Дальше перчатки заскользили, и мужик сорвался. Летел недолго. Бам! Бам! Бам!!! Это его о скалы швыряло, внутри трещины. И последним, о чем успел подумать, было не «любимая, в моем сердце ты будешь жить вечно», а «во мудак!» О ком — непонятно. Возможно, о себе. Лихо?
Я молчала. Просто не могла ничего ответить. А Саша по-прежнему смотрел на дорогу.
— А теперь, представь — все это мне рассказывала жена того придурка. Которая сроду в горах не была! На которой он и женился-то потому, что она там сроду не была и в страшном сне не собиралась. Есть мужики, которые боевым подругам предпочитают подруг на берегу. Чтоб сидела в окошке с вышиванием и ждала. Тот чувак обрел свое счастье… И вот, рассказывает мне эта барышня: «шерпы», «перила провесить», «рельеф ушел». И я понимаю, что она говорит его словами! Его чувствами. Потом она замуж вышла, — внезапно, очень буднично, закончил Саша, — за другого такого же психа. Флаг в руки, как говорится, барабан на шею. Если тетке нравится сидеть в окошке и ждать похоронку, с этим ничего не сделаешь.
Я переваривала то, что услышала. Долго.
Мы ехали. За окном вырастали и скрывались здания, дорожные развязки, спешила куда-то по своим делам равнодушная Москва.
— Для чего ты мне это рассказал?
— Для сравнения. — Саша, как будто, удивился. — Та барышня была сильным фруктом, но бесполезным. Все, что умела — чувствовать своего мужчину. И кто ей виноват, что выбирала идиотов.
Меня вдруг осенило.
— У тебя с ней секс не сложился, что ли?
— Свят-свят-свят! — Саша аж вздрогнул. Сплюнул и постучал по пластиковому рулю. — Вот только чокнутых мне не хватало. И вообще, чтоб ты знала — секс с пациентами противоречит врачебной этике… Залезь в рюкзак, передний карман.
Из переднего кармана рюкзака я вытащила прозрачный файлик. Внутри лежал новенький паспорт. Из паспорта выпала банковская карта.
— ПИН-код — четыре шестерки. Надеюсь, запомнишь. Чем могу, девочки. Чем могу.
С паспортной фотографии на меня смотрела… я. Новая я, брюнетка с фиолетовыми глазами. Шибаева Юлия Игоревна. Место рождения — город Назарово. Год рождения… Я быстро посчитала. Мне, оказывается, девятнадцать лет. На днях исполнилось.
— Совершеннолетней жить проще, — пояснил Саша. — Никаких вопросов из разряда «кем тебе приходится этот дяденька». А выглядит молодняк сейчас так, что хрен поймешь, пятнадцать или тридцать.
Я вспомнила, как Витек фотографировал меня «на документы». Посмотрела на свое лицо — то, из прошлой жизни. Глупой и маленькой меня. Ни фига еще не понимающей. Волновавшейся, выйду ли я на фотке похожей на Хомуру Акэми…
— Я ведь тебя сейчас ненавидеть должна! — Это произнеслось так жалобно, что самой противно стало.
Саша кивнул. Он уверенно продирался сквозь пробку.
— Должна, конечно. Воров и мошенников надо презирать. А тех, кто тебя обманул — ненавидеть. Устоявшийся шаблон, его с детства вкладывают в головы. А знаешь, почему ты меня не ненавидишь?
Я молчала, и он ответил сам:
— Потому что я — гад и подонок — по большому счету, единственный, кто тебя понял. Показал мир, в котором можно жить по своим правилам — а не по тем, которые родители с учителями придумали. Ты попробовала жить так и тебе понравилось.
— Замолчи!
— Замолчал. — Он усмехнулся. — Как будто от того, что замолчу, это перестанет быть правдой… И еще. Есть одна фишка, против которой не попрешь. — Повернулся ко мне, подмигнул зеленым глазом. — Хорошим девочкам нравятся плохие парни. Необъяснимый психологический феномен, сколько раз он мне на руку играл. Будь у нас побольше времени, ты б в меня влюбилась. И по фиг на семнадцатилетнюю разницу.
— Козел!
Саша захохотал.
Я отвернулась, уставилась в окно. Из пригорода мы давно выбрались, летели по широкой улице с отбойником посредине. Тем, кто сидел в проносящихся машинах, было совершенно не интересно, что происходит в нашей.
Мы въехали в какой-то туннель.
— А это что за хрен с бугра? — Саша насторожился. Напряженно смотрел в зеркало заднего вида. — Хвост за нами, что ли? Видишь, придурок сквозь ряды ломится?
Я, обернувшись, присмотрелась. И увидела, что какая-то машина, отчаянно сигналя, мечется из ряда в ряд.
— Дружок твой?
— Нет! Еще раз скажешь «дружок» — убью. — Я откуда-то знала, что, будь это он, обязательно бы почувствовала.
— Твою мать. Менты. — Саша прибавил газу — хотя мне казалось, что дальше газовать уже некуда — и принялся лавировать среди машин.
— Почему менты? У него нет мигалки…
— Зато номера есть. Синие. И мигалка, кстати, есть — он ее просто не включил. Шифруется, урод… ….!!! — Саша едва ушел от столкновения. Столкнулись машины, едущие сзади, сколько — не разберешь.
Мы выскочили из туннеля на мост. Справа сиял остров ярко освещенных небоскребов — красивый, как на рекламном плакате. Сейчас явно не стоило спрашивать «что это?»
Дорога проходила на уровне седьмого этажа. Примерно. Вот уж где я точно не хотела бы жить, так это в таком небоскребе.
