Леди Чарльстон отпустила себя на волю.
Землю затрясло, дохинай расхохотался и принялся вторить воем обезумевшей от горя банши. Чудовище откинуло меня в сторону шагов на двадцать, так что я пролетел, будто кукла, пока не стукнулся спиной об одно из надгробий. А после дохинай бросился на Лизбет.
Пространство затрещало, казалось, ломаются сами грани бытия. Земля, воздух, всполохи огня, пляшущие вокруг. Все разбивалось на тонкие грани, изламывалось и закручивалось в спираль вокруг Лизбет.
Разлом.
Чарльстон ломала своим криком наш мир, а дохинай плясал на его осколках.
И изнанка распахнулась, приветствуя свою дочь и забирая всех, до кого могла дотянуться…
Яркая вспышка в очередной раз озарила кладбище. На долю секунды я увидел возникший в эпицентре купол наподобие того, которым преподаватели окружали академическое кладбище, когда поднялись мертвецы.
И я понял, что это Гордон из последних сил пытается предпринять хоть что-то.
– Неужели все так кончится? – спросил я у неба и вдруг осознал, что снова могу шевелить губами. Могу! Голос тоже вернулся.
Тогда я закричал изо всех сил:
– Гордон! Лиз!!! Эй!
Что-то зашипело у ноги, послышался шелест травы, по груди пробежала огромная серая крыса со слишком умными для простого животного глазами, уставилась на меня, замерев у самого лица.
Раззявила пасть.
И… сгорела, превратившись в пепел, прожигая мне одежду, но не оставляя следа на теле.
Я резко сел, оглядываясь по сторонам и понимая: половина кладбища исчезла. Огромная дыра зияла там, где еще несколько минут назад были дохинай, Лизбет, мой брат, чертова Хиткович и двое других преподавателей – Вильсон и Савье.
Всех засосало на ту сторону, я же остался в нашем мире.
Внутри меня все похолодело от воспоминаний о той стороне, где даже время шло не так.
Мне нужно было попасть туда и спасти всех, иначе они не жильцы.
Откуда-то со стороны раздались крики.
Мелком я взглянул на дюжину фигур в серых плащах, бегущих к кладбищу…
– Ну надо же. Пастыри! – зло усмехнулся я. – Очень вовремя. Вы-то мне и нужны.
Элизабет
Всепоглощающее горе и тоска, скорбь и ощущение беспомощности – все это повторилось, когда я увидела мертвым Виктора.
Так же, как когда-то тела моих родителей, нелепо погибших в пожаре. Только тогда проснулся дар от непонимания, что делать дальше одной? А сейчас я четко знала – жить на свете без единой близкой души не хочу.
Устала!
Я потеряла всех, кто становился мне дорог, я принесла им лишь беду. Я – банши.
Крик вырвался из груди совершенно естественно. Плач, который я не могла больше сдержать. Невыносимая боль просилась наружу и нашла выход…
Я не видела ничего вокруг, все будто исчезало, оставляя меня наедине со скорбью.
– Плачь, милая, плачь! – напевал мне кто-то на ухо. – Боль – твое второе имя, Несчастье – первое…
И я рыдала еще горше.
А потом все прекратилось.
Резко.
Будто кто-то в один миг сбросил меня с утеса в глубокое море.
Гробовая тишина въелась в уши, на плечи будто опустили мешки с чем-то громоздким, меня придавило к земле, и даже дышать стало сложно.
Будто вокруг был не воздух, а некая вязкая субстанция.
Всхлипывая, я силилась подняться, но не сумела. Мои ресницы спутались от слез, веки отекли, так что я с трудом сумела их раскрыть.
И чуть не закричала вновь.
Мир вокруг стал иным: сотканным из осколков привычного мне пространства. Оно переливалось гранями и при этом было вязким. Я смотрела на свои руки, которыми опиралась о то, что должно быть землей, и они вязли в ней, как в желе пополам с песком.
– Кто-нибудь! – позвала я, понимая, что место, где оказалась, не что иное, как изнанка. – Вы меня слышите?
Мой голос прозвучал хрипло и одновременно глухо, словно говорила через подушку.
– Лиза-а-а, – простонал кто-то в стороне, и я двинулась на звук, словно пошла против невидимой волны, которая все больше относила меня назад. Каждый шаг вперед только удалял меня от зовущего голоса.
“На изнанке время и пространство живут по своим законам, – вспомнились уроки Виктора. – Там все не так, как у нас”.
– Не так, как у нас, – повторила я, и развернулась, стала пятиться назад.
И это помогло. Голос начал приближаться. Уже через несколько минут движения я увидела мисс Вильсон. Старушка лежала среди обломков камней, в которых я узнала кладбищенские надгробия. Она не могла встать, потому что вековой гранит буквально превращался в жидкость, начиная растекаться болотной жижей, при этом погребая под собой преподавательницу.
