Я промолчал. Подыгрывать ему? Нет уж, спасибо.
— Ладно, Принц, я нашел карту. И по ней смог найти все, что мне было нужно. Вот почему ты сейчас беспомощен. Ты находишься здесь. — Он показал сжатый кулак. — И только от меня зависит, сможешь ли ты получить ту или иную способность. Одна беда: ты лежишь поперек прохода, и перешагнуть через тебя я пока не могу. До этих двух слов, — кивнул он на красно-желтые буквы, — меня все устраивало, смерть не так страшна, если хоть раз ее пережил. Но теперь у меня появилась цель: моя дочь должна уцелеть. Ты знаешь, как этого добиться. Предлагаю сделку: я возвращаю тебе тело, но только тело. Никаких сверхспособностей. Слух и зрение — пополам. Транквилизатор я выведу.
Плохая сделка. Очень плохая! Я покачал головой. Борис в ответ пожал плечами:
— Как хочешь.
Лег на спину и начал насвистывать. А ведь он не умел свистеть…
— Сам пришел просить меня спасти Юлю, а теперь притворяешься, будто тебе все равно? Неубедительно.
— С тобой надо кончать, Принц. Это — куда важнее. Ведь ты же хотел сам убить девочку. Не надо отпираться. Я видел карту. Я знаю о тебе то, чего даже ты сам о себе не знаешь. Так что выбирай. Хочешь ли ты сделать перед смертью хоть что-то хорошее?
Вот так наивно и глупо. Борис — в своем репертуаре. Но ведь здесь я не сумею соврать, вот в чем проблема! Значит, придется говорить правду.
— Видишь ли, в чем загвоздка. Юле придется умереть, вне зависимости от того, что все мы об этом думаем.
Он приподнял голову, прислушался.
— Как отделить ее саму от ее тела? Это — операция на духе, если так можно сказать. Исследователь и Разрушитель наивно полагают, будто Юля сама отдаст им силу. Смешно. Как можно отдать руку? Или ногу? Она ведь не самурай. Это мы все — гости извне, заселившиеся в тела. А она — цельная.
— То есть, Юля обречена?
Теперь у меня получилось усмехнуться:
— Тебе ли не знать, что смерть можно пережить? Разумеется, если понимаешь, что происходит, и знаешь, что делать. Разница между мной и всеми остальными в том, что я знаю, как это сделать, и могу объяснить ей. Могу отвести от нее всех. Забрать ее силу. И уйти! А ты теперь достаточно сведущ, чтобы защититься от моего возвращения.
— Отлично. — Борис сел. — Так ты согласен?
— Мне нужно все. Чтобы победить сейчас, мне нужен полный контроль…
— Нет. Мне осточертело то, что ты делаешь с моими друзьями, с остальными людьми. Ты управляешь телом, я — всем остальным. Так, или никак. Решай. Я готов умереть. А ты?
Прежде чем я успел собраться с мыслями, губы шепнули ответ:
— Нет…
Я открыл глаза. Почувствовал, как тяжело и больно ворочается сердце. И этот туман… Левое плечо болезненно тянуло. Целая вечность понадобилась, чтобы сообразить: мне сковали руки за спиной, я лежу на левом боку на заднем сиденье автомобиля. Очень неудобно.
«Верное решение, Принц. А теперь, внимание, я вывожу транквилизатор».
Отлично. Только как Борис собирается это сделать? Через по́ры такую дозу не вывести. Тошнота? Очень долгий процесс концентрации транквилизатора в желудке.
— Нет, — шепнул я.
«Ничего страшного. Знаешь, сколько раз, твоей милостью, подобное происходило со мной?»
Я скрипел зубами, ожидая, когда прекратится этот горячий поток, льющийся мне на ноги, наполняющий салон зловонием. Но мочевой пузырь как будто бесконечен. Вдруг до меня дошло: я могу скрипеть зубами!
Осторожно послал сигнал пальцам — они шевельнулись, чуть слышно звякнула цепь наручников. Поморгал, разгоняя остатки тумана. Приподнял голову, посмотрел вперед. Лица водителя я не видел, но, кажется, это тот самый «Саня», который просился в «тусовку». Отлично. Значит, Разрушитель — второй. Дэн. Его профиль я видел. Вот он поморщился:
— Ты обоссался, что ли?
— Офигел? — возмутился Саня. — Блин, да это пассажир наш! Вот сука!
— Он, похоже, очнулся.
— Да быть не может…
Взгляд Разрушителя давил. У него очень темные, почти черные глаза, я едва не потерялся в них.
— Останови, — приказал Дэн.
— Да мы почти на месте, ты…
— Я сказал, останови!
«Приготовься!»
Из самого сердца рванулось наружу что-то громадное. Я попытался это перехватить, взять под контроль — тщетно. Силами управлял Борис. И голова Дэна бестолково мотнулась, повисла.
— Дэн, ты чего? — всполошился Саня. — Дэн, Дэн?! Ай, бля, развилку прое…
Водительская дверь открылась, и Саня, выкрикнув на прощание грубое слово, выпрыгнул.
«Нужно спешить. В мыслях Разрушителя я увидел, что происходит на мосту. Садись за руль».
Наручники осыпались, превратившись в металлическую пыль. Неужели я мог и такое? Или этот недоумок отыскал источник сил, мне неведомых? Но что значит, «неведомых»? Ведь я и есть — сила, так почему же…
«Время, Принц!»
Я рывком поднялся и сел, мокрые брюки отвратительно хлюпнули. Оставшаяся без водителя машина теряла скорость и уходила направо. От сигналов клаксонов вокруг звенел воздух.
