Кай, отхлебнув коньяка, закурил. А я бросил два года назад — воспаление легких угораздило подхватить. И какой-то такой пурги доктор тогда нагнал, что меня потом неделю в разные приборы разглядывали. Это мы в Мексике жили, кажется… А может, в Аргентине. Обошлось, в итоге, но стрему я такого словил, что курить — ни-ни. Косячок могу свернуть под настроение, хоть Кай это дело не одобряет, а никотинить — ну его к аллаху. Легкие новые не вырастут.
— Ты еще наряднее, — ворчу. — Шифруешься, как школьник от мамки.
— Так надо.
— А ты вообще уверен, что это она? Мутная девка какая-то. На чучело похожа.
На самом деле, я просто не ожидал, что малолеткой окажется. Думал, девка как девка, лет двадцать или около того. А за малолеток, известно — статья другая, и срок другой, даже если ей до восемнадцати пяти минут не хватает, и на вид — кобыла здоровше меня. То есть, не то чтобы я думал, будто Кай на этакую швабру позариться может, а просто стремное дело, малолетки. Хлопот с ними не оберешься.
— Не на чучело, а на Хомуру Акэми, — Кай говорит. — И если у тебя хватит мозгов запомнить это имя, буду счастлив. С хозяевами дома решил вопрос?
— Решил, цену скинули маленько. Хотя крякали — мол, договорились на месяц, а теперь «три недели»…
— При хорошем раскладе, может, и быстрее управимся.
— Хорошо бы, — говорю. — Ценник за дом выкатили — мама не горюй!
— Ничего. С ней мы эти расходы вдесятеро покроем.
— Что хоть за девка-то такая золотая? — спрашиваю.
В натуре, интересно стало. Зря, что ли, я плакаты с какой-то стремной пацанкой в интернете заказывал, а потом заказ принимал, прости-господи? Курьером, как на грех, девка молодая оказалась, ничего так с фасаду. Чего б другое привезла — по-любому зазвал бы чаю попить, а тут она, кажись, только об одном думала — как бы варежку себе заклеить, чтобы в голос не ржать. «Аниме, — говорит, — увлекаетесь?» И глядит, как на носорога дрессированного. Тьфу.
— Золотая, — Кай говорит. — Я сам долго сомневался. А она вон что учудила — не почесалась… На, глянь. — И ноут ко мне развернул. — «Анатомист» — это я. А она — «Хомура».
Я в экран впялился.
— Но… ту… га?
Кай аж коньяком поперхнулся.
— Сам ты «нотуга»! «Хомура» это слово читается. Хотя я тоже — пока допер, что за ник, чуть мозги не вывихнул. Слава богу, угадал, а то бы неизвестно еще, как сложилось. Девчонка пуганая, просто так в руки не пошла бы.
Ну, хрен с ней, Хмура так Хмура. Я в экран уставился.
Homura:
Я пробовала лазить по вашим тэгам. Замануха хорошая, но основной текст вы прячете. А если его не могу добыть я, следовательно, его пока вовсе не существует. Мне кажется, я догадываюсь, что происходит.
Anatomist:
Ты права. Назваться странным может каждый. Прости, но это вынужденная мера.
Homura:
Я поняла, не извиняйтесь. Кого попало вы к себе не принимаете. Что я должна сделать?
Anatomist:
Что ж, давай начнем с приятного. У тебя и твоих одноклассников есть электронные дневники?
Homura:
Они у всех есть.
Anatomist:
Отлично. Ты можешь ставить любые оценки. Развернись от души!
Homura:
Смешно… А давайте, я переведу оценки в двоичный код? Интересно, хоть один из этих уродов сообразит, что вообще означают эти нули с единичками?
Anatomist:
Смешно! Да будет так. Я приготовился к шоу.
Прочитал я — раз, другой. Ни хрена не догнал, в чем прикол.
— Ну и че? — спрашиваю. — Шоу-то где?
— Шоу дальше понеслось, — Кай говорит. — Вот, новости посмотри, я специально ссылку сохранил.
Смотрю. Ни фига никаких шоу не показывают, просто объява в две строчки:
В этот раз хакерская атака затронула Красноярский край. В средней школе г. Назарово оценки учеников сменились рядами непонятных символов.
— Кай, — говорю, — тебе оно, может, и по приколу, а у меня от твоих заморочек того гляди чайник выкипит. Ты можешь по-человечески объяснить?
Кай смотрит ласково, как на дауна, и говорит:
— В школе у детей сейчас электронные дневники. Не «бананы» рисуют красной ручкой, как тебе когда-то, а в специальную базу оценки заносят. Пароль от дневника — у родителей. Открыл в компьютере страницу и сразу видишь, что твое чадо за день наполучало, а заодно — что ему на дом задали. Никакие «контрольная была» или «училка заболела» не прокатывают.
— Во жесть-то! — говорю. Аж взгрустнулось. Школьные годы сразу во всей красе вспомнились.
То есть, у меня-то два дневника было, это Кай придумал. Один я на уроках давал, чтоб оценки ставили, а второй дома показывал, если мамка разорется. В нем мне Кай троебаны самолично изображал и расписывался, за каждого учителя другим почерком. Любо-дорого посмотреть было! А сейчас, выходит, хрен бы я так проехал. Хотя Кай — ушлый, он бы и с электронным дневником придумал, что начудить, уж в этом я не сомневаюсь.
