— Обещаю, — сказала она. Он по-прежнему не слышал ее. Зная, что это плохая идея, она протянула руку и коснулась потока энергии дома, впитывая ее в себя. Она слышала, как её голос практически звенел и отзывался эхом в черно-белом мире, когда она произносила, — Я сделаю все, что в моих силах, Майкл. Я люблю тебя. Будь осторожен.
Он услышал её. Она увидела, как облегчение нахлынуло на него, он улыбнулся и ушел.
Клер отпустила пульсирующую силой решетку, и сразу почувствовала себя опустошенной. Слабой. Исчезающей.
Она увидела вспышку цвета — цвет? в этом черно-белом мире? — и развернулась в воздухе, чтобы оказаться к этому лицом к лицу.
Опираясь на закрытую дверь кухни, отделяющую её от Шейна и Евы, стоял Хирэм. Он был одет в красный жилет из парчи с золотой цепочкой часов. Он выглядел почти настоящим, почти более реальным, чем её живые друзья из черно-белого мира.
— Я тебя предупреждал, — сказал он. — Я предупреждал, чтобы ты больше не смела к этому прикасаться.
— Майклу нужно было услышать меня.
— Он убежал по поручению, как дурак, и если он умрет, я не смогу спасти его снова, — сказал Хирэм. — Это твоя ошибка, девочка. Он одержим возвращением того, что больше не реально.
— Я реальна! — отрезала она. — Более реальна, чем вы.
Он осмотрел себя, сияющего великолепными яркими красками, и Клер почувствовала себя глупо, произнеся это. Конечно, он был более реальным, или, по крайней мере, более сильным. — Я говорил это раньше: дом любит тебя. Но это не значит, что ты должна нравиться мне. Это все инстинкт. Я — мозг, Клер. И я считаю, что ты опасна. Ты продолжаешь натыкаться, касаться того, чего не имеешь никакого права касаться. Ты как малыш в комнате, полной стекла.
— Не хотите ли вы сказать, что я опасна для вас? — спросила она.
Хирэм улыбнулся, но это было очень холодно. — Я бы разорвал и бросил тебя, когда ты появилась впервые.
Клер инстинктивно отступила. Существовало что-то реальное в нем, хотя он и был призраком, как и она. Хирэм был силен. Сильнее, чем она думала. Что он сказал? Что-то о его костях в фундаменте и крови в растворе…тьфу. Но это сделало его очень сильным, подумала она. И территориальным. Он был частью дома, но у дома все еще были собственные желания. Дом спас её, но Хирэму это не нравилось.
Опасно.
Он дрейфовал в её направлении, хотя и казалось, что он вообще не двигался. Клер на секунду заколебалась, и в этот момент, он бросился на нее. Она была совершенно уверена, что если бы он прикоснулся к ней, схватил бы её этими сильными руками, то разорвал бы её на части.
Клер вскрикнула и упала сквозь пол. Это было все, что она смогла придумать… она падает сквозь древесину, грязные трубы, пораженных крыс, кошмарное количество тараканов и упала в темный жуткий подвал, который при выключенном свете был еще ужаснее.
Это было очень опасно. Она услышала мягкий, бестелесный смех Хирэма. — Я в фундаменте, девочка. Ты думаешь, что сможешь бороться со мной здесь?
Клер вообще не была уверена, что сможет с ним бороться: это было последнее, что она хотела испытать. Вместо этого она взмыла вверх, через пол, через гостиную, попала на второй этаж и….
… И оказалась в секретной комнате, которая была на самом верху, на уровне чердака. Это было убежищем Амелии, с того момента, как дом был изначально построен (Хирэм, как она догадалась, был тут даже тогда). Это всегда было особым убежищем Клер, и теперь она дрожала, ожидая появления Хирэма, который кричал на неё сквозь стены.
Но он не появился. Она прислушалась, расширила свои новые и неуклюжие чувства (это мертвая часть взялась за работу) и почувствовала… ничего. Как будто эта комната существовала отдельно от всего мира. Она даже чувствовала себя по-другому… и, с внезапным шоком, она поняла, что это определенно выглядит по-другому, потому что горели огни, и она могла видеть красный пыльный бархат на диване, и коричневую древесину, и ювелирную лампу Тиффани из цветного стекла.
Цвет.
Когда она закрыла глаза, то смогла фактически почувствовать присутствие Хирэма, но рядом с комнатой. Он стукнулся об пол, и отпрыгнул прочь, и теперь кружил вокруг комнаты, как акула, отыскивая способ попасть внутрь.
Каким-то образом, Амелии удалось сделать это место убежищем не только на физическом уровне, но и на этом тоже.
Она будет в безопасности, если будет оставаться здесь.
Но она не только могла фактически видеть себя, как очень слабое призрачное изображение, но и когда она села на кушетку, почувствовала силу тяжести.
Это было самым реальным за весь день, и она свернулась калачиком на бархате, практически чувствуя его, и закрыла глаза.
Майкл вернется, сказала она себе. Скоро. И Мирнин будет с ним.
Она выберется из этого.
Она должна выбраться из этого.
Клер не спала, но тишина и мягкий мир комнаты помогли её… расслабится. Когда она услышала щелчок дверного замка, она села и вытянулась в струнку от ужаса.
Хирэм смог попасть в комнату.
