Я приспособился к тому, что Ева всегда так близко, такая живая, такая желанная. В основном, по крайней мере.
Но это было нелегко. И никогда не было. Однако, я думал, что знал, чему я принадлежал. Я-то думал, что все это было стабильным, контролируемым существованием. Морганвилль, где вампиры заставили себя быть цивилизованными.
Но когда я добрался до Площади Основателя, я начал понимать, что всё это — бред собачий.
Всё это.
Там были вампиры — всегда были — и они закрывали свои магазины. Многие из этих магазинов были открыты всю ночь, угождая ужасно предприимчивым людям с пульсом, и тем, у кого его не было, но все здания, что я видел, были закрыты ставнями. Вампиры запирали двери, забирая все ценности и деньги, готовясь к аккуратному закрытию всего нашего города.
Я остановил вампира, которого немного знал — Бриана — и сказал, — Здесь вообще нет людей?
Она посмотрела на меня так, будто я умственно отсталый. — Нет, — сказала она. — Конечно же, нет. Им приказано оставаться в своих домах, пока мы не уйдем. — Она протянула руку, схватила металлический край ворот и потянула вниз с резким металлическим звуком. Ворота ударились об асфальт, роняя хлопья оранжевой ржавчины, и она зафиксировала их на месте большим замком. — Ты получил свое место назначения? Нет? Пройди в офис Амелии. Ее помощник раздает направления. Одно тебе необходимо для эвакуации. — Бриана убрала ключи в карман и ушла, неся металлический ящик, вероятно, содержащий все наиболее ценные предметы из ее ювелирного магазина. Вампиры, как правило, путешествуют налегке, и вкладывают деньги в то, что легко продается.
Огни в ее магазине погасли, но я все еще мог прочитать знак, который она вывесила в окне.
ЗАКРЫТО ОКОНЧАТЕЛЬНО.
Я направился в офис Амелии. Я сказал Шейну, что приведу Мирнина, но я знал, что это будет проверкой… одной из грандиозных. Проверкой моего положения в Морганвилле и взаимоотношений с Амелией, а также каждой унции унаследованного уважения, которое я получил будучи внуком Сэмюеля Гласса и последним ребенком одной из первых семей в городе, для которой открывались все двери.
Каковы мои шансы привести Мирнина домой? Невелики. Таковы и мои шансы самому уйти оттуда. Но я должен был попытаться, ради Шейна и ради всех нас. Нам нужна Клер. Я не понимал, насколько она сплачивала нас всех вместе, пока не видел ее, лежащую там, неподвижную и бледную… пока она не умерла, и я не почувствовал, как все вокруг рушится. Шейн не справится без надежды.
Клер была его надеждой. Я думаю, в какой-то степени, она была и моей надеждой тоже, и Евы — она была единственной, кто всегда спокойно доводил дело до конца, даже когда все остальные считали, что ситуация безвыходная.
И это ее убило, настойчиво говорила мне какая-то часть моего мозга. Я вообще не знаю, зачем кому-то желать ей смерти. У Шейна и Евы были кусочки головоломки, но их было недостаточно.
Мне необходимо это знать даже больше, чем разыскать Мирнина.
Попасть на приём к Основателю, как правило, было не такой уж и проблемой для меня — в конце концов, у меня был фамильный пропуск Глассов. Но сегодня, я заметил, что это не будет так уж легко или быстро. В коридоре находилось много вампиров с одинаково яростным и напряженным языком тела, говорившим больше, чем рычание и обнаженные клыки, напоминающие о необходимости соблюдения своих территориальных границ. Собрать всех их в такой тесноте было плохой идеей.
Я ни за что на свете не смогу пройти сквозь эту толпу. Все пространство заполняли порядка тридцати вампиров, и каждый из них был, по крайней мере, лет на сто старше меня. Они также были не столь склонны к терпению, поскольку они, вероятно, пережили века в силу своих богатств, могущества и безжалостности.
Потребовался час, чтобы очередь продвинулась вперед настолько, чтобы я действительно смог увидеть открытую дверь офиса Основателя. Коридор был длинным, с плотными коврами и глянцевыми портретами на стенах, но сейчас, я мог поклясться, что чувствовал запах отчаяния в воздухе.
Два вампира впереди меня в очереди вступили в перепалку о том, кто из них был ближе к забытому трону или еще о чем-то. Меня это не волновало. Я представлял себе, как Ева и Шейн возвращаются домой, и что может случиться, если убийца Клер снова вернется.
Я схватил одного из двух — того, что повыше, одетого в старинный деловой костюм — и втолкнул его внутрь. — Прошу прощения, — сказал я, удивив второго, что был пониже. — Очередь пойдет быстрее, если вы перестанете сравнивать свои генеалогические древа. Просто заткнитесь.
Он одарил меня классическим взглядом «Ты разве не знаешь, кто я такой?», и уже был на грани открыть рот, чтобы сказать мне — не то, чтобы меня это вообще волновало — как вдруг, сам Основатель появился в дверях, стоя прямо перед нами.
Амелия не походила на того Основателя, которого я знал с детства. Она всегда казалась ледяной, совершенной и величественной, и хотя я, время от времени, видел проявление ее эмоций, я бы никогда не назвал ее слабой.
Теперь же она выглядела… хрупкой. И достаточно напряженной, чтобы разбиться. И была достаточно близка к этому краю.
