– Вы долго молчите, – прервала мои мысли она, снисходительно сбавляя шаг и позволяя идти рядом.
– Разве ты не этого хотела?
– Вы просто невозможный тип! – Лизбет повела плечами, предпочитая не отвечать на мой вопрос. – Скажите, каким образом мы будем возвращаться из Ланчестера? Ведь этот Анри Велье, насколько я поняла, примет нас лишь в полночь?
– Заночуем там, – отмахнулся я. – Свои занятия завтра я перенес.
Она резко остановилась, сложила руки на груди.
– Вот как? А что насчет меня? Я не брала сменных вещей…
– И не нужно, мы вернемся завтра до полудня; освежитесь, пока сокурсницы будут на уроках.
– Кстати, насчет уроков. Мне ведь тоже нужно появляться на них! У меня появляется слишком много пропусков.
– Я все организовал. Мы в официальном отъезде, Чарльстон, по лабораторным нуждам, – сказал, после чего демонстративно посмотрел на стену холла, где мы оказались. Там висели огромные часы. – Нас уже заждалась карета. Едем?
– Да, – чуть помедлив, девушка снова пошла вперед.
Несколько раз обернулась на лестницу, затем, стоило выйти из здания, с тоской посмотрела на двери. И только тогда я вдруг понял, что она напугана. Ей не хотелось ехать со мной.
– Элизабет, – позвал я тихо, когда она спустилась за мной к тропинке, ведущей прочь из академии, – я навел справки об этом художнике. Он практически утратил магические способности, все, что у него осталось – незримая, но сильная связь с миром мертвых. То есть он не может причинить тебе вред, даже если попытается. Я все время буду рядом, а мой магический потенциал довольно-таки высок.
– Говорят, вы входите в двадцатку сильнейших магов нашего материка, – поделилась она сведениями.
– Врут, – припечатал я. – В десятку. Но это неважно, ты же знаешь, я не привык хвастаться.
Она улыбнулась, и мне стало легче. Не очень-то хочется быть виновным в том, что кому-то плохо из-за тебя, особенно если это Чарльстон. Не у каждой девушки я запоминал форму носа и губ.
– Что еще вы знаете о Велье? – уточнила Лизбет, пытливо заглядывая мне в лицо. – Почему он работает только ночью?
– Связь с изнанкой и гранью сильнее, когда мир погружается во тьму, – честно ответил я. – А Велье – слуга своего дара. Он называет себя новым словом, экстрасенс. Такое необычное определение. Он видит ауры живых и как бы призывает их умерших потомков. Является проводником и маяком. А потом он рисует…
– К-кого? – Чарльстон побледнела.
– Кого решит. К нему приходят те, кто чувствует необходимость связи с почившими. Анри может отказать в заказе картины. Если не найдет в ней необходимости. Но нам в принципе все равно, захочет он рисовать или нет. Главное – несколько драгоценных минут общения.
– Я не хочу к нему, – заканючила Лизбет. – Давайте все-таки вы?
– Это что за капризы? – Подставив ей руку, я помог подняться в карету. – Все будет хорошо. Бояться тех, кто уже ушел – глупо. И потом, может быть, Велье тебе откажет. Трогай!
Последнее – было обращение к вознице. Мы двинулись в путь, но на душе у меня кошки скребли. Будто волнение попутчицы распространилось и на меня. К тому же в голове только и крутилась мысль – не дать ей передумать насчет заказа. Я не мог сам быть нанимателем Велье, потому как во время прорыва видел столько смертей, что… Мне не хотелось смотреть на картину, которую мог изобразить бывший некромант. Хватало и ночных кошмаров, посещавших меня регулярно.
В Ланчестер мы приехали раньше ожидаемого, даже несмотря на две остановки в придорожных харчевнях.
До встречи с Анри Велье оставалось больше трех часов, а потому мы с Чарльстон решили снять номер в гостинице и немного отдохнуть перед его посещением. Только вот злой рок был против здорового крепкого сна.
Глава 14
Путь до Ланчестера занял весь день. Признаться, даже не думала, что так сильно устану от тряски в экипаже, и даже виды за окном не разбавили скуку дороги. Фенир молчал, и это молчание меня нервировало.
Сегодняшний намек на то, что он знает, что я не чистокровная, напугал. Я физически ощущала то, как сильно мой преподаватель заинтересовался тайной, которую скрывала. И пусть пока он решил, что, возможно, я русалка, но рано или поздно он мог узнать пугающую правду. И тогда мне точно несдобровать.
Тем временем мы добрались до города. Было уже темно, и кроме улиц, освещенных фонарями, я не заметила почти ничего примечательного. Разве что по сравнению с Карингтоном в этот час тут было намного более людно, что, впрочем, неудивительно. Ланчестер соседствовал со столицей Ритании, здесь жило больше людей, сновало больше транспорта, и вообще жизнь била ключом.
– Номер снимем тут, – Фенир указал на одну из гостиниц. – Я здесь уже бывал. Приличное место, без всяких там угроз для чести молодым леди.
В его голосе звучала легкая подколка, я же не сдержалась и ответила:
– Самая главная угроза для девичьей чести тут вы, профессор.
– Сочту за комплимент, Чарльстон. Ты наконец-то стала ценить меня по достоинству.