— Вроде оторвались, — бросил Саша.
И в этот момент из крайнего левого ряда поперек потока бросилась машина. Выскочила перед нами, водитель ударил по тормозам. Саша тоже затормозил, но поздно — мы слишком разогнались. Со скрежетом влетели в остановившуюся машину. Из окон посыпались стекла, ремень безопасности врезался в плечо, по лицу ударило что-то, воняющее пластиком.
— Спокойно. Это подушка, — услышала я Сашин голос. Уверенный, деловитый — как всегда. Как будто мы каждый день так влетаем. — Ныряй под нее. Выбирайся и сваливай, меня не…
— Набегалась? — Мою дверь распахнули.
Первым, что я увидела, были мужские туфли. Изящные, явно дорогие, они выглядывали из-под черных наглаженных брюк.
Голос, приказавший мне вылезать, никак не мог принадлежать владельцу таких туфель и таких брюк. То есть, в прошлой жизни — не мог. А в этой уже слишком много всего напроисходило.
Я выбралась из машины, испытывая странное облегчение от того, что знала, кого сейчас увижу.
— Здравствуйте, Дмитрий Владимирович.
Глава 114Дима
Если бы не та фотография, что показывал Арсен, я бы ни за что не распознал в этом взъерошенном пугале Юлю. Даже точно зная, что это она — открыв дверь, я растерялся. То ли папаша везет домой загулявшую дочь, то ли сутенер — проститутку от клиента. А вдруг опять ошибка? Но она назвала меня по имени. И взгляд… Да, этот взгляд ни с чем не спутать — хоть глаза и стали почему-то ярко-фиолетовыми. Гонора в этом взгляде, правда, поубавилось. Ну, или я научился его выдерживать.
— Обосраться и не встать, — выдал я.
На таких тонах и в таких выражениях мы еще ни разу не разговаривали. Фиолетовые глаза широко распахнулись, губы задрожали. Может, Юля вспомнила, как отчим на нее орал, а может — просто от неожиданности. Не часто учитель русского и литературы говорит «обосраться».
— Пошли. — Я схватил ее за руку. — Ты вообще в курсе, что твоя мать…
Она вырвалась. Глаза сверкнули ненавистью. Здравствуй, старая добрая Юля Шибаева.
— А что «мать»? — С водительского сиденья выбрался мужик моего возраста. Холеный, крепкий, глаза нехорошо прищурены. Так вот ты какой, международный аферист Константин Завадский. Он через капот посмотрел на нас. — С ума сходит? Так поздновато уже. Раньше надо было. Это он? — спросил у Юли. — Эрзац-папаша?
Она кивнула, и на роже этого подонка появилась ухмылка:
— Ишь ты. Резвый кабанчик, быстро метнулся. Недели не прошло.
«Не вздумайте на него сорваться, — предупредил Разрушитель. — Просто ведите девчонку в машину, быстро. Брика везут сюда, и как только появится академик…»
— Костик, — сказал я максимально доброжелательно. — Сядь в машинку, покатайся. Да кондиционер вруби посильнее, тут сейчас жарко будет. Арсен тебе детской сказкой покажется.
Юля посмотрела на меня, на Кая, снова на меня. Она как будто пыталась понять, кого ей выбрать.
— Ого, какая осведомленность. — А его, похоже, так просто из себя не вывести. «Глаза спокойные, всегда только спокойные», — вспомнил я слова Брика. — Раз ты такой умный, может, объяснишь, что вокруг творится?
— Обойдешься. — Я повернулся к Юле: — Пошли со мной.
— Никуда я не пойду! — Она отступила к ограждению, взялась рукой за перила. — Зачем вы вообще сюда приехали? Я тут и без вас…
— Я знаю, что тебе не нужен! — Опять пришлось повысить голос. — Тебе никто не нужен. Но вот мне ты нужна. Фактически, ты сейчас для меня — самая большая в мире ценность. Что вздрагиваешь? Неожиданно? Привыкай! Тварям вроде него, — кивнул я в сторону Кая, — твои способности всегда будут нужны, их тут еще двое таких скоро подтянутся. А вот мне нужна ты. Со способностями, без способностей, парализованная в инвалидной коляске — без разницы. Больше я от тебя не отвернусь, обещаю.
Не поверила, но — захотела поверить, я это почувствовал. Впервые ощутил тонкую, едва ощутимую связь с этой замкнутой и непонятной девчонкой. И, ухватившись за эту ниточку, мысленно добавил: «У тебя есть дом, Юля. Тебе есть куда вернуться».
Она приоткрыла рот — услышала! Это была победа. Но насмешливый голос из-за спины внезапно переломил все:
— Я-то, может, и тварь. Но хоть чехлиться не ленюсь, когда трахаюсь. Что, папаша, вспомнил о родительском долге? Пожалел свою бывшую, на выручку примчался? Окей, нашел ее — дальше что? В уши девчонке насвистишь, увезешь обратно в свой мухосранск — и погнали второй сезон? До пока она опять на стенку не полезет?
Там, на пустыре, я на мгновение задумался о том, чтобы подобрать один из валявшихся на земле пистолетов, но не стал. Теперь пожалел. Больше всего на свете хотелось прицелиться в эту самодовольную рожу и спустить курок.
— Слушай, ты. — Я повернулся, шагнул к Каю. Нас разделял только капот джипа. — Ты ж вроде умным быть должен. Неужели не соображаешь, что кусок не по зубам оторвал?
Я закрыл глаза, глубоко вдохнул и, посмотрев на его скептическую рожу, добавил: