Глава 21
— И чего ты ожидал? — Хейдар мрачно смотрел на него. — Думал, тебе здесь будут рады?
Эйрик вытер капающую из носа кровь, покачал головой.
Не будут.
— Они провоцируют тебя, — говорил Хейдар, — а ты лезешь в драку. Да еще как! Там все в крови!
— Я никого не убил, — буркнул Эйрик.
— Не убил! Этого еще не хватало! Если б я не знал кто ты такой, если бы просто нанял тебя с улицы, то приказал бы высечь так, чтоб месяц потом на спине лежать не мог. А во второй раз повесить, если с первого раза ума не прибавилось!
— Так прикажите.
— Повесить? Это игры для тебя? — Хейдар злился. — Если ты не относишься серьезно к собственной жизни, как ты можешь серьезно относиться к чужой? Как тебе вообще можно доверять?
— Не нужно доверять.
— Не нужно? Тогда на кой хрен ты мне нужен здесь? Я предпочитаю не впускать в свой дом людей, которым я не могу доверять.
Эйрик посмотрел на него.
— Вы доверяете своим людям, милорд?
Хейдар нахмурился, тяжело вздохнул, поджав губы.
— Доверяю, — сказал сурово. — Они могут болтать что угодно, но когда дойдет до дела, они готовы защищать и меня, и ее. Они готовы отдать за нее свою жизнь. Потому, что это их долг. И долг превыше всего. Тот же Тьюгге, которому бы разбил лицо, отважно сражался, защищая нас, когда мы попали в засаду. Когда твои люди напали на нас. Он защищал ее от тебя, не жалея жизни. Хотел вернуть домой. Так кому мне доверять больше? Болтовня ничего не стоит, стоят только поступки. А что сделал ты?
Эйрик уставился в пол.
Он делал все, что мог, но это все равно не искупает его вины. Если бы он не вмешался тогда, возможно, Ивен сейчас была бы счастлива, и не было бы никаких проблем.
— Если придется выбирать, — сказал Хейдар, — благополучие и спокойствие моих людей, или твоя жизнь, я даже сомневаться не стану. Мне не нужны драки в моем доме. И, уж тем более, не нужны убийства. Если не сможешь жить спокойно — лучше уходи.
Эйрик кивнул.
— Я понял. В следующий раз я просто убью его, если разницы все равно никакой. А вы потом поступайте, как считаете нужным.
— «Убью»… — Хейдар устало покачал головой, отвернулся, подошел к окну. — Ты думаешь, я не понимаю из-за чего ты полез драться? — сказал он чуть более мягко. — Думаешь, я не понимаю твои чувства? Понимаю, и даже разделяю. Но не все проблемы можно решить силой. Не все, и не сразу. Не в лоб.
— Не все. Но стоять и слушать я не стану.
— И кому от этого станет легче? — поинтересовался Хейдар. — Ты убьешь его, а потом я выставлю тебя за дверь. А если не выставлю, то среди моих людей появятся новые желающие свести с тобой счеты. И не успокоятся, пока не отправят на тот свет. Или ты отправишь еще десяток. Ты думаешь, мне это нужно? А ей? Думаешь, силой ты заставишь ее любить? Они только возненавидят еще больше.
— Я заставлю их замолчать.
— Не заставишь. Они будут молчать при тебе. Но стоит отвернуться, и они будут обсуждать то же самое. Ты думаешь, я не пытался? Все эти сорок лет. Сначала Олил, потом дочь.
— Я заставлю их замолчать, — упрямо повторил Эйрик.
Хейдар даже скривился, махнул рукой.
— Как знаешь. Я не нянька тебе. Но я предупредил.
— Оседлай мне лошадь.
Ивен разбудила его на рассвете. Он спал на конюшне, в дальнем углу, подстелив немного соломы.
— Оседлай мне лошадь, — сказала она. — И себе тоже. Я хочу, чтобы ты сопровождал меня.
Очень тихо, но очень твердо, так, что отказаться нельзя. Приказ, не просьба.
Только в ее огромных синих глазах плескалось напряженное волнение.
— Хорошо, — Эйрик поднялся на ноги.
Он занимался лошадьми, а Ивен стояла рядом. Молча, неподвижно, только кусая побелевшие губы, пока он не видит. Стиснув пальцы.
Ждала.
И потом молнией взлетела в седло.
— Едем!
Рванулась вперед, словно ждать дольше не было сил.
Во двор, и через ворота из замка прочь. Ее никто не подумал остановить или спросить, куда направляется. Она имела полное право ехать куда захочет, когда захочет. Леди Ивен, наследница замка, что бы там не болтали у нее за спиной.
По дороге, и потом через поле вдоль реки. Подальше от людей.
Эйрик ехал на полкорпуса позади, не отставая. Не спрашивая ни о чем. Волнение передалось и ему тоже.
Ветер бил в лицо ледяной крупой, заставляя щуриться.
Ивен сидела в седле прямо, словно ни ветер, ни холод не мешал ей. Упрямо поджав губы, глядя только вперед.
А потом, за холмом, под старым раскидистым буком — остановилась. Спрыгнула на землю.
Эйрик остановился рядом, тоже слез.
Еще мгновение она колебалась.
И вдруг кинулась к нему, рывком, судорожно обхватила, прижалась к его груди, зажмурившись. Эйрик даже растерялся немного. Обнял в ответ.
— Ты чего? — тихо спросил он. — Что случилось?