Вздернув нос повыше, я оставила Фенира без ответа и лишь проследовала за мужчиной к гостинице.
Там постояла чуть в стороне; пока он договаривался о номерах, разглядывала дорого обставленный холл. И да, была приятно удивлена приличностью гостиницы.
Здесь было светло, много люстр, лепнина и картины в резных рамах на стенах. А еще большая широкая лестница из белого камня, по который сейчас спускался мужчина в голубом сюртуке с золотой вышивкой.
Он шел медленно, с легкостью взирая на мир своими чарующими очами, а его белоснежные волосы, будто нежный шелк, спускались по плечам до самого пояса. И я невольно открыла рот, пораженная столь невиданной красотой, будто не из этого мира.
– Эй, Чарльстон! – выдернул из наваждения голос Виктора. – Пойдем, я снял нам столик в местном ресторане. Ты же хочешь есть?
С раздражением я обернулась на преподавателя, который с самодовольным видом стоял у стойки и уже подзывал меня одной рукой, будто я собачка какая-то.
– Еще раз посмеете ко мне так обратиться на людях, – прошипела я, невольно ища глазами того красавца, который уже куда-то исчез, – и можете искать новую помощницу. Я вам не дворовая девка, чтобы мною помыкать!
Фенир вскинул брови вверх, а после тут же нахмурился.
– Ладно, согласен, перегнул, исправляюсь. Леди Чарльстон, позвольте пригласить вас на ужин, – и протянул руку.
– Позволяю, – смилостивилась я, подавая ладонь. И пока Виктор вел меня в соседний зал, я продолжала бурчать: – Вообще, господин Фенир, вам необходимо пересмотреть свои манеры в отношении леди. Все же Хельтруда Сомн была в чем-то права, и рано или поздно вы встретите свою вторую половину, решите жениться на ней. Все же ваш возраст уже предполагает определенные стремления к серьезным отношениям, и тогда вам придется как-то объясняться с этой бедняжкой.
Мужчина довел меня до столика и даже помог присесть, и лишь когда расположился напротив, спросил:
– Ты на что это намекаешь, Лизбет? На то, что я невоспитанный и неотесанный хам? – Фенир щелчком подозвал официанта, и пока тот шел, договорил: – Так я и не отрицаю.
– На что я намекаю? Да я вам заявляю прямым текстом, что ни одна мало-мальски приличная девушка не выйдет за вас. – В этот момент к нам все же подошел подавальщик и нам пришлось прерваться на выбор блюд. Лишь когда молодой человек ушел, я продолжила: – Вы превратили свой дом в хлев, постоянно хамите, шляетесь по недостойным девушкам…
– По мне – вполне логичное поведение для того, кто вообще не собирается ни на ком жениться. – Фенир положил подбородок на ладонь и принялся внимательно меня слушать. – Но ты продолжай-продолжай.
– А я уже все сказала, – припечатала я, чувствуя внутри какое-то не совсем свойственное мне раздражение. – Иногда вы просто бесите!
– Бывает, – пожал плечами преподаватель. – Вам, женщинам, это присуще. Говорят, лечится шоколадом или хорошим стейком с кровью. Тебе заказать, Чарльстон?
Я задумалась. Может быть и да. Это Виктор надиктовал подавальщику кучу блюд, я же скромно выбрала одинокий салат.
– Заказать, – кивнула я.
И Виктор улыбнулся.
– Хорошо, сейчас тогда сам подойду к стойке и добавлю мясо в заказ, – произнес он. – Не буду лишний раз официанта дергать. Подожди тут.
С этими словами он встал со своего кресла и отправился в сторону стойки, где разливали напитки.
Я же осталась одна, купаться в своем раздражении. Все же Фенир редкостная сволочь, даже сейчас, когда я ему так четко указала на все его недостатки, вместо извинений и спасибо услышала совет поесть мясо. Хамло.
– Вас кто-то расстроил, прекрасная леди? – раздался совсем близко чарующий бархатный голос.
И мое сердце почему-то забилось чаще.
Я повернула голову и встретилась взглядом с тем самым незнакомцем с лестницы. Он стоял в полуметре, смотрел на меня невозможно бездонными голубыми глазами, и мое дыхание перехватывало только от этого взгляда.
– О нет, мистер, – смутившись, очень тихо проблеяла я. – Все в порядке.
– Могу ли я присесть? – Улыбка озарила идеально очерченные губы блондина. – Вы же не против?
– Н-нет, – пробормотала, ощущая какую-то нереальную легкость в теле. – Конечно присаживайтесь.
Мужчина легко скользнул на кресло, где еще недавно сидел Фенир, и как-то сразу перегнувшись через столик, прошептал:
– Я стал случайным свидетелем ссоры с вашим кавалером. И хочу, чтобы вы знали, я полностью на вашей стороне. Совершенно очевидно, что он недостоин такой, как вы.
Незнакомец сверкнул идеально белыми зубами и, подхватив мою ладошку, лежащую возле приборов, тут же подтянул к своим губам, чтобы коснуться легким поцелуем.
Меня будто молнией прошибло, и если бы я не сидела, то точно свалилась бы в обморок от переизбытка нахлынувших чувств. Этот джентльмен, он был будто бог, сошедший со страниц книг об идеальных мужчинах.
– Как вас зовут, прекрасная леди? – шептал он.