Это будет следом. Я верну всё это. Я должна всё это вернуть.
Ева отбросила назад прозрачную вуаль, покрывавшую ее лицо. — Прошу прощения, но моя лучшая подруга только что умерла, прямо здесь, в нашем доме! А ты смеешься надо мной?
— Она не умерла, Ева. И это — наиболее смехотворная дань моде, даже для тебя.
Майкл не отвлекался, поняла Клер. Он так и смотрел на Шейна, и даже если он и поверил, он все еще волновался. — Ты сказал, она тебя остановила. Что ты собирался сделать?
Язык тела Шейна изменился. Его расправленный плечи немного сгорбились, словно он защищался от нападения. — Ничего.
Майкл знал, Клер видела это. Он знал Шейна давно, он видел его разбитым задолго до того, как Клер повстречала его. Он был там, когда Шейна вытащили из его горящего дома, когда он звал свою сестру.
Если кто и мог догадаться о том, что готов был совершить Шейн, то это был Майкл, и по выражению его лица, Шейн тоже это знал.
— Ты ведь не собираешься делать «ничего» снова? — Спросил Майкл. — Потому что, если такое случится, приди и поговори со мной. Пожалуйста.
Шейн кивнул, один короткий кивок.
— Что? — Спросила Ева озадаченно.
Шейн быстро сменить тему. — Клер? Послушай, ты можешь попытаться еще раз? Может, тебе удастся издать какой-нибудь звук. Что угодно.
Была почти полночь, и Клер становилось плохо от попыток, но она снова сосредоточилась, и надавила на пыльную вазу, стоящую на еще более пыльном столике.
Она задрожала, совсем чуть-чуть.
Но достаточно, чтобы издать мягкий скребущий звук.
Ева вскрикнула и подскочила с кресла, уставившись на вазу, поскольку была ближе всех к ней. — Ты это слышал? — спросила она. Она взяла вазу и поставила ее обратно. — Она двигалась. Я слышала!
— Ева, остынь, — сказал Майкл. — Если она и переместила вазу, то не намного. Если это лучшее, что она может сделать, даже ночью, то это означает, что она очень слаба.
— И? — спросил Шейн. Он сделал шаг вперед. — Что?
Майкл покачал головой. Он поднял вазу, провел пальцем по пыльной поверхности, и поставил ее обратно. — Клер, если ты меня слышишь, сделай это снова. Попытайся.
Она сосредоточилась так сильно, что казалось, будто она могла свернуться в маленькую белую точку, подобно умирающей звезде, и ваза вздрогнула и закачалась. Это было не так много, но этого было достаточно.
Майкл остановил ее и улыбнулся. Настоящей, теплой улыбкой облегчения. Он закрыл глаза на несколько секунд, затем открыл их и сказал, — Спасибо.
— Я была права, не так ли? — Ева взвизгнула и подпрыгнула, размахивая руками в воздухе, как чирлидерша. Черная траурная вуаль развевалась в воздухе за ее спиной, словно облако. — Да! Да! Да!
— Прости, ты была права? Я кричу на вас обоих уже полчаса, в то время как вы смотрели на меня грустными глазками и давали советы! — крикнул Шейн в ответ, но теперь он улыбался. Он ринулся к Майклу и крепко его обнял, потом Еву, поймав ее в воздухе, когда она визжала от восторга. Он закружил ее. — Она здесь. Она действительно здесь!
Клер хотелось рухнуть на диван, но, будучи бестелесной, рухнуть можно было только в теории. Она устроилась на краешке, но быстро отодвинулась, когда Шейн с облегчением упал на подушки. Он закрыл лицо руками на мгновение. Когда он снова поднял голову, его глаза блестели от слез. — Она здесь, — сказал он снова, уже более спокойно. — Господи, спасибо тебе.
— Клер? Сделать это снова, с вазой, — сказала Ева. Она упала на колени, и пристально смотрела на нее. — Давай же!
Она потянулась глубоко внутрь, но там ничего не осталось… и тогда она почувствовала смутные, шелестящие струйки энергии. Ну конечно же! Дом обладал силой. Может, она и не Гласс, но она что-то для него значила — он спас ее. И если действовать осторожно, возможно, она сможет позаимствовать совсем немного…
Теперь она могла разглядеть бегущую через доски и балки силу, словно это тесная клетка света. Там, прямо в центре, были особенно яркие, пульсирующие нити, как… ну, как кровеносные сосуды.
Она дотронулась до них и получила легкий удар, не болезненный, а наполненный ощущением стабильности и тепла.
Затем ее пальцы погрузились в поток энергии, а ваза слетела со стола и, врезавшись в стену, разлетелась на куски. Ева ахнула и откинулась назад, вглядываясь. Она вскочила на ноги и исполнила свой победный танец. — Да! Да, моя девочка!
Клер почувствовала волну энергии, и, оглянувшись, она увидела позади себя Хирэма Гласса. — Прекрати, — сказал он. — Убери свои руки от этого. Сейчас же.
Она подчинилась, и с внезапным исчезновением этого потока энергии, она почувствовала себя еще слабее и менее живой, чем раньше. Клер почувствовала, как вся радость внутри нее тает, в то время как ее семья из Стеклянного Дома праздновала это событие.
Хирэм был зол.
— Ты глупое, глупое создание, — прошипел он. — Никогда больше не смей трогать мою жизненную силу. Ты это поняла? Ты — не Гласс. Тебе здесь не место, и не важно, что по этому поводу думает дом. Он — тупая скотина. Животное. Он не обладает разумом. Я говорю, кто живет и умирает, а не дом, и я не желаю помогать тебе.
