— Сказала бы, что покажу фотки его жене, и у нас бы появился карманный Петя. По номеру можно отследить, даже если телефон отключен.
Представив себе Жанну с Элеонорой, которые с серьезными лицами разрабатывают этот идиотский план, я едва не прослезился. Все хотели как лучше, а в результате ситуация скатилась в такое дерьмо, что дальше некуда.
Впрочем, как оказалось, дальше было куда. Голова Брика странно дернулась, и на меня посмотрел не Принц, а сам загнанный в угол хозяин тела.
— Элеонора, — сказал Боря. — Она тебе очень дорога?
— Как чемодан без ручки, — вырвалось у меня. Поймав обиженный взгляд Эли, я добавил: — Наполненный золотом.
— Принц подчинил ее сознание. Заставил бросить Жанну. Заставил возить его, следить за каким-то человеком. И заставил с ним… Ну…
Он покраснел, отвел взгляд. Элеонора, напротив, побледнела.
— Скотина, — донесся сзади голос Маши. Она, судя по тону, балансировала на грани между изумлением и абсолютной ненавистью. — Животное!
— Тоже тебя люблю, милая, — потупившись, отвечала Элеонора.
— Я не про тебя!
— Знаю. Это моя самооценка переживает не лучшие времена, не обращай внимания.
Боря посмотрел мне в глаза. Я кивнул. В следующий миг он исчез, его место занял Принц, который тут же раскрыл рот, но было поздно.
Элеонора дернулась, согнулась пополам, закрыла руками лицо и завизжала. На нас по-прежнему не обращали внимания, хотя у спешащих мимо пешеходов должно было нешуточно зазвенеть в ушах. Я шагнул к Эле, но она выбросила вперед руку, останавливая. Тяжело дыша, выпрямилась.
Брик съежился. Он ничего не говорил, но лицо выражало больше, чем страх. Однако он не бежал и не отворачивался. Стоял, глядя на Элеонору, которая, будто очнувшись после комы, с удивлением разглядывала свои руки, сжимала и разжимала кулаки.
Но вот она повернулась к Брику. Я отступил. Что бы Эля ни сделала, это будет справедливо.
Она схватила его за лацканы куртки, тряхнула. Голова Брика мотнулась назад-вперед. Я ждал удара, но удара не последовало — послышался звук плевка. Элеонора оттолкнула Брика и вернулась к Маше.
— Знаешь, — сказала та, — тебе не обязательно стоять со мной рядом. Я и так все знаю.
— Правда, что ли? — огрызнулась Эля. — А ну-ка, давай — гимн Никарагуа наизусть!
— Чего?
— Того! Знахарка, тоже, выискалась.
Надо было хорошо знать Элеонору, чтобы в этом ворчании расслышать: «Извини, я была не права». Маша, похоже, расслышала.
Я отошел в сторону. Присел на металлический разделитель, достал сигарету. Хотелось просто минутку побыть в одиночестве. Разумеется, мне не дали этой минутки. Брик подошел, вытирая рукавом лицо.
— Дима, мне очень нужна твоя помощь. Юле нужна твоя помощь.
Он ждал ответа. Я смотрел на так и не подожженную сигарету.
— Знаешь… Я тут вот подумал. Знаю, поздно начал, и многое упущено. Целый год девочка Юля выносит мне мозг всеми возможными и невозможными способами. На Последнем звонке выставляет меня конченой мразью перед целым поселком. Ты, Принц, главная причина ее появления на свет, шестнадцать лет назад изнахратил жизнь мне и Маше. Не успел явиться сюда снова — изнасиловал Элеонору, которая всегда была моим другом номер один, что бы ни случилось.
— Я не наси…
— Заткнись! — прикрикнул я, продолжая гипнотизировать сигарету. — Благодаря вашим с Юлей усилиям — дома я теперь изгой навсегда. От меня ушла жена, и чтобы ее хотя бы не убила потусторонняя тварь, вселившаяся в человека, которого я ненавижу больше всего в жизни, мне надо просто уйти. Позволить Юле добиться желаемого. Я сейчас смотрю на эту сигарету, которая по моей доброй воле будет убивать меня, как только я ее подожгу, и думаю: я что, полный кретин? Когда на рентгеновском снимке видно злокачественное образование в легком, я продолжу давиться омерзительным на вкус дымом, заверяя себя, что мне это действительно нужно? Что я не смогу без этого? Хотя даже ребенку ясно, что на самом деле я не смогу с этим.
Две тени приблизились к кроссовкам. Я поднял взгляд. Увидел Машу и Элеонору, стоящих поодаль от съежившегося Брика. Сказал, обращаясь к Маше:
— Ты ведь хотела уехать в неизвестном направлении с непонятным существом, которое жаждет найти Юлю. Вот тебе примерно такое же существо. Оно хотя бы знакомое и вроде не собирается ее убивать. И, я не сомневаюсь, найдет Юлю даже без моей помощи. Что ему, в конце концов, нужно? Кто-то, умеющий водить машину? Ты умеешь, и машина у тебя есть. И сейчас, говоря это, я не чувствую себя мразью и предателем. Все логично и правильно. Это — ваша война, в которую я влез непонятно за каким чертом. — Я перевел взгляд на Брика. — Заметь, я даже не прошу извинений или новых гарантий, на которые ты наплюешь через две минуты. Просто вы с Машей езжайте за дочерью, а Элеонора поедет домой, подбросит меня до «Форда», и я буду надеяться и ждать. Час, два, сутки, месяц, год, десять лет, сколько потребуется.
