серебряных монет и украшений, поднесенных язычниками. Дело в том, что в Стране Бьярмов существует обычай жертвовать святилищу одну треть наследства умершего родственника.