Сделав шаг, Альберт поднял монтировку. Он стоял прямо над Роном. Когда Альберт нанес противнику первый удар, им двигала слепая ярость. Он не думал о том, что делает, и действовал инстинктивно.
Но сейчас ситуация изменилась. Ему следовало принять сознательное решение о лишении другого человека жизни.
Нанося первый удар, Альберт Гаффни держал ломик одной рукой. Неизвестно, откуда в его сознании вдруг всплыла мысль о том, что, если бы он взял монтировку двумя руками, как клюшку для гольфа, сила удара оказалась бы значительно больше. Удар мог получиться настолько мощным, что вышиб бы Рону мозги.
Внезапно Альберт почувствовал приступ тошноты. Отбежав в сторону, он согнулся, и его трижды вывернуло наизнанку.
Я не могу этого сделать.
Выпрямившись, Гаффни-старший сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и вернулся к своей машине. Открыв багажник, он бросил в него ломик и захлопнул крышку. Затем подошел к лежащему на земле Фроммеру, опустился рядом на колени и, наклонившись, четко и раздельно произнес ему прямо в ухо:
– Лежи спокойно. Сейчас я отвезу тебя в больницу.
– Рмрррррр, – пробурчал Фроммер.
– Как думаешь, ты сможешь встать?
Фроммер не шевельнулся и не произнес в ответ ни звука.
– Я собираюсь оттащить тебя в машину. Ты меня понял? Я собираюсь погрузить тебя в авто.
Обойдя Фроммера сзади, Альберт просунул руки ему под мышки со стороны спины. Рон был довольно щуплого сложения, но весил, как показалось, целую тонну. По крайней мере, ворочать его бесчувственное тело было невероятно тяжело. Альберт не привык поднимать тяжести. Тем не менее ему удалось крепко ухватить Рона и приподнять таким образом, что голова оказалась почти на одном уровне с его головой. Шея Рона, его рубашка и куртка были залиты кровью.
Альберт с трудом подавил еще один рвотный позыв.
Напрягая все силы, он волоком потащил Фроммера к своему седану. Добравшись до машины, Альберт умудрился высвободить одну руку и открыть заднюю дверь с водительской стороны. Напрягая все силы, он запихнул Фроммера в салон и уложил на заднее сиденье.
Затем захлопнул дверь и прислонился спиной к автомобилю, чтобы перевести дыхание.
Альберт понимал, что ему следовало бы вызвать «скорую помощь», но опасался, что она будет ехать слишком долго. К тому же водитель «скорой» легко мог бы проскочить нужный поворот, и тогда ждать пришлось бы еще дольше. Между тем Фроммера требовалось доставить в больницу как можно быстрее.
Оттолкнувшись от машины, Альберт выпрямился и, обернувшись, с ужасом увидел пятна крови на дверце. Он попытался стереть их рукавом, но от этого стало только хуже.
Похоже, скрыть потеки крови было невозможно.
Альберт сел за руль, запустил двигатель и развернул машину. Доехав до конца проселка, он торопливо глянул в обе стороны, желая убедиться, что других машин поблизости не было, и затормозил так, что заскрежетали колодки.
– Я быстро, – сказал он, обернувшись назад и обращаясь к Фроммеру. – Десять минут – это максимум. Подождите немного.
Вскоре он въехал в Промис-Фоллз. Вдалеке виднелись голубые буквы на крыше городской больницы.
И вдруг машина Альберта свернула, явно отклоняясь от маршрута, ведущего к медицинскому учреждению. Гаффни-старшему показалось, что это произошло само собой, словно автомобиль действовал по собственному почину.
Но, разумеется, это было не так.
Решение принял Альберт. В последний момент он пришел к выводу, что ему лучше не везти Рона Фроммера в больницу.
Гаффни-старший решил, что правильнее будет отвезти Фроммера к себе домой.
Глава 40
Мы с Джереми наделали бутербродов из продуктов, которые купили в городе. Похоже, ему даже понравилось шлепать на хлеб куски сыра, класть сверху деликатесную ветчину и обильно сдабривать ее сверху горчицей.
– Возможно, мне стоит попытаться устроиться на работу в ресторан, – сказал он.
– Когда я был немного моложе тебя, я какое-то время работал посудомойщиком в одной закусочной.
– Посудомойщиком? Не поваром или хотя бы помощником повара?
– Нет. Я просто мыл тарелки. К концу рабочего дня мои пальцы становились сморщенными от воды.
Мы с Джереми вынесли блюдо с сэндвичами на балкон. Джереми заметил вдалеке, в заливе, большое судно.
– Кажется, я видел там, на полке, бинокль, – произнес я.
Джереми вернулся в дом. Вскоре он снова появился на балконе и поднес бинокль к глазам.
– Это одно из тех грузовых судов, которое перевозит контейнеры, – проговорил он. – Они разноцветные, потому их легко разглядеть. Отсюда они похожи на детские кубики.
Не вставая со стула, я протянул руку, и Джереми передал бинокль мне. Я оглядел горизонт, невольно подумав о том, что если бы мы не скрывались от ненормальных интернет-пользователей, которые хотели навредить Джереми, мы могли бы прекрасно отдохнуть.
– Давай-ка прогуляемся, – предложил я, когда он прикончил второй по счету сэндвич.
– Куда?
– На пляж.