Только…это был не он. Это был не Хирам вообще. Она услышала шаги по лестнице, и затем Шейн появился в комнате, спрашивая, — Клер? — Он звучал испуганно. — Клер, ты здесь?
— Да, — ответила она.
Его голова резко повернулась, и глаза расширились. Он услышал меня. Нет, он увидел меня!
— Клер, — сказал Шейн, и чувствовалось облегчение в его голосе. Он заколебался на секунду, затем указал на неё, — Не двигайся!
Он спустился вниз и прокричал, — Я нашел её! Она здесь!
— Хорошо! — крикнула Ева в ответ. — Эм, ты хочешь, чтобы я поднялась или…?
— Нет, — сказал он. — Не сейчас.
— Тогда я приму душ.
Ева, подумала Клер с улыбкой, всегда принимала душ, когда её что-то беспокоило или она нервничала. И она, конечно же, очень волновался о Майкле.
Шейн закрыл дверь в коридор, и сказал, — Там есть только горячая вода.
Он поднялся назад и посмотрел на диван, на неё. — Я вижу тебя, — сказал он.
— Правда? Я реальна? — она осмотрела себя. Она не была настоящей, по крайней мере в собственных глазах. Больше как подлинный призрак… такая, но не такая.
Шейн потянулся и медленно коснулся её руки, и она почувствовала… почувствовала его прикосновение. Это реально.
— Да, — сказал он. Это звучало мягко, не очень настойчиво. Он сел на диван, и прежде, чем она могла подумать о том, чтобы пересесть, схватил её и прижал к себе. Где он коснулся её, где их тела соприкасались, она снова почувствовала себя живой, как будто он был якорем в её мир. Он поцеловал её, и это было прекрасно, все ощущения, все прикосновения, тепло его губ… так удивительно.
Она точно не знала, как это произошло, но он лежал на диване, а она лежала сверху на нем, и это было так приятно, сладко и замечательно. Его пальцы гладили волосы, и опускались, чтобы коснуться лица.
— Ты делаешь меня настоящей, — произнесла она удивленно. — Это ты.
Он ничего не сказал. Не словами. После этого все было размыто, красиво, странно, но совершенно, и она не хотела отпускать его, никогда.
Но когда она наконец открыла глаза и осмотрелась, то поняла, что что-то не так. Шейн спал рядом с ней, свернувшись калачиком и прижимаясь к ней, но он… побледнел. Цвет его кожи, волос казались ей бледными. Почти черно-белыми, как это было внизу, вне этой комнаты.
А она была ярче. Намного ярче.
Она отнимала цвет у него.
Клер встала и отошла от дивана. Шейн пробормотал что-то и потянулся к ней, но она осталась на расстоянии вытянутой руки. — Я не могу, — прошептала она. — Эта… комната, комната Амелии, она что-то делает с нами…
— Она делает тебя реальной, — сказал он. — Все хорошо.
— Нет, нет, это не так. Ты исчезаешь, Шейн. И я не могу это сделать.
Она выглядела настоящей сейчас, и чувствовала себя настоящей, но только не такой ценой. Никогда.
— Клер… — Шейн попытался встать, но он был слаб, и чуть не упал. Он откинулся на диване, очень бледный. — Ух ты. Голова кружится.
— Ты должен уйти, — сказала она. — Ты должен оставить меня здесь. Со мной все будет в порядке, пока не придет Мирнин. Пожалуйста, Шейн. Ты не можешь остаться.
— Я уйду, — сказал он. — Только если ты согласишься на последний поцелуй.
Она не могла, но и не могла что-либо с собой поделать. Он встал, взял себя в руки и подошел к ней. Она попятилась, но уперлась спиной в стену. За пределами комнаты её поджидал Хирэм.
Шейн поцеловал её. Это был страстный, приятный, полный обещаний поцелуй, и после он отступил назад, улыбаясь.
Но он стал еще бледнее.
— Иди, — прошептала она. — Иди, Шейн. Пожалуйста. Я люблю тебя, и ты должен идти.
Он взял свои джинсы и натянул их, схватил свою рубашку и одел её. — Я не потеряю тебя, — сказал он. — Я говорю тебе. Я не потеряю.
Она улыбнулась, и смотрела ему в след.
Затем она растянулась на бархатном диване, хранящем его тепло, и лишь ненадолго, она закрыла глаза и уснула.
Глава 14
Майкл
Когда люди начинают рассуждать о том, каково это быть вампиром, большинство из них упускает одну вещь — одиночество. Вампиры — хищники. И они скорее напоминают тигров, блуждающих по земле, чем волков, которые охотятся сообща в организованных стаях. Тигры не объединяются в стаи. Они одиночки, и им это нравится.
В бытность живым человеком, Морганвилль всегда казался мне притворным и неестественным, но теперь… теперь я понял, насколько притворным и неестественным он был и с ночной стороны. Такое большое скопление вампиров давило, взывая к их охотничьей природе, а окружив всё это законами и социальным поведением… Я не думаю, что кто-либо из людей, даже приближенные к нам, подозревали, насколько тяжело это было.
Я приспособился лучше, чем большинство, потому что начал свою сверхъестественную жизни призраком, запертым в своем собственном доме. Я стала вампиром только из необходимости, потому что это был единственный способ вернуть себе свободу, хотя бы ее часть. И к тому времени, я уже привык к бьющимся сердцам и жизни моих друзей вокруг меня.