— У него своя задача, — не дала мне ответить Ольга, — не менее важная.
— Уверен? — спросил меня Зелёный. — Может, мы с тобой?
— Не стоит, — отказался я. — Это, можно сказать, личное.
— Ох, Тём, доведут тебя бабы до цугундера, — покачал головой Зелёный, пристально глядя на Ольгу.
— Какие вы загадочные, — задумчиво сказал Иван, — ну ладно. Нам бы кого-нибудь на третью вахту тогда…
— Я с вами, пап! — пискнула из угла никем не замеченная Василиса.
— Вась, это не прогулка, — покачал головой капитан.
— Ну, пап! Мы ж не будем ни с кем воевать! А я могу за механика вахту стоять, правда!
— Вась.
— Я буду завтрак готовить, посуду мыть, за котом убирать… — быстро перечисляла Василиса, загибая тонкие пальцы с остриженными под корень и не очень чистыми ногтями.
— За каким ещё котом?
— За любым. Что за корабль… то есть, дирижабль, без кота?
— А занятия?
— Я все учебники с собой возьму! Клянусь! Ну, пааа…
— Ох, Вась…
— Спасибо, папочка, спасибо, ты самый лучший, обожаю тебя! — Василиса чмокнула отца в небритую щеку и убежала.
Видимо, собирать вещи, пока он не передумал.
— Оставьте нам УАЗ, — попросила Ольга, — вам он ни к чему, а мы прокатимся.
— Не поломайте, каталы, — буркнул недовольно Зелёный.
Он к этой машине очень трепетно относится.
В Школе Корректоров встретили Македонца. Он оживлённо обсуждал что-то с худым нескладным парнем — спутником одной из здешних синеглазок, Ирины. Этот юноша когда-то был первым, кто встретил меня в Центре, и именно их паре я обязан спасением своих жён. Они вдвоём вывели их из-под атаки Комспаса на лагерь Севы.
— Нашёл своего воспитанника? — спросила его Ольга.
— Привет, — поздоровался с нами Мак. — Вот, это Сеня. А это легендарная Ольга Громова, великая и прекрасная.
Раскланялись. Какой-то я на её фоне совсем невеликий и нелегендарный, да что поделать. К этому я ещё в Коммуне привык.
Лекция сегодня необычная. Я немного рассказал о том, как и зачем чинили мораториум и о планах восстановления маяков, постарался объяснить, почему далеко не все поддерживают нашу деятельность по стабилизации ситуации. В том числе и в Церкви. Из аудитории на меня смотрят два десятка юных лиц в глухих чёрных очках. Немного их. Совсем недавно было больше, но… Отчасти об этом будет сегодняшняя лекция. Настя, как всегда, впереди, перед кафедрой. Вечная отличница с первой парты. Но моя роль сегодня — выступить «на разогреве». Главная звезда программы — Ольга с её рассказом о Комспасе. Я аж сам заслушался.
— Способ перемещения Комспаса долгое время был тайной для всех, и лишь недавно, сопоставив множество данных, наблюдений и благодаря глубокой разведке…
Ольга не выпячивает свою роль, но «глубокая разведка» — это целиком её заслуга. Одна, без поддержки и страховки, в пустотном комплекте, она проникла в локаль Комспаса и просидела там неделю в автономке, скрываясь и выясняя. А уж что она проделала, чтобы получить ориентир, детям лучше и вовсе не рассказывать. Хотя Корректоры взрослеют быстро.
— Использование лиц, имеющих способности взаимодействия с Мультиверсумом в качестве удалённых сетевых акторов — технология крайне эффективная. В отличие от наших м-операторов, они могут перемещать большие группы людей с грузом и техникой, сами оставаясь вне досягаемости. Это становится возможным из-за полной концентрации их таланта, для чего вся физическая часть их существования отсекается. В самом прямом смысле — как хирургическим путём, так и через психологическую ломку болью. В результате получается «транспортный биомодуль» — находящийся в непрерывном трансе связи с реперной сетью мозг, получающий сигналы и реагирующий на них дистанционным резонансом. Он ведёт группу по маршруту от резонанса к резонансу и имеет обратную связь через ту же сеть, так что маршрут может быть запрошен и удалённо. Такой режим функционирования приводит к быстрому выгоранию, биомодули служат недолго, поэтому Комспас находится в постоянном поиске людей со способностями — проводников, глойти, операторов… Но наилучшие модули, с уникальными функциями, позволяющими попадать в закрытые срезы, получаются из вас, Корректоров. Ваши особые отношения с Мультиверсумом, глубокая связь с его структурами — вот что привлекает Комспас. Боюсь, что недавние исчезновения Корректоров, о которых вы, несомненно, знаете, могут быть не случайными. Что ты хотела спросить?
— Но как они нас находят? — Настя по-школьному подняла руку, привлекая внимание.
— К сожалению, мы этого пока не знаем. Но, учитывая союзников Комспаса в Церкви, не удивлюсь наличию утечек и даже прямой агентурной работе.
Подростки в аудитории заволновались и запереглядывались.
— Но какой смысл Церкви поддерживать Комспас против нас? — спросила Настя растерянно. — Ведь мы же спасаем Мультиверсум?
— Думаю, это следует пояснить мне, — на кафедру, потеснив Ольгу, поднялся руководитель Конгрегации. — Здравствуйте, Корректоры.
