Около часа они провели с Эндрю вдвоем за закрытыми дверями. Проходящие мимо полицейские то и дело слышали, как то накалялся, то снижался градус беседы. По всей видимости, у подзащитного было свое мнение насчет линии защиты.
Проводив Элену и ее сына, детективы присоединились к Шину и его адвокату в допросной.
– Где вы были вчера и позавчера? – спросил Логан.
– Мой подзащитный был дома, – адвокат многозначительно посмотрел на Эндрю.
– Но я ходил в книжный магазин, чтобы забрать свой заказ, – добавил подозреваемый.
– Вы были в этой же одежде и обуви? – поинтересовался Тайлер.
– Нет, в другой, – взгляд Эндрю забегал.
– Не могли бы вы снять обувь и толстовку. Нам нужно будет провести экспертизу, – объяснил Логан.
– Вы не имеете права, – запротестовал адвокат. – Сначала объясните, в чем обвиняется мой подзащитный.
– Эндрю Шин, вы задержаны по подозрению в убийстве писателя Энтони Гарднера, а также других убийств, совершенных на территории штата, – продекламировал Миллер.
– На каком основании задержан Шин?
– На основании распечатки телефонных разговоров жертвы. Эндрю был предпоследним, кто говорил с Гарднером, и единственным, кому было известно его местоположение, – ответил Логан, он намеренно не стал говорить о ДНК, обнаруженной на окурке. Решил придержать этот туз в рукаве.
– Вы ведь понимаете, что это даже на косвенные улики не тянет?
– На косвенные как раз тянет, после того как мы исследуем одежду и обувь вашего подзащитного, появятся и более весомые улики, – Логан был почти уверен в том, что следы возле дома совпадут с протектором подошв кроссовок Шина.
– У вас двадцать четыре часа, чтобы представить серьезные доказательства, – адвокат хлопнул ладонью по столу и поднялся.
– Нам хватит и половины, – осадил его Логан, а после обратился к Эндрю: – Если вы пойдете на сделку со следствием, все расскажете и дадите чистосердечное признание, то сможете избежать смертной казни. Если сотрудничать не будете и мы докажем вину без вашей помощи, мы вам ничего гарантировать не сможем. Решать вашу судьбу будут присяжные, а они наверняка очень недовольны и напуганы происходящим. Я бы не рассчитывал на их жалость. Подумайте об этом и дайте нам знать. Но до того, как мы получим результаты экспертизы вашей одежды.
Детективы тоже поднялись со своих мест, но не успели сделать и шага.
– Стойте! Я хочу сотрудничать со следствием! – лицо Эндрю покрылось алыми пятнами.
– Придурок, – процедил сквозь зубы адвокат.
– Лучше быть живым придурком, – заметил Логан.
– Хотите рассказать, как убили Гарднера? – уточнил Тайлер.
– Я не убивал Гарднера. Я любил его! – Эндрю смотрел прямо в глаза детективу.
– Тогда в чем вы собирались признаться? – Логан вопросительно вздернул бровь.
– В том, что убил всех остальных, – Эндрю уперся взглядом в фотографии мертвого писателя, лежащие на столе.
– Хорошо, но сначала скажите, вы ведь были в этой одежде вчера?
– Да, – Эндрю виновато опустил глаза.
– Значит, вы не станете возражать, если мы прервемся, чтобы передать одежду на экспертизу? Мы должны убедиться, что вас не было на месте убийства Гарднера.
Шин согласно кивнул. Один из полицейских проводил Эндрю в комнату, где ему помогли переодеться и переобуться в форму, которую выдают заключенным. Его одежду упаковали в бумажные пакеты, а самого Эндрю снова проводили в допросную.
Эндрю сел на стул, ссутулился и обнял себя за плечи, как в детстве, и это навеяло ему непрошеные воспоминания: то, что он отчаянно стремился забыть.
Ему было восемь, и он мечтал стать скаутом с первого учебного дня, но тогда он был слишком мал. Двери в «малыши» скаутов открывались только с восьми лет.
На следующий же день после своих именин Эндрю пришел к старшему вожатому в школе и принес присягу. Он мечтал о походах и сплавах, о ночевках в палатках и длинных историях, рассказанных при луне. В тот же день ему выдали первую форму: шорты, футболку, галстук и фуражку. Теперь он мечтал получить как можно больше знаков отличия, но весь энтузиазм Эндрю канул в бездну во время первого же похода. Мать не хотела отпускать его в лагерь, вожатым пришлось лично прийти к ним домой, чтобы заверить ее в том, что Эндрю будет в безопасности. Только после того, как они предоставили ей точные географические координаты места, в котором разобьют лагерь, она дала свое согласие.
Поход был запланирован на трое суток. В первый день автобус высадил их у парка Трион-Крик-Стейт, и они по компасам, дневному свету и растительности стали искать место, в котором должен располагаться лагерь. Они провели в пути около трех часов, пока не нашли красный флажок, воткнутый в землю на поляне рядом с рекой. Весь оставшийся день они разбивали лагерь и готовили пищу. Всего в группе было пятнадцать мальчиков и трое вожатых, и для каждого нашлась работа: кто-то искал хворост для костра, кто-то чистил овощи, кто-то разворачивал палатки, а другие вбивали колышки.