– Ладно.
Спустившись по деревянному настилу, мы сняли обувь и оставили ее там, где начинался песок. Джереми тут же побежал к воде и, остановившись у кромки воды, стал наблюдать за тем, как набегающие волны лижут его ступни и лодыжки.
– Вода холодная, – сообщил он, оглянувшись.
– Пойдем вон туда, – я указал на восток.
Мы зашагали вдоль полосы прибоя, позволяя волнам время от времени захлестывать ноги ниже колена.
– Мне здесь нравится, – признался Джереми. – Такое впечатление, что пляж в нашем полном распоряжении.
Он был прав, хотя не сказать что мы находились в полном одиночестве. Оглядевшись, я увидел в пределах мили от нас десяток или два людей. Почти никто из них не был в плавках или купальниках. Большинство, как и мы, пришли на пляж в длинных брюках и подвернули их снизу. Некоторые надели легкие пиджаки – налетавший с моря бриз был довольно холодным. Я пожалел, что оставил свой пиджак в доме. Но Джереми порывы ветра, похоже, не беспокоили, как и волны, окатывавшие его ноги.
– Мне нужно с тобой кое о чем поговорить, – сказал я.
– Да? И о чем? О том, как именно я должен был извиниться перед матерью Чарлин и объяснить ей, что сожалею о случившемся?
– Нет, но мы можем вернуться к этой теме позже.
– Я действительно сожалею.
Кивнув, я положил ему руку на плечо.
– Ну и хорошо. Но прежде я хочу спросить тебя кое о чем другом. А именно о том моменте, когда ты сидел за рулем моей машины.
Джереми бросил на меня обеспокоенный взгляд:
– Черт, неужели я что-то сломал? Если так, мне очень жаль. Но это была ваша идея – усадить меня за руль.
Я покачал головой.
– Да нет, с машиной все в порядке, – сказал я и в ту же секунду подумал, что Джереми в самом деле мог повредить сцепление. Правда, если бы это было так, я бы, сев за руль, скорее всего, это заметил. – Я вот о чем хочу тебя спросить. Скажи, а ты не притворялся?
– В смысле?
– Ну, ты не делал вид, будто не умеешь водить машину? Это был не спектакль?
– Спектакль? Вы вообще о чем?
Возможно, мне не следовало задавать вопрос так прямолинейно. Но к этому времени у меня в мозгу уже успела сложиться некая версия.
– Я хочу знать – не взял ли ты на себя намеренно чью-то вину за преступление, которого не совершал? Ну, скажем, чтобы защитить кого-то, кто тебе дорог? Возможно, сделав это, ты теперь пришел к выводу, что это было ошибкой. И пытаешься дать мне понять, что не мог совершить то преступление, за которое тебя осудили, – в надежде, что мое внимание привлечет настоящий преступник.
– Я вообще не могу взять в толк, о чем вы говорите, – признался Джереми.
Если его теперешняя растерянность и его действия за рулем моего автомобиля были игрой, то он заслуживал Оскар. Все говорило о том, что моя версия не имеет ничего общего с реальностью.
– Нет, в самом деле, вы о чем? – продолжал недоумевать Джереми.
Я примирительным жестом поднял ладони на уровень плеч.
– Ладно, ладно, забудем об этом. Давай зайдем с другой стороны. Мне хотелось бы поговорить о том вечере, когда все произошло. Понимаю, тебе будет нелегко отвечать на мои вопросы – тем более что другие люди уже задавали их тебе сотни раз. И все же потерпи, ладно?
Джереми окинул меня опасливым взглядом.
– Хорошо.
– Расскажи мне все, – сказал я.
– Все?
– Все о том вечере. Хотя нет, погоди.
К нам приближалась пожилая пара. Старики приветливо кивнули нам и улыбнулись. Я улыбнулся в ответ и сказал:
– Прекрасный день сегодня.
– Хотелось бы только, чтобы было немного потеплее, – сказала женщина.
– Скоро так и будет, – обнадежил ее я. – Придет лето, и все мы будем жаловаться на жару.
– Это правда, – кивнул муж пожилой леди.
Старики пошли дальше.
– Ну, теперь говори, – потребовал я.
– В общем, все вокруг орали и кричали. Кто-то выволок меня из машины. Там были и мистер Бродхерст, и Боб, и другие люди – целая толпа собралась. Потом появился мистер МакФадден. Он набросился на меня с кулаками и начал меня бить, так что другим пришлось оттащить его. Все это было просто ужасно.
– Продолжай.
– Короче говоря, я увидел лежащую на земле Шейн и не мог поверить, что я сотворил такое. Иногда мне приходит в голову мысль – как жаль, что я не могу повернуть время вспять и все исправить.
– Расскажи мне про то, как ты забрался в машину.
– Да уж как-то, надо думать, забрался.
– Когда ты сел в нее, Шейн была с тобой?
– Она не могла быть со мной в машине – иначе каким образом я бы ее сбил?
– Разумеется. Но я подумал, может, она села в автомобиль вместе с тобой, вы немного покатались, а потом Шейн вышла из машины – в то время как ты оставался за рулем. Могло такое быть?
– Я думаю, – сказал Джереми, – дело было так. Она, наверное, бросилась бежать по подъездной аллее, а я сел в машину и решил ее догнать.
– Почему тебе кажется, будто все случилось именно так?