– Мисс? – удивленно начал он. – Здесь же ничего нет. Вам точно сюда?
– Точно, – откликнулась я, добавляя: – Здесь есть воспоминания.
– Но как же вы доберетесь потом до города? Может, вас подождать?
– Не стоит. Здесь полчаса пешком до ближайшего постоялого двора, я доберусь сама. Не переживайте.
С этими словами я отпустила не в меру сердобольного мужчину, подождала, пока он скроется за поворотом дороги, и только тогда пошла к воротам, чтобы толкнуть внутрь проржавелую дверь.
Ключа не требовалось: замок уже давно кто-то снял как бесхозный, да и вообще, за годы моего отсутствия из имения разворовали все, что не пострадало от пожара. А таких вещей было до боли мало.
Например – статуя с крошечными эльфами, она когда-то стояла на вершине фонтана, где я любила сидеть вечерами. Сейчас же я прошла по поросшей мхом дорожке, заглянула в мутные воды лохани, некогда величавшейся помпезным словом фонтан, и с грустью двинулась дальше, к пепелищу…
Когда-то тут стоял дом, большой и родной, с преданными слугами и светлыми стенами. Сейчас же осталось лишь несколько самых стойких стен и камень фундамента. По сути ничего, только тень ушедшего величия…
Помню день после пожара, когда разобрали обломки и отвезли их подальше, тогда еще оставалась надежда найти моих родителей живыми – вдруг им тоже повезло, как и мне, но увы. Вначале нашли мать, а затем и отца…
Стоило об этом вспомнить, как слеза скатилась по щеке, и я смахнула ее рукой. Родителям бы не понравилось, что я слишком себя жалею. Они всегда учили меня быть сильной, наверное, только благодаря этому я сумела быстро приспособиться к жизни в одиночку и не наломать дров.
Хотя могла бы.
Помню, как вскрывали завещание отца, по которому все имущество переходило в мои руки. Правда, имение – гордость нашего рода – сгорело, и мне достались лишь счета в банках и земля, где догорала память о былом счастье. В первую же неделю после этого меня посетили незнакомые люди и предложили выкупить весь участок. Разумеется, я отказала, хотя деньги предлагали приличные.
В своей голове я даже придумала, что это именно они виновны в пожаре и наверняка устроили поджог специально, чтобы заполучить землю. Мне хотелось найти виноватых. Но после, когда таких предложений стало много и от разных контор, я поняла, что подобная “скупка” – вполне стандартная вещь, тем более что официальное следствие в итоге подтвердило версию о случайном возгорании одной из газовых ламп.
И мне бы утешиться хоть немного этими вестями, но на голову свалились проблемы с проснувшимся даром, и тогда я решила уехать как можно дальше. Сбежать, пока не раскрыли, и, быть может, немного забыть о трагических событиях.
Но вот я вернулась, стою на руинах прежней жизни и думаю, как быть дальше. Новое видение подсказало, что через пару месяцев я могу стать трупом, и самое логичное, что стоит сделать, – это вновь бросить обучение и уехать. В Европии я уже была, теперь можно попробовать Африканию или Рузийскую империю. Говорят, там прекрасно в это время года, и ручные медведи с балалайками ходят по улицам.
Я мысленно уже прикидывала, как научусь пить водку из матрешки, когда меня окликнули:
– Чарльстон!
Я вздрогнула и медленно обернулась.
У самых ворот стоял Виктор Фенир. В дорожном костюме, с видом победителя по жизни, он самоуверенно улыбнулся, глядя на меня.
– Я, конечно, все понимаю, – продолжил профессор, – но нельзя так бросать зверей, Элизабет, и уезжать, не оставив инструкций о том, как кормить альрауна!
Огромных трудов стоило сохранить лицо.
В конце концов, я ведь хотела побыть одна! И Хельга наверняка передала это желание преподавателю! Так какого орка он тут делает?
– Вы ведь понимаете, что вам здесь не место? – как можно более вежливо начала я, когда Фенир подошел ближе. – Должны понимать. Это – моя территория.
– Ой, да брось, – отмахнулся профессор, по-свойски осматриваясь. – Ты же не из числа тех истеричек, которые…
– А что, если из числа? – подбоченившись, спросила я. – Зачем вы приехали?!
В глубине души хотелось услышать что-то в духе: “Просить прощения за то, что выставил тебя идиоткой среди преподавателей. И да, ты видела настоящего дохинай, просто я не захотел поднимать панику…” Но с моей стороны было бы слишком наивно верить в подобное. Фенир был прожженным циником. И даже большим, чем я могла подумать!
– Зачем приехал?.. Хм, Чарльстон, тут такое дело… В общем, – Фенир задумчиво пожевал нижнюю губу, – я тут помозговал, кое-что совместил, и у меня к тебе несколько вопросов.
– Они потерпят до понедельника!
– Боюсь, нет. – Его взгляд стал серьезнее, и по моей спине тут же побежали мурашки. – Итак, скажи мне, Элизабет, когда ты вернулась в Великую Ританию?
Я мгновенно напряглась.
К чему такой интерес? Что он обнаружил?!
– Точную дату не скажу, – тихо начала я. – Но за несколько дней до начала учебного года.
– Прелесть. Теперь напомни, когда мы с тобой познакомились? – задал очередной неожиданный вопрос Фенир.
Я хлопнула глазами. Он что, еще и провалами в памяти страдает?