Ее плечи мелко дрожали от подступивших рыданий.
— Не делай больше так, — попросила она. — Не надо драться из-за меня. Они убьют тебя. Не надо, пожалуйста.
Эйрик невольно улыбнулся.
Это было так трогательно, мило, и даже немного смешно… совсем чуть-чуть.
— Ивен… он подхватил ее на руки, прижал, чуть покачивая из стороны в сторону, словно ребенка. — Ну, что ты… Они ничего мне не сделают.
Она всхлипнула.
— Я так переживаю за тебя. Очень-очень.
Очень… Неожиданно, это пробрало до дрожи.
— Знаешь, — серьезно сказал он, — за меня никто никогда не переживал.
— Никто? — Ивен не поверила. Заглянула ему в глаза.
— Никто. Всем было плевать. Все считали, что я и так получил от жизни больше, чем заслуживаю.
Она уткнулась носом ему в шею.
— Все хорошо, не бойся, — сказал он.
— Я ведь сама просила тебя остаться… я не думала, что так будет. Я, правда, не хотела, чтобы вышло так.
— Все хорошо.
Она подняла голову, осторожно, кончиками пальцев провела по его лицу. Нос слегка распух, разбита губа и здоровенный синяк на скуле. Но вид у него, почему-то страшно довольный.
— Хорошо? — губы Ивен дрогнули в улыбке, но в глазах блестели слезы.
— Это не самое страшное, — сказал он.
Ивен покачала головой.
А потом они сидели на земле, подстелив плащ. Обнявшись. Почти не разговаривая. Просто так хорошо и спокойно сидеть рядом, чувствовать тепло… Прошлое слишком неоднозначно, чтобы его вспоминать. Будущее — непонятно и даже страшно, чтобы в него заглядывать. Только здесь и сейчас.
И снежинки таяли, согретые дыханием.
Как удивительно иногда поворачивается жизнь.
От непривычной работы болели руки и спина. И еще ребра, но это совсем от другого.
Тьюгге тоже наказали за драку. На третий день Эйрик наблюдал, как он вылез с замотанной головой, и, ругаясь сквозь зубы, что такая работа не достойна воина, принялся подметать двор.
Недостойна. Эйрику было даже немного смешно. А Тьюгге, глядя на Эйрика, начинал возмущаться еще громче.
Его самого пока не трогали, по крайней мере открыто. Правда, за эти три дня попалась горсть мелких черепков в миске с похлебкой, и еще, вчера вечером оказалось, что солома на которой он спит — влажная и воняет… Молча сгреб в сторону, постелил свежей.
Можно было пойти искать виноватых, и даже найти. А потом ему бы пришлось покинуть замок.
Он очень старался вести себя тихо, никуда не лезть.
Нужно подождать. И потом…
Потом все должно как-то решиться.
Это временно.
Нужно собраться с силами и понять, как правильно поступить.
«Я так мечтала вернуться, — сказала Ивен, когда они сидели в поле вдвоем. — Я так ждала. Но теперь, когда вернулась, поняла, что никогда не буду здесь счастлива».
«Хочешь, я увезу тебя? Куда угодно. За море. Там ты сможешь забыть обо всем».
«Я альва, — ее глаза были синие и грустные. — От этого не убежишь».
«От этого не нужно бежать».
«Я знаю. Отец всегда говорил — это часть меня, нужно принять и смириться».
«Не смириться, — Эйрик поцеловал ее в нос. — Просто принять. И гордится, конечно. Раньше бы гордились, это война перевернула все с ног на голову».
Она тогда фыркнула насмешливо, потом всхлипнула. Принять не просто. Особенно, если каждый так и норовит напомнить тебе, что мириться с таким нельзя.
Альвийская кровь.
«У меня у самого где-то затерялась капля альвийской крови, — Эйрик улыбнулся. — Ты же знаешь, что Эгмунд Завоеватель женился на альвийской принцессе? И Барёд Тихий, его внук, тоже. Это было страшно давно, но ведь было же. Альвийская кровь — не проклятие».
Ивен покачала головой.
Слишком давно.
«Моя принцесса»…
— Она совершила преступление и должна понести наказание!
Эцурский префект взирает на нее с отвращением.
Агнар, брат убитого Тьярви, стоит чуть позади, сложив руки на груди, и уже чувствуя себя победителем.
Ивен трясет. Кажется, это конец, и ничего уже не сделать.
Отец стоит рядом. Он защитит ее, конечно, он не отдаст… но страшно все равно. Так, что кружится голова.
— Вам нужна справедливость? — говорит отец, его голос напряжен и суров, — Но это лорд Тьярви совершил преступление, моя дочь всего лишь защищалась.
Префект ухмыляется. Агнар ухмыляется. Им плевать.
— Это будет дорого вам стоить, — говорит Агнар. — Такое невозможно просто забыть.
— Чего вы хотите?
Префект уже собирается ответить, но тут открывается дверь. Резко. Без стука.
— Что вам надо? — требует Эйрик с порога. Его голос звучит так, словно он имеет полное право требовать. И полное право врываться. Не сомневаясь. Куда угодно. Сейчас он даже не принц, — король. И Агнар непроизвольно сутулится под его взглядом.
— Она убила лорда Тьярви, — упрямо говорит префект.
Эйрик смотрит на него свысока, с издевкой.
— Она? Вот эта маленькая тощая девчонка убила закаленного в боях прославленного рыцаря? Вы в своем уме, сэр Гардар? Какой идиот вам поверит?