— Кропсы! — всплеснула руками Донка. — Тут кропсы! Чёртовы твари!
Возле растерзанной машины валяются тушки каких-то мелких, размером с кошку, зверьков — в отличие от ярких пушистых шмурзиков, они серые и лысые, зато пасть у них с полтуловища и зубы в ней хоть и мелкие, но острые и их как-то невероятно много.
— А вас-то какого чёрта сюда принесло? — устало спросил сверху Андрей, когда я заглушил двигатель. — Неужели ты настолько злопамятна, Оленька?
— Понятия не имела, что вы тут, — сказала Ольга, — нам просто надо кое-что внутри.
— Нам, не поверишь, тоже… Но мы тут сидим уже неделю и так и не придумали, как туда попасть. А вчера ночью пришли кропсы и оставили нас без припасов, вещей и машины. Они бы и нас сожрали, но боятся стрельбы. Пока есть патроны, я их держу на расстоянии, но патронов осталось мало…
— Не сожрали бы, — авторитетно заявила Донка. — Они живое не едят. Они мусорщики. Одежду бы обгрызли дочиста, это да. Сидели бы вы голыми тут, пока от голода не загнулись. Здешнее ничего есть нельзя, мутагенов до черта…
— Хрен редьки не слаще, — сказал мрачно Андрей. — У вас есть вода? Наша была в машине. Они сожрали даже пластиковые канистры, представляете?
— Кропсы всё жрут, — кивнула глойти, — их для этого и вывели.
— Давайте для начала проверим, сможем ли мы попасть внутрь, — сказал я. — А то, может, мы вообще зря прогулялись.
— Если ты рассчитываешь на УИн, то забудь, — Андрей уселся на краю, свесив ноги, и набивает патроны в ружьё, — местные устроили хранилище в схроне Ушедших. Не берёт эти двери УИн. Там есть нечто вроде замка сбоку, но я так и не понял, чем он открывается. Хотя я, уж поверь, всяких замков навидался.
— Я всё же попробую.
Каменная чёрная дверь под каменным чёрным порталом входа. На фоне багровой отделки стен смотрится зловеще. Сбоку выступает чёрный кубик, на нём выемка, аккурат под подушечку пальца. Я приложил свой, в него слабо кольнуло, как статическим электричеством, и больше ничего не произошло. Недостоин. Не вхожу в круг допущенных. Ну и ладно. Достал флакончик, капнул розовой, пахнущей спиртом жидкостью.
— Ты что, решил его подпоить? — спросил незаметно подошедший Андрей.
Ага, так я тебе и рассказал. Не люблю я этого типа. Мутный мудак он, как по мне. И что ему тут нужно, спрашивается?
В глубине двери что-то хрустнуло, со скрежетом провернулось, полотно её дёрнулось и медленно поползло в сторону.
— Ого, — прокомментировал он, — век живи — век учись. Ты, конечно, не скажешь, что во флаконе?
— Не скажу.
— Но войти-то нам можно с вами?
— Оль?
Пусть она решает. Она с ним дольше знакома, чем я на свете живу. Причём намного дольше.
— Надеешься вылечить сына? — спросила рыжая.
— Оля, позволь нам, пожалуйста, — подошла кучерявая.
Она оказалась яркой экзотической мулаткой, со смуглой кожей, пухлыми губами и большими глазами. А вот сын их — вылитый Андрей. Худой, бледный, белобрысый и какой-то нескладный. Взгляд рассеянный, лицо бессмысленное, движения странные. Что с ним такое?
— Альтери повредили его мозг, но здесь есть оборудование… Да, мы с тобой были на разных сторонах…
— Мы были на одной стороне, Эвелина, — жёстко сказала Ольга, — в этом-то всё и дело. Мы были на одной стороне, но ты нас предала.
— На одной? — прищурилась мулатка. — Ты уверена? Вы купили меня пятилетней у работорговцев. Вы хотели промыть мне мозги, как и остальным детям. А когда выяснилось, что у меня способности и мне нельзя вставить в голову вашу клизму, то меня дрессировали как ручного зверька, вбивали лояльность, накачивали всякой чушью про долг и обязанности!
— Да, — ровным голосом ответила Ольга, — долг и обязанность так и остались для тебя чушью. Жаль, что мы это в своё время не поняли.
— Я хотела жить своей жизнью, всего лишь!
— И как тебе результат? — так же ровно спросила Ольга. — Ты счастлива, я надеюсь?
— Зря я затеяла этот разговор, — отвернулась мулатка, — с тобой бесполезно спорить.
— Поспорь с теми, кто погиб из-за тебя тогда.
— Я сожалею, — сказал Андрей, — ты знаешь это. Никто не должен был пострадать. Ты позволишь нам попытаться спасти сына?
— Идите. Может, он вырастет и предаст вас, как вы предавали всех.
Андрей молча кивнул и, взяв мулатку за локоть, шагнул внутрь.
— Эй, народ! — окликнула нас Донка. — А кто будет кропсов гонять? Вы такие уйдёте, а они машину до железа обглодают, и на мне сожрут всё, включая трусы. А мне дороги мои трусы! Они выгодно подчёркивают округлость моей жопы!
— В тебе есть что-то округлое? — с сомнением оглядела костлявую девицу Ольга.
— Тебе показать, корова рыжая? — подбоченилась, изо всех сил оттопыривая тощий зад, Донка.
— Оставить тебе ружьё? — спросил Андрей.
— В жопу себе засунь своё ружьё! Я глойти, а не почётный караул!
— Простите, что отвлекаю… — послышался незнакомый голос, — я могло бы покараулить ваше имущество.
— Ай! — взвизгнула от неожиданности глойти. — Это что за чёрт лохматый! А ну, дай сюда ружьё!
