Убедившись, что ему удалось хотя бы ненадолго оторваться от преследователей, он совершил поворот направо и затем сразу налево в служебный проезд за чередой уличных магазинов. Там нашлось пустое парковочное место между двумя грузовиками, но его потные руки так сильно тряслись, что он в нерешительности простоял целую минуту, прежде чем завел фургон ровно между ними и перевел рукоятку в стояночный режим.
– Малыш, – прохрипел Салливан, не в силах даже повернуться от бившего его озноба, – ты в порядке? – Во рту у него пересохло и ощущался привкус старых монет.
Во внезапной тишине за слабым рокотом работающего вхолостую двигателя он расслышал детские всхлипы. Мальчик долго успокаивал рыдания и в конце концов смог выговорить:
– Бывало и похуже.
– «Мы нужны им живыми», – произнесла Элизелд, которая пряталась, скрючившись под панелью управления. Она вернулась на свое сиденье и вытряхнула из растрепанных черных волос осколки стекла. – Я рада, что ты с ними разобрался, красавчик.
– В тебя попали? – спросил у нее Салливан слишком высоким голосом. – В нас стреляли. А в меня попали? – Он расставил руки и осмотрел себя, потом повертел ногами, чтобы и их проверить. Крови нигде не было, как и боли или онемения.
– Нет, – ответила Элизелд после изучения себя. – Что теперь будем делать?
– Ты… оставила свой комбинезон в Солвилле. – Обращение на «ты» Элизелд приняла как должное. – Возьми в шкафчике фургона мой пиджак и футболку, и еще найди что-нибудь для мальчика. Какую-нибудь маскировку. Там есть моя бейсболка, можешь собрать под нее волосы. Вы оба возвращайтесь на автобусе, будете выглядеть как мать с сыном. Я поеду на фургоне… по задворкам и закоулкам. Когда доберусь до шоссе, там уже, думаю, проблем не будет, но вам безопаснее возвращаться не на фургоне.
– Может, все вместе поедем на автобусе? – спросила Элизелд. – Фургон оставим здесь.
– Тогда ему придется оставить все, что он накупил, – произнес мальчик, все еще шмыгая носом, – а там найдется парочка штуковин, которые не полный хлам.
– Спасибо, сынок, – отреагировал Салливан, не испытывая восторга от того, что ребенок копался в его покупках. Потом обратился к Элизелд: – Ах да, вот. – Он расстегнул поясную сумку и снял ее с талии. – Ты когда-нибудь стреляла из пистолета?
– Я не верю в оружие.
– О, поверь, оно очень даже существует. – Салливан потянул за кольцо и расстегнул застежку-«молнию», обнажив прижатую двумя ремешками рукоять. – Видишь? Вот один из них.
– Если помнишь, то я видела его прошлой ночью. Я имела в виду, что они мне не нравятся.
– Ах, ты об этом, – произнес Салливан, расщелкивая застежки и вынимая пистолет из кобуры, вшитой в поясную сумку. Он направил пистолет в потолок и высвободил магазин, нажав пуговку защелки за спусковым крючком, но не успел подхватить, когда тот вылетел из рукоятки. Магазин шлепнулся на пол, Салливан не стал его поднимать. – Мне они тоже не нравятся. А еще мне не нравятся стоматологи, мотоциклетные шлемы и обследование простаты.
Он оттянул затвор-кожух, и из патронника выскочила пузатая пуля прямо в лоб Элизелд.
– Ой, – сказала она.
– Извини.
– Это «кольт», – заговорил мальчик, придвинувшийся к сиденью Салливана сзади. – Армейское оружие, выпускается с 1911 года.
– Верно, – ответил Салливан, понемногу начиная задумываться о том, кем на самом деле был этот мальчик.
Затвор был зафиксирован в отведенном положении, обнажив блестящий ствол. Салливан нажал спусковую скобу, и затвор вернулся на место, снова закрыв ствол. Он протянул ей пистолет – рукояткой вперед и вверх стволом, и после некоторой заминки она его взяла.
– Сейчас он разряжен, – сказал Салливан, – но при любых условиях нужно обращаться с ним как с заряженным. Попробуй выстрелить в пол, только держи двумя руками. Боже, только не так! Большие пальцы должны обхватывать рукоятку с боков, потому что вот этот затвор наверху резко отходит назад, и если ты положишь на него большой палец… что ж, будешь носить в своей обуви еще один оторванный палец.
Она исправила положение рук и направила пистолет в пол. Палец на триггере заметно напрягся на несколько мгновений, и потом вдруг раздался внезапный тихий щелчок бойка, сработавшего при холостом выстреле.
Элизелд резко выдохнула.
– Легко оказалось, да? – заговорил Салливан. – У него приличная отдача, так что, прежде чем стрелять снова, заново прицелься. Пистолет сам перезаряжается, тебе остается только еще раз нажать на курок. И еще раз, если понадобится. У тебя семь патронов в магазине и один в стволе, всего восемь штук. Если попадешь в кого-то хотя бы одним из них, то однозначно завалишь.
Левой рукой она взялась за затвор и попыталась оттянуть его назад, как делал Салливан, но смогла отжать пружину только наполовину и отпустила.
– Попробуй еще раз, – предложил Салливан, – только не тяни затвор левой, а держи крепко, в то время как правой толкни пистолет вперед. – Его нервировало, что пистолет так долго пребывает незаряженным, но он хотел, чтобы она успела как можно лучше, хоть и наспех, ознакомиться с оружием.