Если бы Брик начал говорить об угрозе Вселенной, я бы его ударил. Всему есть предел, этому идиотизму тоже. Но он шлепнулся передо мной на колени, будто подрубили сухожилия.
— Дима, — дрожащим голосом заговорил он, — я прошу прощения за все. Я даю тебе твердые гарантии, что Жанна останется жива, я знаю, какой логикой руководствуется это… существо, и сумею провернуть все так, чтобы оно не делало лишних движений. Я обещаю, что больше не сделаю ни одного шага, не согласованного с тобой. Я нашел Харона. Я знаю, где он. И ничего не могу с этим поделать. Он просто ждет, когда Юля погибнет, вот и все. Я бессилен, у меня нет ни малейшего опыта общения с людьми, которым нечего терять. Я знаю только одного человека, который может приводить себя в такое состояние. И это — ты. Прошу, поговори с ним. У меня шансов нет, у тебя — есть. Мы близки к цели, остался один шаг, но на пути стоит это чудовище!
Я мог понять Брика и Машу, которые, затаив дыхание, ждали ответа. Не понимал только Элеонору. Она-то чего молчит, почему не тащит меня за шкирку к машине?
Потом дошло. Без Жанны она не вернется. Если я и потерял жену, то Эля не потеряла подругу, которую сама же и втянула в это безумие. У каждого здесь куча причин идти дальше, только я опустел настолько, что, как ни стараюсь, не могу найти в душе ни малейшей искры. Пришлось чиркнуть колесиком зажигалки.
— Мы кое-что изменим, — сказал я, мешая слова с клубами выдыхаемого дыма. — Для начала — всё. Теперь я ищу Юлю. А вы все — мне помогаете. Когда я говорю, «все», я имею в виду и тебя. — Я ткнул сигаретой в сторону Брика. Тот закивал. Еще бы он возражал! Это когда мы встанем перед выбором, он изобретет тысячу и одно оправдание, чтобы кинуть меня и поступить по-своему. А сейчас он согласен. Как студент, что клянется принести завтра курсовой проект, который даже не начинал делать.
Глава 57Дима
— У вас заказан столик? — Девушка на входе старалась выглядеть профессионально, но скрыть пренебрежительного взгляда не сумела. Я и сам, не удержавшись, посмотрел на себя. Да уж… Старенькие кроссовки, джинсы не лучше, рубашка мятая, плюс — джинсовая куртка с замызганными манжетами — это я неаккуратно катил колесо. Знал бы, что придется ходить по ресторанам, взял бы одежду поприличнее.
— Меня ждут, — сказал я и, для пущей убедительности, улыбнулся.
Эффект получился неожиданным. Девушка улыбнулась, ее лицо выразило нечто, подозрительно похожее на: «Ох, слава богу!» Однако профессионализм победил. Девушка усилием воли трансформировала облегчение в доброжелательность и предложила следовать за собой.
— Осторожно, ступеньки, — предупредила она.
Ступенек оказалось пятнадцать. Не то из настоящего, не то из искусственного камня, они выглядели солидно в свете тусклых светильничков, стилизованных под факелы. Девушка в черной юбке и белой блузке будто вела меня в древнее подземелье. Впечатление портила несущаяся снизу тихая электронная музыка.
— Символичное у вас названьице, — заметил я.
— Что, простите? — обернулась девушка.
— Та́ртар, — пояснил я. — Царство тьмы, все такое.
— Ах, тарта́р! Это наш фирменный соус, рекомендую к мясу.
Девушка могла говорить что угодно, это не изменило бы впечатления. Харон завтракал в «Тартаре».
Мы оказались в зале ресторана, столиков на двадцать. Здесь стилизация сошла на нет. Пол — обычная плитка, столики банальные, с льняными скатертями в красно-желтую клетку. Никаких дубовых колод с сидящими за ними троллями, увы. Да и вообще, столики почти все пустовали. За одним сидели двое молодых людей — видимо, имеющие отношение к припаркованному снаружи «Гелендвагену», — и, помахивая бокалами с вином, что-то увлеченно обсуждали.
— Наверное, вам туда. — Девушка указала в дальний конец зала. Там, за накрытым на двоих столиком, сидел один человек. Отсюда я не мог его толком разглядеть, слишком темно. На стене рядом с ним «факел» погас — видимо, надо было сменить лампочку. А может, клиент изъявил желание пребывать в полумраке.
— Странный парень, да? — кивнул я в его сторону.
Девушка улыбнулась той загадочной улыбкой, которая была бы уместнее, спроси я о планах на вечер.
— Не знаю, мы близко не знакомы. Официант сейчас подойдет.
— Благодарю вас. Если не сложно, передайте официанту, чтобы пока не подходил. Мне нужно поговорить с другом на весьма деликатную тему, и очень бы не хотелось отвлекаться. Думаю, нас устроит то, что есть на столе.
Харон сидел над тарелкой со стейком, держа вилку в левой руке, а нож — в правой. Сидел так, похоже, давно, не оставив ни царапины на куске мяса. Как будто напряженно размышлял, забыв, где находится. Неудивительно, что девушка так обрадовалась моему появлению и не стала чинить препятствия из-за вероломно нарушенного дресс-кода.
Я сел напротив, даже не взглянув, что лежит на тарелке, предназначенной невидимому компаньону Харона. Молча заглянул в глаза, слегка увеличенные стеклами очков.
— Здравствуйте. И — приятного аппетита. Надеюсь, не возражаете, если составлю компанию?