В парикмахерской темнокожий мужчина брил бороду старику. Он даже не обернулся, когда звякнул дверной колокольчик, лишь глухо произнес:
– Вам придется подождать минут двадцать.
Двадцать минут ждать детективы не могли, поэтому им снова пришлось козырнуть жетонами.
– Простите, – парикмахер стянул перчатки и протянул руку детективам. – Дерек Стивенсон, чем могу помочь?
– Несколько часов назад из окна в доме напротив выпал человек. Вы ничего не видели? – спросил Тай.
– Нет, у меня сегодня все утро клиенты без остановки, – ответил Дерек.
– Это правда. Мне пришлось ждать почти час, – подтвердил мужчина в кресле с наполовину выбритым лицом.
– Ваша камера видеонаблюдения работает? – уточнил Логан.
– Работает, но толку от нее вам будет мало. Качество ужасное, и объектив направлен на вход в парикмахерскую. Я отдам вам запись, но почти уверен, что вы впустую потратите время, – парикмахер направился за стойку администратора, экспортировал файл с записью на флешку и отдал детективам. – Могу еще чем-то помочь?
– Нет, спасибо, – ответил Тай, и напарники вышли на улицу.
Многочасовой поквартирный обход не принес новых плодов. Уже затемно детективы возвращались в участок с видеозаписями, просмотр которых было решено отложить на завтра.
Кимберли между делами прерывалась на зарисовки: фанаты, книги, жертвы. Она прочитала часть книг Гарднера, остальные прослушала в аудио на ускоренном режиме, это помогло ей завершить скетч кукольного дома, но результат ей все равно не нравится. Хоть она и знала уже наверняка, что все жертвы кукольника были женщинами и детьми, одна из кукол выходила очень похожей на мужчину, сколько бы деталей ей ни добавляла Ким.
Рассердившись, она зачеркнула куклу, закрыла блокнот и положила его в сумку. Следом убрала ноутбук.
«Остальное завтра», – Кимберли вздохнула и спустилась на парковку, где ее ждал старенький двухместный «Мини-Купер». Родители купили его Микаэле на окончание школы, Кими он достался по наследству. Она называла его Бобби – такое прозвище машине дала сестра – и это было некой данью памяти. А еще каждый раз, называя автомобиль этим дурацким именем, Кими улыбалась, как улыбалась своей сестре, когда та рассказывала ей о своих приключениях с Бобби.
«Мы с Бобби прокололи колесо». «Нам с Бобби столько воды налили под капот, что он чуть не захлебнулся». «Бобби начал кашлять, нужно отвезти его к врачу». «Заеду на заправку покормить Бобби». Такие мелочи будто сокращали расстояние в целую жизнь между Кими и ее сестрой.
Вернувшись домой, Ким поцеловала родителей, которые, дожидаясь ее, смотрели какое-то вечернее шоу.
– Как прошел день? – спросил папа, мягко похлопав Кими по руке, которую та оставила на его плече.
– Неплохо, но я чертовски устала. Что покушать? – улыбнувшись, спросила она у мамы.
– Салат и рыба. Посидеть с тобой? – спросила она.
– Нет, я быстро перекушу и сразу спать, – Кими скрылась на кухне. Поела прямо из салатника и ушла к себе.
Несмотря на усталость, сон не шел. Кимберли переворачивалась с бока на бок в поиске самого удобного положения. Она ждала встречи с Микаэлой. Сестра нечасто снилась ей, но это случалось всякий раз, когда Ким оказывалась в тупике. Сейчас ее положение не было тупиковым, скорее даже наоборот, вариантов было слишком много. В таких случаях еще сложнее. Когда ты в тупике, у тебя всего один выход – сдать назад и осмотреться. Когда перед тобой сотни дорог, ты должен потратить немало сил на то, чтобы найти верную.
Кимберли поняла, что уснула, почувствовав, как прогибается угол матраса. Именно с таких ощущений начинались сны, в которых она могла снова увидеть сестру.
Ким улыбнулась и села на кровати, поджав ноги, как в детстве.
– Ты пришла, – Ким не пыталась дотронуться до сестры или обнять ее – уже знала, что не получится.
Микаэла мягко улыбнулась и улеглась поперек кровати, как не раз делала еще при жизни.
– Как же ты выросла, кнопка, – Микаэла начала так называть сестру с тех пор, как ее привезли из роддома, а все потому, что у Ким в детстве был очень миленький круглый носик.
– Помоги мне найти твоего убийцу, – в очередной раз, с надеждой глядя на сестру, попросила Кимберли.
– Я не могу, – беззаботная улыбка исчезла с лица Микаэлы, она нахмурилась и стала растворяться в воздухе.
– Черт! А почему? – крикнула ей вслед Ким.
– Ты, наверно… – Микаэла испарилась раньше, чем успела договорить.
Дальше Кимберли снились материалы дел, ее зарисовки и сцены преступлений. Несмотря на то что девушка спала, ее мозг продолжал работать.
«Ну и как это понимать? Ты, наверно?.. Ты на верном? Что? Пути? Да я же не сдвинулась с места толком. Или Мика говорила о новом деле?» – размышляла за завтраком Кими.