— Простите, — сказала она. Она надеялась, что Шейн не слышал ее сейчас… или не слышал страх в ее голосе. Было что-то ужасное в Хирэме сейчас, что-то ледяное, темное и жестокое. — Я не хотела…
Хирэм злобно и сухо ей улыбнулся. — Ты не протянешь, — сказал он. — Ты уже начинаешь чувствовать это. Ты, как остаточное изображение солнца — призрак, полыхающий в один миг, но через несколько мгновений исчезающий. Дом мог бы спасти тебя лишь на какое-то время, но ты лишь воспоминание без моей помощи. А воспоминания блекнут, Клер. Они увядают.
Нет, это не могло быть правдой. Не могло. Она посмотрела на Шейна, смеющегося, бьющегося кулаками с Майклом. Вертящуюся от восторга Еву, обнимающую и целующую Майкла.
— Это не может быть только временно. Этого просто не может быть.
Когда она это произнесла, Хирэм еще раз горько ей улыбнулся, пожал плечами, и растворился.
Он даже не побеспокоился убедить ее.
Этот факт, больше чем что-либо другое, болезненно убедил ее, что он не врет.
Никто не лег спать. Клер больше не могла передвигать предметы, как бы она ни старалась, а попытки измотали ее… однако призраки, по-видимому, не были склоны к потере сознания от изнеможения, как в случае с людьми. Она бодрствовала, паря и наблюдая за тем, как ее друзья вскрыли заветный тайник и каждому досталось пиво в честь праздника.
— Это странно, — сказал Шейн, потягивая свою бутылку, пока Майкл открывал свою. — В смысле, серьезно. Она умерла сегодня. Мы должны…
— Она не умерла, — сказал Майкл. — И мы вернем ее. Ты убедил меня. — Он поднял руку, и Шейн дал ему «пять». — Но нам нужен Мирнин. Именно он сказал, что может это сделать.
— У меня есть его номер телефона, — вызвалась Ева. — Клер дала мне его. Мы могли бы позвонить…
— Телефоны отключены, — напомнил ей Майкл. Она казалась раздавленной. — Мне нужно пойти и привести его.
— А как насчет той штучки с порталом? Ты можешь пройти… Подожди. — Ева повернулась к Шейн, нахмурившись. — Ты прошел сквозь него, не так ли? Как ты это сделал?
Шейн пожал плечами. — Не знаю точно. Я не уверен, что смог бы сделать это снова.
— Хорошо, что насчет тебя, Майкл?
Он покачал головой. — Думаю, у меня недостаточно навыков. Я пытался. Даже если я открою его — там сплошная темнота. Поздравляю, Батхед, ты можешь сделать то, чего я не могу.
— Я добавлю это в свой список, — сказал Шейн надменно. — Итак, ты хочешь, чтобы я попытался?
— Это не поможет, — сказала Клер. Теперь ей требовалась большая концентрация, чем прежде, и она не была уверена, что Шейн ее услышал, поэтому она повторила. Он дернул головой и уставился в пустоту, совершенно не в то место, где она парила. — Мирнина нет. Амелия держит его на Площади Основателя.
— Повтори еще раз, — сказал Шейн. — Что насчет Мирнина?
Она успокоилась и попыталась снова. Становилось все сложнее. Может, всё потому, что Хирэм очень ее напугал, но ей так не казалось. — Мирнин на Площади Основателя, — сказала она снова, очень отчетливо. Она тоскливо посмотрела на горячие, пылающие нити силы, проходящие сквозь стены Стеклянного Дома, но не осмелилась попытаться прикоснуться к ним снова. Хирэм узнает.
— Площадь Основателя. — Прислушиваясь, Шейн закрыл глаза, затем открыл их и посмотрел на Майкла. — Клер говорит, что он на Площади Основателя.
Майкл запрокинул бутылку и выпил почти половину тремя длинными глотками, затем поставил её. — Я не могу оставить всё просто так, — сказал он. — Я должен сам пойти, разыскать его и привести сюда.
— Но… что, если он не придет? — сказала Ева, широко раскрыв глаза, вертя свое нетронутое пиво в руках. — Майкл, что если Амелия не позволит тебе вернуться? Не ходи. У меня плохое предчувствие.
— Я вернусь, — пообещал он ей. — Как я могу тебя оставить? — Он поцеловал её, долго и сладко. От поцелуя у нее перехватило дыхание, а на ее бледных щеках заиграл румянец.
— Может быть мы должны пойти вместе, — сказал Шейн. — Сила в количестве, парень.
Майкл улыбнулся Еве и покачал головой. — После того как она дала пощечину Основателю? Не очень хорошая идея. У вас двоих не просто какой-то там багаж взаимоотношений с вампирами — у вас целый обоз этого самого багажа. Я пойду один и вернусь с Мирнином
Он пошел на кухню, взял свои ключи, оглянулся и спросил, — Клер? Ты здесь?
Она попыталась создать холодные пятна воздуха, но очевидно, у неё сейчас было недостаточно сил, чтобы это провернуть. Даже прохождение сквозь него не срабатывало.
— Я не хотел говорить им, но… если я не вернусь, Клер, ты должна будешь найти способ остаться с Шейном. Как-нибудь. Поняла? И позаботься о Еве. Мне нужно, чтобы ты пообещала мне.
Теперь он выглядел не уверенным, не таким уверенным, каким он представал перед другими. Он знал, что выходить туда опасно. Смертельно опасно.