Подростки дружно встали, загремев стульями. Он тут за главное начальство.
— Существуют сторонники мнения, что наша деятельность не ведёт к спасению, а лишь затягивает агонию Мультиверсума. Это теория «чем хуже, тем лучше» — чем сильнее кризис, тем быстрее придёт Искупитель. Такие веяния всегда присутствуют в кризисных социумах, вы об этом знаете. Увы, не избежали этого и мы. Идеологический раскол в Церкви весьма давний, но лишь недавно он перешёл из области догматических разногласий в плоскость практического противостояния. Мы уверены, что отдельные представители Кафедры передали Комспасу технологии дистанционного управления реперной сетью, а если в их руки действительно попали наши Корректоры, то, боюсь, вскоре нас не укроет даже мораториум…
— Всё действительно так плохо? — спросил я у Ольги, когда мы возвращались из Школы.
— Да, — коротко сказала она. — Если им удастся сделать биопрепараты из Корректоров, то первой падёт Коммуна. Локальный статус нас больше не защитит. Но следующим будет Центр.
— Так надо же что-то делать! — возмутился я её спокойствию.
— Успокойся, люди работают. А у нас есть небольшая пауза, и это отличный момент решить твою семейную задачку. Собирайся, мы с тобой едем в… как там его, этот срез?
— Эрзал.
— Мел, мне надо что-то ещё знать про Эрзал? — спросил я кайлитку.
Она развалилась на подушках широкой кровати в спальне, обложившись тремя спящими младенцами. Хозяйственная суета, всё ещё продолжающаяся в особняке, её явно не привлекает.
— Возьми на столике флакон, — царственно указала пухлой веснушчатой рукой, даже не подумав подняться.
— Что это? — я покрутил в руках пузырёк из толстого стекла с притёртой пробкой. Внутри пара миллилитров розовой жидкости.
— Это моя кровь. Я смешала её с алкоголем, чтобы не свернулась. Она послужит пропуском в лабораторию, там генный анализатор на входе. Я бы пошла с вами, но сейчас моё место тут…
Она лениво, по-кошачьи потянулась, поправила раскрывшийся на груди халат, устроилась поудобнее на подушках.
— Но как мне искать Эрзал?
— Не знаю, — отмахнулась она, — но ты что-нибудь придумаешь. Всё, дети просыпаются, мне надо ухитриться накормить двумя сиськами троих оглоедов. В этом ты мне точно не поможешь, так что иди уже. Я в тебя верю, Тём. Ты везучий.
Так себе комплимент, как по мне. «Ты умный» или «ты смелый» звучало бы лучше, но… ладно, зато со мной Ольга. У неё и того и другого избыток.
— Маршрут в Эрзал знал старый Сева, — объяснила Ольга, — он был их главным торговым представителем. Через него они сбывали своих конструктов и селекционтов. Ох, как он убивался, когда срез сколлапсировал…
— Севу, если ты забыла, я лично закопал. Предлагаешь отправиться на руины его лагеря и устроить спиритический сеанс?
— Предлагаю пойти к Малкицадаку и спросить у него. Они с Севой были старинные друзья, и он наверняка что-то знает. Его табор стоит на окраине, у цыганского рынка.
— О, чёрт, — я схватился за голову, — старый золотозубый ром начнёт нас поить, кормить, а мне ещё и сватать малолетних девиц из своего бесконечного выводка внучек!
— Ты популярен, — пожала плечами Ольга, — цени.
— Артём, чавора́лэ! Оленька, ча́юри! — воодушевлённо приветствовал нас сидящий в пёстром шатре цыган. — Мишто явъя́н!1 Какие гости в моём таборе! Какой праздник! Эй, несите…
— Хватит, Малки! — резко сказала Ольга. — Мы тоже рады тебя видеть, но у нас мало времени. Мы по делу.
— Ту мири́ Оленька, мэ тут манга́в!2 Я прошу тебя, на холясо́в!3
— Малки, я серьёзно. Охотно выпью с тобой, как в старые времена, но в другой раз.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Ту хохавэ́са, мэ джино́м4… — вздохнул цыган. — Ну ладно, что вам нужно?
— Нам нужен маршрут в Эрзал. Сева знал его.
— Эх, Сева-Сева… Как же мне не хватает этого старого жулика! Нанэ ада вавир прэ свето5… Зачем вам туда? После коллапса не выжил никто из тех, с кем можно вести дела…
— Значит, ты знаешь дорогу.
— Я дам вам глойти. Она знает. Постарайтесь вернуть её живой, хорошие шувани сейчас дефицит. Куда катится этот мир? — расстроенно покачал головой Малки.
— В жопу, Малки. В жопу он катится. И если мы ничего не сделаем — то так и скатится, — сердито ответила Ольга. — Где там твоя шувани?
Выданная нам напрокат глойти имеет такой вид, как будто её похитили при помощи машины времени из шестьдесят девятого года — из-под куста возле сцены в Вудстоке. Не дав умыться, переодеться и протрезветь. Цветные фенечки до локтей, гроздья разноцветных бус поверх выцветшей грязноватой рубашки, драные джинсы-клёш, немытые волосы ниже плеч и смотрящие внутрь себя глаза вусмерть удолбанного существа за большими разноцветными очками. Одно стекло в них зелёное, другое малиновое. Босиком и с замшевой, обшитой истёртой бахромой сумочкой на шее.