— Это точно, — Кай говорит. — В наше время все было куда проще. Система образования смотрела на мир широко распахнутыми глазами, грех было в них не наплевать… Хотя и сейчас, видишь, встречаются уникумы.
— Что?
— Вундеркинды. Самородки. Талантливые дети, блин — понятно?
— Понятно, — говорю, — чего орешь? Так бы и сказал, что талантливые.
Кай вздохнул, коньяка отхлебнул. Успокоился.
— Так вот. Наша Хомура — из таких. Она взломала школьную компьютерную систему. Легко, посвистывая, будто дверной шпингалет отодвинула. Заменила оценки учеников двоичным кодом… блин. Вместо троек-пятерок ряды из нулей и единичек нарисовала!
— Каждому нарисовала? Это ж сколько парилась?
— Трех минут не прошло, я засекал. Красиво получилось.
Я задумался. И так прикинул, и этак. Я-то насчет чего напечатать — не шибко быстрый, в телефоне сообщение набрать, и то употею весь. А тут — каждую отметку заново… Охренеть, конечно, скорость, ничего не скажешь. Только Каю-то она на кой ляд сдалась, такая шустрая? Он и сам по части печатать — не дурак, как за клавиши возьмется, так только и слышно «тррррр» сплошной.
— И че? — говорю. — Ты ее, что ли, в секретарши к кому пристроить собрался? Так не возьмут — буферами не вышла. И даже после, как подрастет, не выйдет — точно тебе говорю. У меня на это дело глаз наметанный.
Кай ржет.
— Весело, — говорит, — с тобой, Витек. Никакого цирка не надо. Ты самое главное вообще не услышал, что ли? Повторяю еще раз: она — взломала — компьютерную — систему. Вскрыла пароли, будто семечки пощелкала, и наворотила в школьной базе что хотела. Ясно?
Тут до меня дошло.
— Ух, блин…
— Вот тебе и «блин». Если она справилась с этой системой, значит, и с другой может справиться. Я это проверил, кстати. Вот, читай. — И снова ноут ко мне развернул.
Homura:
Вам понравилось?
Anatomist:
Еще как! Спасибо за потеху. «Непонятные символы», Карл! Каково?
Homura:
Не стоит благодарности. Это было несложно.
Anatomist:
По поводу «стоит». Понимаю, что сейчас удивлю, но в этом несправедливом мире многое решают деньги. Мне кажется, некая сумма и тебе пригодилась бы. Давай считать это платой за веселье, которое ты для меня устроила.
Homura:
Ну… Думаю, вы можете перевести деньги маме на карточку. Я знаю ПИН-код, мама меня с ней в магазин иногда отправляет.
Anatomist:
Это зарплатная карта?
Homura:
Нет, другая, на нее дедушка деньги переводит. Мы на них, в общем-то, и живем.
Anatomist:
И ты можешь сделать так, чтобы на эту карточку поступили деньги из другого источника? Не от дедушки?
Homura:
Да запросто. И я бы тогда ноутбук купила. Не люблю в мамин компьютер лазить, а с телефона неудобно. Честно говоря, с вами я из интернет-кафе общаюсь.
Anatomist:
Боже мой. Ты бы еще по модему звонила… А мама не начнет задавать ненужные вопросы, если у тебя появится ноутбук?
Homura:
Я совсем дура, по-вашему?
… Ой. Извините. Я хотела сказать, что спрячу его в шкафу, мама туда не лазит. И буду пользоваться, когда ее дома нет, или по ночам.
Anatomist:
Что ж, это действительно удобнее, чем сидеть в интернет-кафе… Говори номер карточки.
Homura:
Я его не знаю.
Anatomist:
А как же я отправлю деньги?
Homura:
У вас есть яндекс-кошелек? Или тоже карточка, например?
Anatomist:
Конечно.
Homura:
Скажите мне номер, и я заберу один рубль. Вам придет оповещение, и вы увидите, куда ушли деньги!
Anatomist:
Пожалуйста, вот номер карты. Забирай.
Я от натуги аж сморщился весь.
— Кай, — говорю, — пожалей ты меня! Хватит уже загадки загадывать, не девку кадришь! На хрена ты ей номер карты сказал? Что бы он ей дал, если она твою карту в глаза не видала?
Кай аж расплылся:
— Вот именно! В корень зришь. Кому угодно номер скажи, а саму карту не давай — что он с этим номером делать будет?
— Ничего не будет. То есть, кабы на бумажке написали, то в сортир сходить можно. А так-то…
— Вот! А мне через минуту пришло оповещение, что с карты сняли один рубль. Карту я потом пробил, куда деньги ушли — все верно, на мамашу нашей красавицы зарегистрирована. Дошло теперь, кто у нас в руках?
— Охереть, — говорю. — И ты ей вот так запросто номер дал?! А кабы она все бабло свистнула?
Кай ухмыльнулся, за бокал взялся:
— По себе, Витек, людей не судят. Хотя я подстраховался, конечно, на карте сто рублей оставил. Из которых она только рубль забрала.
— Точно чокнутая.
— Именно. В этом я и хотел убедиться… Давай, Витек. — Кай бокалом салютнул. — За мегаудачу нашей жизни. За Хомуру Акэми!