Теперь у нее получилось взвести курок, и она сделала еще один холостой выстрел.
– Хорошо. – Салливан поднял упавший магазин и вставил в рукоятку до щелчка, передернул затвор один раз, патрон встал в патронник, потом он снова вынул магазин, чтобы добавить в него патрон, который отскочил Элизелд в лоб. Салливан вернул магазин в рукоятку и поставил курок на предохранитель.
– В полной боевой готовности, – сказал он, аккуратно передавая ей пистолет. – Вот этот дельтовидный рычажок с насечками – предохранитель; опусти его, и тебе останется только нажать на курок. Носи его в поясной сумке под пиджаком и не давай мальчишке играть с ним.
В груди у Салливана похолодело, и он взмок от переживаний, правильно ли поступает. Можно было выдать пистолет без патрона в патроннике, но он не был уверен в том, что в минуту паники она справится с затвором и со спущенным курком при взведенном предохранителе, но тогда ей пришлось бы запоминать два действия и иметь для них запас времени – в тот самый гипотетический момент паники.
– У тебя остались деньги? – спросил он.
– Три или четыре двадцатки, несколько однодолларовых купюр и еще мелочь.
– Отлично. Бери одежду, и сматывайтесь отсюда. – К собственному удивлению, он наклонился к ней, словно собирался поцеловать, но спохватился и снова сел ровно.
Она похлопала глазами.
– Хорошо. – И обратилась к мальчику: – Так тебя зовут Кути или Аль?
Его губы дрогнули, но в итоге произнес: «Кути».
– Что же, Кути, давай переодеваться и выметаться отсюда.
В сумеречной гостиной Джоуи Вебба в мотеле на Гранд-бульвар в Венисе на постели сидела Лоретта Деларава и промокала слезы шелковым платочком. Человек Обстадта по фамилии Канов поставил звонок на паузу, и она сидела не меньше десяти минут в номере, который дурно пах, потому что Джоуи Вебб, впадающий в незнакомой среде в мнительность, вернулся к старой привычке прятать за мебелью недоеденные бигмаки и макмаффины с яйцом.
– Здравствуй, Лоретта, – наконец заговорил Обстадт необычно слабым голосом.
– Нил, я все знаю, так что не трать время на ложь. Почему ты пытаешься обставить меня? Час назад твои люди попытались убить Салливана и мальчишку Параганаса! Благодари Бога, что им удалось сбежать. Теперь я прошу тебя помочь мне разыскать их, в идеале – живыми! Или я позвоню в полицию и расскажу о случившемся. Мне немедленно нужна вся имеющаяся у тебя информация…
Обстадт шумно втянул воздух и закашлялся:
– Заткнись, Лоретта.
– Не смей говорить мне заткнуться! Я могу призвать духов из бескрайней глубины…
– Я тоже, детка, вот только откликнутся ли они на твой зов? Поверь, Лоретта, всем плевать с высокой колокольни на твои… магические способности.
Она услышала в трубке знакомые звуки разбивающейся о металл жидкости. Этот человек мочился! Он стал мочиться во время разговора! Дальше он говорил другим, стесненным голосом:
– Отныне вы работаете на меня, мисс Кит… простите, миссис Салливан… черт подери, да раз я вас так хорошо знаю, то могу звать просто Келли, да? – Деларава замерла с мокрыми платочком прямо перед глазами.
– Мне известно, что завтра вы заняты, – произнес Обстадт, – поэтому я сам приеду, чтобы… поздороваться… на съемки про призраков на «Куин Мэри». Хочу пообщаться насчет одной потенциальной проблемки, способной возникнуть в связи с бизнесом в сфере потребления призраков. И вы мне расскажете все, что вам об этом известно.
Связь прекратилась. Лоретта медленно положила трубку на рычаг. Ее руки взметнулись к вискам и вдавили их, помогая резиновой ленте удерживать череп и не давая мозгу разлететься во все стороны, подобно стайке цыплят при виде кружащего над ними хищника.
– Заляпанный яйцами фургон вчера видели на каналах, – сообщил Вебб, который сидел, скрестив ноги, на телевизоре.
Она отвлеклась от убийственного факта, что ее настоящая личность раскрыта. (В случае, если заговорит Обстад и его поддержит Ники Брэдшоу, ее однозначно упекут за убийство; что еще хуже, через личину Деларавы смогут обнаружить все разрозненные факты жульничества Келли Кит. Но даже если Обстадт никому не расскажет, он уже знает, и он сможет, что абсолютно неприемлемо, это увидеть.)
– Фургон, – глухо произнесла она, затем проморгалась. – Заляпанный яйцами фургон, фургон Пита! И ты мне не позвонил? Он был здесь, в Венисе! Почему он был здесь?
– Расслабьтесь, мэм! Его здесь не было. Наверное, он одолжил фургон какому-то приятелю – курчавому невысокому парню в чудном пальто с очень длинными рукавами.
– Очень длинными рукавами?.. Боже мой, ты же видел Гудини! И это был Салливан под моей, черт дери, маской Гудини!
– Так это был Пит Салливан? Но этот парень совершенно не похож на того, который у вас на фотографиях. – Вебб задумчиво нахмурился. – По к