Она схватилась за дробовик и стала выдирать его у Андрея из рук. Он не отдавал, началась суета, чреватая последствиями неосторожного обращения с оружием.
— Не надо ружьё, — сказал неизвестный, прячась за УАЗик, — я не опасное.
— Хватит! — рявкнула Ольга. — Взрослые люди, а ведёте себя как пионеры, играющие в «Зарницу». Донка, прекрати!
— А чего оно подкрадывается?
— Я не подкрадывалось. Просто вы громко спорили. Простите. Не будете стрелять?
— Не будут, — строго сказала Ольга. — Я прослежу.
Из-за машины вышло… существо. Если постирать его с отбеливателем, можно смело выдавать за йети — только мелкого, чуть крупнее меня. Если не стирать, то чёрный цвет сплошного шерстяного покрова и длинный хвост с кисточкой на конце действительно наводит на мысль о чертях. Чуть сутулый, с мощными руками и покатыми бугристыми плечами, выдающими немалую физическую силу, но при этом с большими печальными глазами мультяшного персонажа, круглыми мохнатыми ушками и белыми смешными усами на чёрном подшёрстке чего-то среднего между мордой и лицом. Немного на енота похож, пожалуй. Из какого-нибудь детского мультика про добрых животных.
— Ты кто такой? — спросил я.
— Такое. Я лишено пола. И у меня нет имени. Мое предназначение — служить людям, но людей нет, а те, что приходят — сразу стреляют.
— Оно говорящее! — обвиняюще заявила Донка. — Нельзя связываться с говорящими!
— Ты действительно можешь отогнать кропсов?
— Конечно, — кивнуло лохматое чертило, — они утилизаторы, в них заложено подчинение таким, как я.
— Каким?
— Я бытовое сервисное существо. В мои обязанности входит, в том числе, обслуживание мусорных систем. Если бы нас осталось больше, кропсы бы так не распустились, но, боюсь, я одно такое.
— И что ты за это хочешь?
— Ничего. Мне ничего не нужно.
— Уверен?
— Уверено. Плоды и вода для меня безвредны, поэтому недостатка в пище я не испытываю. Имущество же мне ни к чему. Вокруг целый мир брошенных вещей.
— Думаешь, ему можно верить? — спросила Ольга.
— Ни в коем случае! — нервно заявила Донка.
— Без понятия, — ответил я, — но у нас что, много вариантов? Есть желающие машину покараулить?
— Вот ещё не хватало! — фыркнула глойти.
— Нет, я с тобой, — сказала Ольга.
Андрей с Эвелиной тоже покачали отрицательно головами.
— Охраняй, — сказал я лохматому, — мы скоро вернёмся, я надеюсь.
Первые метров десять наклонный коридор был тёмен, но потом с лёгким потрескиванием зажглись лампы.
— Отлично, — обрадовался Андрей. — Эви, тут есть энергия, а значит, и исследовательские комплексы могут работать! Повстанцы сюда явно не проникли. Хранилище пережило коллапс.
— Осталось понять, где тут что искать… — скептически сказала Ольга, когда коридор закончился круглым залом, от которого лучами разбегаются другие коридоры, многочисленные и совершенно одинаковые.
— Если понадобится, обыщем здесь всё, помещение за помещением, — твёрдо сказала Эвелина.
— А вы сможете узнать, то, что вам нужно, когда увидите? — спросил я.
Лично за себя я не был уверен. Меланта дала мне бумажку, на которой её аккуратным почерком в столбик написаны названия. Не знаю, на каком языке. Если увижу какие-то поясняющие таблички — просто сравню и выберу то, на чём подпись похожа. Но пока что никаких табличек не попадалось.
— Вы что-то ищете, молодые люди?
Вот тут уж я чуть не подскочил с визгом от неожиданности, а Донка вообще задушенно пискнула и спряталась за моей отнюдь не могучей спиной. Дробовик Андрея и винтовка Ольги смотрели на неизвестно откуда взявшегося старика, а я, к моему позору, даже за пистолет не сообразил схватиться. Учил меня, учил Борух — а всё не впрок. Хреновый из меня вояка.
Пожилой мужчина в белом сплошном комбинезоне с капюшоном. В перчатках и круглых защитных очках в латунной оправе, защитная маска опущена на шею. Как будто все эти годы коллапса прошли мимо, а он так и тряс пробирками в какой-нибудь лаборатории. Хотя, может быть, так и было?
Направленное на него оружие он проигнорировал.
— А где кайлит, который открыл дверь? Я не вижу его среди вас.
— Ну конечно, — Андрей шумно вздохнул, — как я сразу не догадался! У тебя же жена кайлитка! Вот что было во флаконе…
— Муж кайлитки? — удивился старик. — Редкое явление. Но, несмотря ни на что, я рад, что их раса сохранилась. Главное — не повторяйте наших ошибок, они не так безобидны, как выглядят.
— Что вы имеете в виду? — напрягся я.
— Неважно. Что вы ищете в моём хранилище?
— Вот, — я протянул ему записку.
— Писала кайлитка?
— Токмо волею пославшей мя жены, — нервно процитировал я.
Ситуация отдаёт каким-то абсурдом. Что это за дед? Как он столько лет просидел тут под землей? Захочет ли он помочь? Что запросит за помощь?
— Генетический материал, — кивнул задумчиво старик, — она хочет возродить расу и, судя по количеству, настроена серьёзно. Сразу после коллапса я был бы резко против, знаете ли. Вообразите, я чуть не уничтожил его тогда. Большой был соблазн стерилизовать хранилище и навсегда покончить с проклятыми предателями. Не думаю, что в Мультиверсуме их осталось достаточно для естественного выживания. Я прав?