— Я не в том состоянии, чтобы вести! Дай мне телекинез, это решит…
«Нет, так мы не договаривались».
Я перелез на водительское место, взялся за руль.
— Я даже не знаю, куда ехать!
Выровнять курс получилось. Стрелка спидометра телепалась в районе цифры «50».
«Езжай прямо».
Проклиная тупоголового Борю, я вцепился в руль, изо всех сил стараясь не выезжать за белые полосы. А они, как назло, побледнели и исчезли. Это что, такая остроумная человеческая шутка?!
«Не отвлекайся».
Я не успел спросить, о чем он. Вокруг заскрежетало, захрустело, машина подпрыгнула, крыша сорвалась и улетела назад. Я проводил ее взглядом в зеркале заднего вида, увидел, как уворачиваются автомобили от скачущего по дороге куска металла. Ветер загудел со всех сторон, гул двигателей ворвался в уши.
— Ты что творишь?! — заорал я, вихляя рулем.
«Спокойно. Сосредоточься на дороге».
Тело Разрушителя подскочило, перепрыгнуло через спинку сиденья и шлепнулось в лужу на заднем сиденье.
«Перестройся под нее. Не смотри по сторонам, машины я растолкаю, если придется».
— Под кого?
Борис заставил меня поднять голову, и я увидел Юлю. Отсюда, конечно, нельзя было разобрать, что за фигура застыла, стоя на перилах моста, проходящего над дорогой, но Боря отчего-то знал точно.
«Голубь, — сообщил он. — Я смотрю туда глазами голубя».
Глазами голубя? Он что, серьезно?! Жаль, я не в том положении, чтобы задавать вопросы… Я повел рулем вправо, и машина покорно переместилась. Мост приближался. Мы должны были проехать прямо под Юлей.
Глава 116Дима
Я ждал выстрела, стараясь думать лишь об одном: успею ли его услышать, или сразу наступит темнота и тишина. А может, не наступит? Может, я еще останусь тут ненадолго, успею досмотреть, чем все закончится. А кстати, чем «видят» призраки? Зрение ведь — чисто физиологический процесс, как сказал бы Брик. Как и развитие, как и…
Поток сумбурных мыслей подхватил меня, понес, закружил, и даже страха не было, только где-то на задворках сознания трепетала уверенность в том, что сейчас все закончится.
— Господа, дама? Вы позволите мне поучаствовать в диспуте?
Этот голос я слышал впервые, и он мне сразу не понравился. Тем, что был слишком приятным, слишком располагающим, слишком спокойным и глубоким, как у профессионального диктора, или… Или преподавателя с многолетним стажем?
— Мама? — Это ахнула Юля.
Я открыл глаза, развернулся — благо, затылком больше не чувствовал смертоносный холод оружия — и увидел Машу. В измазанной кровью больничной пижаме, тяжело дыша, она стояла на коленях, упираясь дрожащими руками в асфальт.
— Да, Юлия Игоревна, вы совершенно правы. — Он стоял в шаге от задыхающейся Маши. Крепкий, среднего роста старичок в светлом костюме, с аккуратно подстриженной белой бородкой и усами. — Это — ваша мать. И она, смею заверить, еще может остаться в живых, если оказать надлежащую медицинскую помощь.
В левой руке старичка покачивалась коричневая трость. Академик Положенцев вступил в игру, и я не видел в нем никаких признаков постороннего сознания. Пожилой, уверенный в себе мужчина.
— Это потому, молодой человек, — сказал он, повернувшись ко мне, — что мой разум достаточно созрел для того, чтобы принять масштабы, предложенные Исследователем — в отличие от прочих носителей. А вы, как я посмотрю, связались с моим уважаемым оппонентом? Что ж, закономерно. Вашему инфантильному поколению свойственно избирать пути наименьшего сопротивления. Вот, живой пример. — Положенцев посмотрел на Кая. — Имея такие задатки, ступить на скользкую дорожку… Впрочем, у него хотя бы задатки есть. В отличие от предыдущего носителя, который не обладал ничем — кроме визгливой собачьей преданности.
Глаза академика вспыхнули синим и тут же погасли. Угас и интерес Положенцева к нам. Он посмотрел на Юлю, улыбнулся — дедушка приветствует любимую внучку — и поманил ее пальцем.
— Спускайся оттуда, дорогая. Пора бы уже отправить нашу дорогую матушку в больницу, не так ли? Я не причиню зла ни ей, ни тебе, поверь.
— Что вам нужно? — Юля во все глаза смотрела на Машу. — Отпустите маму!
— Отпущу, непременно отпущу. А взамен попрошу о сущем пустяке. Мне нужна всего лишь твоя… Стойте!
Мы с Николаем Васильевичем двинулись в сторону Положенцева, но окрик заставил нас замереть. Трость академика, с ревом распоров воздух, взметнулась над опущенной головой Маши.
— Ей хватит и удара, Дмитрий Владимирович, — сообщил академик. — Который даже не обязательно наносить. Крохотное усилие — и мозг нашей прелестной барышни зальет кровью.
— Ай-яй, профессор. — Кай, доселе молчавший, покачал головой. — Где же ваш хваленый гуманизм? Испарился, прельстившись «масштабами»? Я не стану спрашивать, чем вы, при таком раскладе, отличаетесь от меня, грешного. Я задам другой вопрос: неужели вы и впрямь собираетесь выкинуть единственный козырь? А чем будете шантажировать девчонку дальше?