— Он.
— Так-с, посмотрим… Эшли Павлович Аль-Джуди. Ага, восемнадцать с половиной лет… Проживает по адресу улица Гороховская, дом 117/3. Е-мое, это же адрес профессора. Они вообще в одном доме живут! Квартира… ага. Ну что, выдвигаемся.
Тотман открыл сейф, достал из него пистолет, проверил обойму, сунул ствол за пояс.
— Эрик, вы вооружены? Хм, интересная машинка. Так, форма ваша. Надо вас переодеть, что ли…
— Не надо. Я знаки различия сниму, а городской камуфляж нередок на улицах.
— Пойдет, так, вам удостоверение надо.
— Мне полковник еще утром выдал, — показал карточку сержант.
— Тогда все в порядке. Пошли.
— Андрей Карлович, а мы не можем поиск по городской сети наблюдения использовать?
Томан задумался на мгновение.
— Нет, нам на это никто разрешения не даст. Правозащитники и так постоянно воют по поводу кучи натыканных везде камер, а уж каждое использование сети для поиска граждан сопровождается таким воем о нарушении частной жизни… Пока у нас есть только подозрения, будем пользоваться старыми проверенными методами поиска — сами мотаться по городу.
Полицейские спустились в гараж, и вскоре автомобиль в очередной раз поехал на улицу Гороховскую.
Тотман долго терзал звонок квартиры подозреваемого. Наконец, за дверью послышался шум, скрипнул замок, и дверь открылась. На пороге стоял массивный мужчина, немного помятый — то ли со сна, то ли с похмелья, одетый в спортивные штаны и белую майку, открывавшую волосатую грудь с синей татуировкой. Хозяин квартиры хмуро воззрелся на пришельцев.
— Чего тебе, мужик татуированный? — хрипло обратился он, наконец, к Тотману.
— Павел Омар Аль-Джуди? — нейтрально осведомился следователь.
— Дык, — согласно икнул мужчина.
— Старший следователь ГПУ Тотман и сержант Беарссон, — показал удостоверение Андрей. — Мы бы хотели увидеть гражданина Эшли Павловича Аль-Джуди.
— А, этого… Опять натворил чего? А нету его.
— А где же он?
— Да опять на гулянку ушел, к своим корешам ненормальным. В клуб.
— Не подскажете названия?
— Этот. "Полуночная роза".
— Спасибо.
Полицейские вышли на улицу, сели в машину. Тотман сразу же обратился к навигатору.
— Так-с, розочка моя, где же ты у нас? Ага…
По указанному адресу находилось мрачное обшарпанное здание давней постройки. Окна его были закрыты металлическими ставнями, над входом горела неоновая черная роза. У дверей стояла небольшая стайка молодых людей неформальной наружности. Их тщательно досматривали охранники заведения.
Тотман припарковался у тротуара, и полицейские вылезли на улицу. Внимательно оглядев стоящих на улице, Андрей направился к входу. Растолкал молодежь, проигнорировав робкие вопли протеста. Путь следователю заступил охранник. Тотман молча показал удостоверение ГПУ.
— Здесь частное заведение, — не уступил секьюрити.
— Да мне плевать, — доверительно поведал ему Тотман.
Беарссон выступил чуть вперед и просто и ненавязчиво отодвинул охранника в сторону, освобождая проход.
— Неожиданно…
В клубе Тотман ожидал привычного зрелища — громкая музыка, вспышки света, толпы молодых людей разной степени адекватности. Однако здесь все было по-другому. Просторное помещение, оформленное под старину. Лампы в виде свечей, даже настоящие факелы под потолком. Несколько пар — дамы в роскошных платьях, кавалеры в строгих костюмах, кружащихся по залу под довольно мелодичную музыку. Большие экраны на стенах, оформленные как зеркала, и "отражающие" обстановку, предметы и людей. Правда, почему-то не всех.
— Не то слово, — согласился сержант, доставая фото подозреваемого.
Тотман внимательно оглядел танцующих людей.
— Здесь его нет, но вон там я вижу проход куда-то дальше.
Полицейские проявили деликатность и обошли зал вдоль стены, стараясь не мешать кружащимся парам. В дверях они столкнулись с девушкой в черном платье с глубоким вырезом. Девушка улыбнулась, продемонстрировав на мгновение длинные клыки, и шагнула дальше, но сразу же обернулась и внимательно посмотрела на Тотмана.
— Привет, а почему ваше лицо мне знакомо? — прозвучал ее мелодичный голос.
Следователь бросил короткий внимательный взгляд на девушку и развернулся.
— Понятия не имею, — буркнул он, направляясь к дверям.
— Вас, Андрей Карлович, на улицах еще не узнают? — шутливо спросил Беарссон.
— Кто мог узнать, все сидят…
— Андрей Карлович? Тотман? — вновь раздался голос девушки. Она шагнула к полицейским. — Вы у нас на факультете читали несколько лекций по праву.
— О боже, — закатил глаза Беарссон. — Вы и преподавателем были?
Тотман повернулся к собеседнице. Взгляд его полуприкрытых глаз встретился с зелеными глазами и прочел в них что-то такое, что заставило мрачного следователя слегка смутиться.
— Чего вам, милая девушка?