– Мы ведь говорили на эту тему, профессор. Примерно тогда же.
– И мы с тобой не спали?
Я некрасиво открыла рот, выдала некий нечленораздельный звук. От возмущения была не в силах подобрать и пары разумных слов. Затем в голову пришла новая мысль: “Интересно, если я залеплю пощечину преподавателю, меня отчислят?”
– Нет! – воскликнула я. – Вы что, приехали сюда, едва ли не на кладбище моих родителей, чтобы меня оскорблять?! У вас совсем совести нет? Убирайтесь!
– Так в том-то и дело. Потому и приехал, – почесывая переносицу, невозмутимо произнес этот хам. – Понимаешь ли, все почти сходится. Сейчас расскажу. Девушек начали убивать хоть и задолго до нашего с тобой официального знакомства, но мы ведь могли встретиться и раньше. Я бывал несколько раз в Европии, а лиц – как ты знаешь – не запоминаю. Вдобавок ты возле меня постоянно стала крутиться, перед глазами маячишь, любую дерзость с моей стороны терпишь. Я скоро начну тебя узнавать без опознавательных знаков, Чарльстон, – так часто мы видимся. Следишь за мной ночами, опять-таки. Дальше больше! Ты видела “дохинай”, и он тебя не тронул. В итоге, как только запахло жареным, едешь на кладбище к родственникам. Все сходится!
– Что сходится? – не сразу дошла до меня суть обвинений.
– Признайся, Чарльстон, хватит темнить. Мы с тобой спали! Я был невероятно хорош, ты почти влюбилась, но потом я тебя не узнал. И ты обиделась! Сильно так обиделась. До смертельного проклятия. Если это так, то я могу успокоить дух умершего, и все будет хорошо, – отмочил Фенир.
Я стояла, опустив руки, снова открыв рот и молча пялилась на этого доморощенного детектива.
– Молчишь? – продолжил измываться он. – А я тут навел справки: ты из достаточно древнего рода. Магического потенциала в Чарльстонах хоть отбавляй, как раз хватило бы на призыв нечисти подобного уровня. Опять же, грудь у тебя ничего так, я вполне мог…
Договорить он не успел.
Пощечина со звоном впилась ему в морду лица, да так, что я себе пальцы отбила и зашипела от боли!
– Чарльстон! – воскликнул Виктор. – Это был комплимент вообще-то!
– Шли бы вы к гоблинам с такими комплиментами, – взревела я. – И лаборантку там же новую поищите!
Внутри меня все кипело, да так… что даже пожалела, что не могу вызвать дохинай на самом деле. Пожелала бы прибить Фенира, и дело с концом!
Я подхватила свою сумку и двинулась прочь.
– Постой! – принялся догонять профессор и очень быстро в этом преуспел.
Теперь он маячил прямо перед лицом, шагая спиной вперед и мешая мне себя обойти. Но – что радовало меня особенно – Виктор по-прежнему держал руку у щеки, получившей оплеуху.
Мало дала, жаль топора под рукой не нашлось…
– Отойдите с дороги.
Вместо этого Фенир резко остановился, так что я по инерции налетела на него и ткнулась лицом куда-то в район его подбородка, тут же отскочив назад.
– Да вы!..
– Ладно, прости, – неожиданно произнес хам, убирая руку со щеки, где отчетливо алел след от моей ладони. – Возможно, был не прав. Может быть, виноват. Готов загладить вину, скажем, ужином.
Я фыркнула.
– Возможно?! Может быть?!
– А ты докажи, что у нас ничего не было.
– Вы мне противны!
– Хм… И правда, скорее всего, мы не спали. Никто еще не жаловался.
Я закатила глаза.
– В кого вы такой?..
– Милый? Догадливый? Потрясающий?
– Навязчивый!
– А, это. Говорят, в бабулю. Она тоже может допечь кого угодно. Ладно, Чарльстон, я серьезно. Прости.
– Вот еще. – Я попыталась обойти Фенира кругом. – Ни одна леди из рода Чарльстон не купится на столь дешево брошенное “прости”.
Я уже была у ворот, когда в спину прилетело:
– Элизабет! Я же серьезно. Где я найду вторую ответственную лаборантку, которая в пять утра будет кормить гидру?
– У вас пол-академии желающих, – напомнила я и все же остановилась, озаренная догадкой: – Так, выходит, в лаборатории все же был дохинай?! Тогда почему вы выставили меня дурой, если я оказалась права?!
Виктор тяжело вздохнул, посмотрел в небо, а после на меня. На мгновение мне показалось, что я увидела в его глазах тревогу, но после все исчезло, и Фенир ответил:
– Потому что я был бы вне себя от счастья, окажись сущность, которую ты видела, дохинай. Пока я ехал сюда, очень надеялся на то, что все окажется просто – ты признаешься, что вызвала кого-то, и мы все тут же решим. Упокоим нечисть, объяснимся, может, выпьем немного. Но…
– Но?! – потребовала продолжения я.
– Дохинай не смеются, Элизабет. Это правда. Эмоции свойственны низшей и высшей нечисти. На низшую увиденное тобой не очень похоже. А значит, это что-то похуже, и я понятия не имею, что именно…
Глава 10
– Но что может быть хуже дохинай? – спросила я, когда через полчаса пешего хода и разговоров ни о чем мы с Фениром зашли в постоялый двор и заняли