Сновидения с сестрой всегда были сумбурными, и каждый раз, когда Кимберли пыталась выяснить обстоятельства ее смерти, она исчезала. Но каждый раз Ким продолжала пытаться. А этим утром она решила, что при следующей встрече первым делом спросит о Гарднере.
Весь следующий день детективы потратили на просмотр видеозаписей. Они зафиксировали каждого входящего и выходящего из кондоминиума человека, женщин, мужчин, детей. С помощью консьержа детективы установили их личности: все они были жильцами этого дома. Кроме одной дамы, которую вечером накануне убийства критик Эрнест Родригес затаскивал через парадный вход. Женщина была настолько пьяна, что еле переставляла ноги. Впрочем, ранним утром, еще до рассвета, в день убийства она, крепко держась на обеих ногах, выходила из дома, озираясь по сторонам. Консьерж раньше никогда не видел эту женщину, но подтвердил, что мистер Родригес часто приводил разных дам и все они выглядели не лучшим образом. При этом он отметил, что сам критик в основном был трезв, в отличие от своих подруг.
Тайлер увеличил изображение женщины и загрузил в программу по поиску совпадений. Если эта девушка привлекалась к уголовной ответственности, то они быстро ее найдут. Если нет, то тоже найдут, но это займет чуть больше времени и человеческих ресурсов.
Кроме загадочной нетрезвой женщины, детективы обнаружили еще одну небольшую странность. В 6:36 утра камера, расположенная у пожарного выхода, повернулась в стену и оставалась в таком положении до тех пор, пока детективы не сообщили об этом консьержу. До этого момента она успела снять лишь силуэт в черном дождевике. Качество картинки с этой камеры было чуть хуже, поэтому даже пол человека оставался загадкой. Это был либо мужчина, либо довольно высокая женщина. Телосложение из-за широких пол плаща разглядеть не получилось. Ни цвет глаз, ни цвет волос, никаких примет: лицо полностью закрывал капюшон. Примечательно, что в тот день не было дождя, а значит, тот, кто это сделал, в дождевике прятался вовсе не от воды.
Могла ли вернуться его подружка, чтобы прикончить? Или это жена уличила неверного супруга в измене? Или все-таки это дело рук серийного убийцы-книголюба?
Жена критика отдыхала вместе с детьми в Мексике, когда ее застал звонок детективов. У нее было железное алиби на момент убийства, но это не означало, что она не могла заказать убийство изменника. Учитывая масштаб его измен, не каждый бы осудил ее. Сразу после звонка из полиции она заказала обратные билеты и уже к утру следующего дня обещала прибыть на опознание.
Ближе к концу рабочего дня Миллеру позвонил Джон и попросил их с Блантом спуститься в секционную. Пришли результаты аутопсии и токсикологической экспертизы. Шеф подергал за нужные ниточки, чтобы ускорить процесс. В последнее время у них было слишком много трупов и слишком мало терпения. Каждая минута промедления могла стоить кому-то жизни.
Логан кивком указал Тайлеру на дверь, и они оба вышли из кабинета. Они так давно работали вместе, что могли вовсе обходиться без слов.
В секционной была стерильная чистота, эксперты уже закончили с трупом критика и теперь изучали документы, поступившие из лаборатории.
– Тук-тук, – сказал Логан, когда понял, что они так и остались незамеченными.
– Черт побери, – Джон едва не подпрыгнул. – Зачем так пугать?
– Ты же сам нас позвал. Это все потому, что ваши пациенты не слишком разговорчивые – совсем отвыкли от живых, – Логан подмигнул Джону. – Чем похвастаетесь?
Чарли молча кивнул детективам и протянул папку с отчетом, с именем и посмертной фотографией критика Эрнеста Родригеса.
Логан открыл отчет, Тай заглянул через его плечо, и они вместе пролистали документы.
– «Причина смерти – получение травм, несовместимых с жизнью, в результате падения с высоты», – зачитал последнюю строку отчета Логан.
– Верно, когда этот парень сопротивлялся закону всемирного тяготения, он все еще был жив, – Джон улыбнулся собственной шутке. – Кстати, вы были правы насчет бутылки, – он протянул Логану еще несколько бумаг. – Лаборатория проверила содержимое и обнаружила в бурбоне следы тенамфетамина и скополамина.
– С этого места поподробнее, – попросил Логан.
– Тенамфетамин – это амфетаминовый наркотик. Он распространен среди любителей потусоваться. Стимулирует нервную систему, вызывает эйфорию, раскрепощает, усиливает сексуальное желание. Забористая штука. Такое парни подмешивают девчонкам на выпускных. А скополамин – это алкалоид, содержащийся в семенах различных растений семейства пасленовых. Не очень распространен у нас, но пользуется интересом у колумбийских и мексиканских картелей. Они называют его дыханием дьявола. Скополамин блокирует нейромедиаторы, отвечающие в человеческом мозге за доставку информации, связанной с краткосрочной памятью. Это позволяет управлять волей человека, находящегося под воздействием наркотика, при этом жертва чаще всего не помнит того, что с ней или с ним происходило.
– Спасибо за экскурс в мир незаконного досуга. Если в бутылке были обнаружены следы этих веществ, то почему их нет в отчете об аутопсии? В крови жертвы был обнаружен морфин, но не тенамфетамин и не скополамин, – Логан пытался прояснить ситуацию.