Эндрю с одним из вожатых и еще двумя мальчиками отправились в лес за хворостом. Уже тогда он заметил, что вожатый выделяет его среди других детей: он все время интересовался его мнением и гладил по голове. Эндрю льстило такое внимание.
Вечером, когда все начали делить палатки для ночлега, выяснилось, что Шин ночует вместе с вожатым. Палатки были двухместными, на восемнадцать участников похода отводилось девять палаток и восемнадцать мешков.
Эндрю считал, что ему повезло, пока ночью он не проснулся от того, что кто-то ползал по его телу. Сначала он решил, что это змея, и так испугался, что даже не смог закричать.
Когда глаза привыкли к темноте и сошла сонливость, он понял, что его мешок расстегнут, а к его спине прижимается человек. Кожа, которая его касалась, была влажной, горячей и липкой. Он хотел обернуться, но чья-то рука схватила его за горло и удерживала. Эндрю чувствовал, как что-то влажное скользит у него между ног, а затем страх сменился болью. Он не помнил, сколько это продолжалось, но тогда это казалось вечностью.
На следующий день был сплав и песни у костра, а вечером все повторилось.
По возвращении домой Эндрю сообщил матери, что больше не хочет быть скаутом. Мать с восторгом отнеслась к этому решению, купила ему новые книги и ведерко мороженого.
Позже Эндрю стал замечать странные звуки по ночам, как будто кто-то стучал в стену. Поначалу ему было страшно вылезать из-под одеяла и проверять, в чем дело. Но когда он услышал, как всхлипывает мать, то набрался смелости и босиком с фонариком пошел проверять, в чем дело. Он ненадолго замер у двери, стук прекратился, но мать продолжала издавать странные звуки.
Эндрю тихонько отпер дверь и оцепенел: его мать абсолютно голая скакала верхом на мексиканце, который по выходным стриг их газон. Запрокинув голову, она стонала и продолжала двигаться.
Эндрю не знал, сколько времени он так простоял в дверях, прежде чем мать его заметила.
– Ты почему не спишь? – крикнула она. – А ну марш в свою постель!
Но Эндрю не двинулся с места. Тогда она поднялась с постели, накинула халат и проводила сына в спальню.
– Малыш, почему ты проснулся? – она погладила сына по голове.
– Ты кричала, я думал, тебе плохо, – сквозь слезы сказал Эндрю.
– Мне было плохо, но мистер Марио мне помог, – успокоила мать.
Мистер Марио еще долго приходил к ним по ночам, а Эндрю не спал и слушал, как он помогает матери. Он не хотел это слушать, понимал, что есть в этом что-то дурное, нехорошее. То, что он видел в спальне матери, напоминало ему о том, что случилось с ним в лагере. Тот вожатый издавал такие же звуки, как Марио, и от этого было страшно. Потом садовник перестал приходить к ним, но появился новый мужчина, который так же хрипел.
Со временем Эндрю почти перестал спать: ему было страшно, что повторится то, чего он боялся больше всего.
Это продолжалось до тех пор, пока Эндрю не предпринял первую попытку покончить с собой. Он забрался в горячую ванную и решил перерезать себе вены и истечь кровью. Вода постепенно окрашивалась в красный, а сознание Эндрю меркло. Сквозь толщу воды он услышал крик.
Она успела его спасти. В больнице Эндрю признался матери, почему сделал это, и больше она не приводила в дом мужчин, но иногда он слышал, как мать одна тихо стонет в своей постели.
Шин тряхнул головой, чтобы прогнать дурные воспоминания.
– Почему вы пошли на попятную после того, как признались в убийствах? – спросил Логан, когда Эндрю вернулся в допросную.
– Я должен был доиграть партию.
– Тогда зачем вообще признавались? – Логан пытался понять его логику.
– На тот момент Гарднер еще не закончил рукопись, а вы подозревали его. Я пытался выиграть ему время, чтобы он успел дописать. Без меня он бы не справился. Я подарил ему этот сюжет, стал его музой.
– Если вы так хотели воссоздать сцены из книг, почему не довели все до конца?
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду то, что Рейчел не была изнасилована, а тело Гарднера не было забальзамировано, все жертвы, кроме критика и трупа с предсказанием, были задушены вопреки сюжету. А если писателя убили не вы, то и «Кукольника» вам воплотить не удалось.
– Так вы все-таки прочли, – он ухмыльнулся. – С «невестой» я не смог, было слишком противно. С «Кукольником» я просто не успел. А если Гарднер не сможет ни увидеть, ни прочесть, ни оценить, то к чему тратить время и силы? Не скрою, опыт мог быть интересным, но без Гарднера он был мне уже не нужен. К тому же рукопись уже была закончена.
– Как вы узнали, что он дописал книгу? – уточнил Миллер.
– Из его же твиттера…
– Вам известно, кто убил Гарднера? – внезапно задал вопрос Блант.
– Я догадываюсь, – плечи Шина передернуло, как от сильного отвращения.
– И кто же? – с нетерпением спросил Миллер.
– Думаю, это ВерховныйФанат, – сквозь зубы ответил Шин.
После того как поговорил с Гарднером, Эндрю набрал короткое сообщение: «Он будет в доме на озере, надеюсь, ты меня не обманул». Затем вернулся домой, заперся в своей комнате и стал нервно перечитывать свою переписку с ВерховнымФанатом1377, но так и не нашел подвоха.