Она бросила на другого вампира взгляд, безоговорочно заставивший его замолчать, и указала на меня. — Пойдем со мной, — сказала она, и исчезла. Я протиснулся мимо Принца Чего-то Там Неважного, прежде чем он успел высказаться, как его унизили, и увидел другого Принца Чего-то Там, повыше ростом, принимающего листок бумаги из рук помощницы Амелии, Биззи. В верхней части жирным шрифтом был напечатан номер.
— А теперь, — говорила ему Биззи, — вот ваше место назначения и номер машины. Выполняйте только то, что указано на листе. Ничего больше. Вы не можете взять с собой домашних питомцев, любых других животных или людей. Любые личные закуски запрещены…
Я не расслышал всего остального, потому что Амелия вошла в кабинет, и я должен был поспешить за ней.
— Закрой дверь, — сказала она, когда я остановился в нерешительности. Я закрыл и услышал, как автоматически включилась блокировка. — Сядь.
— Я пришел за Мирнином, — сказал я. — Он мне нужен.
Она даже не взглянула в мою сторону, когда подошла к окну и посмотрела на опустившуюся ночь. Горело меньше огней, чем обычно. Даже луна была темной, скрытой за облаками. Отдельные капли дождя, движимые порывом ветра, барабанили по стеклу, словно пулеметная очередь.
— Ты его не получишь, — сказала она. — Он занимается важными вопросами. Критически важными вопросами.
— Амелия…
— Не надо, — сказала она очень спокойно. — Не стоит полагаться на мое дружеское отношение к твоей семье и на мои личные симпатии к твоему дедушке, или даже к тебе. Сентиментальность привела нас к этому, сделала нас самодовольными и глупыми. Достаточно.
— Амелия, что произошло? Просто скажите мне. Объясните.
— Я больше не объясняюсь, Майкл. — Она повернулась, и что-то в ее лице, ее глазах, ее движениях заставило меня отступить на шаг назад. — Я позволила тебе повидаться со мной, чтобы я могла всё окончательно разъяснить. Ты не можешь остаться с любимой девушкой. Ты не можешь остаться со своими друзьями. То время прошло, для всех нас. Ты получишь свои инструкции по эвакуации и будешь ждать внизу, или я прикажу охранникам запереть тебя в комнате.
Я ожидал, ну, многого, но я никогда на самом деле не представлял, что она зайдет так далеко.
— Что убило Клер? — спросил я. Не "кто" убил ее… я почти осознал что это было неуместно.
— Неизбежность, — сказала она. — Она слишком много знала, видимо, больше, чем он мог себе позволить. И если он решил действовать так открыто, то, даже со всей моей подготовкой, нас это не спасет. Некоторые будут потеряны. Некоторые сглупят и превратятся в жертв. Но не ты, Майкл. Ты уже достаточно глуп, приехав сюда в одиночку.
— Я не собираюсь бросать Еву, — сказал я. — Я люблю ее. Я не собираюсь просто…
Она отвернулась от меня к двери. Я ничего не слышал, но она, должно быть, слышала и нажала кнопку на своем столе, после чего замок снова щелкнул.
Мирнин вошел.
Он выглядел… ну, иначе. Прежде всего, здравомыслящим. Его глаза были широко раскрыты, а зрачки расширены, и я подумал, не накачала ли она его наркотиками, или он сам это сделал. И то и другое вполне могло быть. Он закрыл дверь, не дожидаясь просьбы, и остановился, заложив руки за спину, словно отчитывающийся перед учителем школьник. — Всё готово, — сказал он. — Фрэнку запрограммирована необходимая последовательность. Он запустит ее и отключит себя после подтверждения. Затем начнется обратный отсчет. Все это должно начаться завтра с наступлением сумерек.
Завтра в сумерках. Мне сказали, что все человеческие жители Морганвилля должны присутствовать на Площади Основателя. — Обратный отсчет для чего? — спросил я. Если Мирнин настроил Фрэнка на какой-то режим самоуничтожения, то это было жутко. Действительно жутко.
Амелия и Мирнин не обращали на меня внимания. — Мне нужно, чтобы ты помог мне отследить последние передвижения Оливера, — сказала она. — Я понимаю, нет никакой возможности отслеживать непосредственно Магнуса, но мы знаем, что Оливер исчез за короткий промежуток времени. Возможно, сейчас уже появятся какие-нибудь подсказки.
Мирнин, нахмурившись, посмотрел на нее и неловко качнулся вперед и назад. — Ты хочешь сказать, пойти за ним? Это… неразумно.
— Я не собираюсь организовывать спасение, — сказала она. — Я не могу. Оливер пропал, как и все остальные. Но если мы узнаем, где драуги держат тех, кого они похитили, то мы сможем изолировать это место. Возможно, мы сможем задержать их и выиграть себе немного времени.
— Вряд ли. Тебе известно, как легко они могут…
— Я знаю, перебила она и отмахнулась от него. — Довольно болтовни. Иди.
Мирнин приложил руку к груди и легонько поклонился. В процессе он бросил быстрый взгляд на меня. Один из тех острых, словно лезвие ножа. Амелия повернулась спиной к окну, и, когда Мирнин выпрямился, он беззвучно произнес лишь одно слово, предназначенное мне.