— Я просто много о вас слышала, читала в новостях. Мне очень импонирует ваше мнение о современной правовой системе. Я целиком поддерживаю ваше предложение о лишении преступников основных прав. Ваши лекции запомнились всему нашему потоку, очень жаль, что вы недолго их читали. Встретить вас очень приятно. Вы меня наверняка не помните. Меня зовут Маришка. А вы здесь по делу?
Льющийся плавно поток мелодичного голоса действовал гипнотически. Андрей потряс головой и кивнул:
— Да, мы ищем одного… подозреваемого.
Беарссон достал из кармана убранное было фото и предъявил Маришке.
— Ой, так я его знаю. Ну, не то чтобы знаю, но видела. Он тут часто бывает.
— Сейчас он здесь?
— Может быть в баре. Идите за мной, я вас провожу.
Девушка шагнула вперед, показав полицейским обнаженную спину.
В следующем зале клуба музыка была уже другой, гораздо менее мелодичной, на слух Тотмана, но тоже подходящей к общей стилистике заведения. У барной стойки, также оформленной в мрачном средневековом стиле, Андрей молча показал удостоверение и фотографию Аль-Джуди. Бармен, бледнолицый, красногубый, в черном сюртуке, всмотрелся в изображение и кивнул в сторону, указав взглядом на группу подростков за столиком в углу.
Тотман подошел к молодым людям. Беарссон встал чуть в стороне, надежно перекрыв пути возможного бегства. Маришка остановилась чуть позади, с интересом наблюдая за следователем. Андрей Карлович медленно оглядел уставившихся на него парней. Следователь знал, какое тягостное впечатление производит его профессиональный взгляд — сонный, усталый и равнодушный — на людей, особенно находящихся навеселе. Оглядел, и остановил взор на Эшли Аль-Джуди.
— Эшли Павлович Аль-Джуди? — равнодушно поинтересовался Тотман больше для проформы.
— Э-э, ну да…
— Старший следователь ГПУ Тотман. Вам придется пройти с нами и ответить на несколько вопросов.
Эшли недоумевающе оглянулся на друзей.
— Я жду, — напомнил Тотман, не сводя глаз с подозреваемого.
Аль-Джуди медленно встал, но в это время один из парней, видимо самый нетрезвый, возмутился:
— У нас презумпция невиновности, куда вы его ведете?!
С этими словами он вскочил из-за столика и угрожающе надвинулся на следователя. Тотман медленно перевел взгляд на вскочившего, и под этим взглядом парень как то сник, пробормотал что-то неразборчивое и сел обратно.
На плечо Аль-Джуди легла рука Беарссона.
— Куда его, Андрей Карлович, в ГПУ?
— Поздно уже в принципе, но больше некуда.
— Можно, — снова подала голос Маришка. — Здесь есть комнаты для тех, кто хочет уединиться.
— Вы окажете услугу следствию, если покажете нам путь, — заметил сержант.
Маришка спросила у бармена ключ и скользнула в неприметную дверь за барной стойкой, ведущую на лестницу вверх. Бармен проводил взглядом троих мужчин, шагнувших следом, и пожал плечами.
Маленькая комнатка, большую часть площади которой занимала кровать, озарилась приглушенным светом. Тотман шагнул следом за открывшей дверь Маришкой и остановился у входа, сержант с подозреваемым зашли последними. Беарссон быстро прохлопал карманы парня, потом взял один из двух стоявших у стены стульев, поставил на середину комнату и усадил на него Аль-Джуди.
— Спасибо за помощь, — обратился Андрей к девушке, легким кивком показав на дверь.
— Не за что. Помочь коллеге всегда стоит.
— Коллеге?
— Я учусь на юридическом, вообще то. И хотела бы поприсутствовать на допросе… тем более, в исполнении такого мастера.
— А кто вам сказал, что здесь будет допрос?
Маришка и Тотман посмотрели на испуганного Эшли, за спиной которого высился сержант, и следователь добавил:
— Мало ли сколько тут видеокамер поставлено, за клиентами следить. Поэтому мы не будем делать ничего противозаконного. Просто побеседуем вдали от музыки.
— О нет, наблюдения нет, — заверила Маришка. — Это принцип заведения, вопрос репутации.
— Ну и зря, — заключил Тотман, доставая из кармана наручники и бросая их сержанту. — Эрик, сделайте так, чтобы нашему собеседнику не захотелось прервать разговор.
Сержант ловко усадил на место дернувшегося подозреваемого, пропустил одну его руку между прутьями спинки и защелкнул наручники.
— Что вы собираетесь делать?! — закричал Аль-Джуди. — Я буду жаловаться! Это нарушение моих прав!!
— А еще в этих комнатах хорошая звукоизоляция, — неискренне вздохнула Маришка.
Тотман подошел к парню, посмотрел на него, чуть наклонив к плечу голову. Наклонился, приблизившись к лицу Эшли.
— Кажется, стиль одежды и макияжа нашего собеседника называется готическим. А это — эстетика смерти, разложения и общей депрессии. Не так ли?
— Какое вам дело?!
— Тихо, Эшли, не перебивай старших. Это не есть хорошо. И в романах, называемых готическими, хотя тебе наверно ближе кино, большое место уделено страданиям героя. Описано там много и со вкусом, нам даже не придется ничего изобретать, чтобы сделать подозреваемому приятное. Это ли не есть новое слово в следствии?
Тотман присел на корточки перед парнем.