– Я вытащу вас, – пообещала, хватая мисс Вильсон за руку и начиная тянуть вверх.
Ничего не выходило, получалось только хуже!
– Кажется, я накаркала, говоря, что путь из Пастырей только в могилу, – тихо произнесла женщина. Дышала она еще тяжелее моего, словно выхватывала крохи кислорода из воздуха вокруг.
– Не говорите глупостей, – шепнула одними губами, принимая попытку стащить камни с тела Вильсон. По ощущениям казалось, будто толкаю огромные шары с водой. – Мы выберемся отсюда.
– Ты, может быть, выберешься, – в голосе Вильсон не было ни капли злобы или осуждения, только отеческая доброжелательность, – а я – сомнительно. У меня в роду не было нечисти, Лизи. Изнанка очень быстро убьет меня. Вначале выжжет дар, а когда он закончится – примется за мою суть. Я уже на краю резерва.
– Тогда надо поторопиться. – Я с нереальным усилием столкнула с груди Вильсон очередной кусок гранита.
Говорить о том, что и сама чувствую, как чужеродная среда буквально грызет меня изнутри, не стала. Возможно, кровь банши и давала мне здесь какое-то преимущество, но насколько оно было существенным?
Я не знала, сколько бы еще провозилась, освобождая подругу матери, если бы совершенно неожиданно кто-то не отстранил меня.
Испуганно обернувшись, я готова была защищаться даже зубами, но не пришлось.
– Отойди, Чарльстон, – выдал совершенно незнакомый мне мужчина лет тридцати, с точно таким же посохом, как у Виктора. – Мешаешь!
Я его не знала, но он почему-то знал меня. Вид у него был злющий, воинственный и суровый.
– Кто вы? – спросила, видя, как незнакомец начинает колдовать над Вильсон и буквально испаряет камни, удерживающие преподавательницу.
Потоки силы, исходящие от мужчины, поражали и пугали одновременно.
– Вы родственник Фениров? – предположила я, глядя на посох и узнавая характерную горбинку носа, чуть выдающийся вперед подбородок… Он напоминал мне Виктора, был одновременно похож с ним и не похож.
– Кто вы такой?! – громче спросила я.
– Вы ударились головой, мисс Чарльстон? – спросил меня мужчина, не переставая колдовать. – Я – ваш ректор. Гордон Фенир!
Хотела было сказать, что мой ректор – старик, и с него скоро может песок начать сыпаться. Но осеклась.
Изнанка влияла на всех по-разному, кому-то тут было плохо, а кому-то вполне хорошо. Почему именно так – никто не мог дать объяснений. Но вот, кажется, нашелся яркий пример из тех, кому изнанка благоволила.
– Где тогда остальные? – спросила я. – Савье, Хельга? Виктор… – Последнее имя выдохнула, и слезы вновь принялись подступать к глазам.
– Не время рыдать. – Ректор глянул на меня исподлобья, и мурашки пошли по телу – настолько похож он был с братом в тот момент. – Мы провалились по вашей милости. Как я и говорил Виктору – банши пробудилась, и контролировать это было нельзя. Теперь нужно разбираться с тем, что имеем. Помогите освободить мисс Вильсон.
Последний камень, удерживающий женщину, исчез, и вдвоем с Гордоном мы сумели поставить старушку на ноги. Она едва держалась, норовя повиснуть на моем плече.
– Она совсем плоха, – запереживала я. – Что делать?
– Поделиться силой, – строго глядя на меня, произнес Фенир-старший. – Сама она долго не протянет. Савье уже мертва. Я ничего не сумел сделать, как ни пытался, у нее было слишком мало магического потенциала. Ее выжгло в первые же минуты здесь. Про Хиткович ничего не знаю. Скорее всего где-то ее сейчас допивает дохинай.
Я всхлипнула. Гордон Фенир разозлился:
– Элизабет, – чуть громче прежнего сказал он, – вы хотите жить?
С ответом я замешкалась, потом произнесла тихо:
– Хочу помочь выжить вам. Всеми силами.
Фенир нахмурился, полоснул по мне яростным взглядом и покачал головой:
– Неправильно. Но дело ваше.
– Я поделюсь с мисс Вильсон, – пообещала, игнорируя его мнение. – А вы что будете в это время делать?
– Попытаюсь вытащить нас отсюда, а теперь отойдите и не мешайте. Я должен попытаться открыть проход и поскорее. Дохинай все еще где-то рядом, да и другие твари вот-вот подоспеют.
Я перехватила мисс Вильсон сильнее и повела в сторону, укладывая на рыхлую землю.
Ректор принялся чертить в воздухе фигуры посохом, и я вдруг заметила, что даже двигается он на изнанке так же легко, как в нашем мире.
– Интересно, какая нечисть отметилась в роду у Фениров? – глядя на продолжающего молодеть и хорошеть ректора, произнесла Рита Вильсон, привлекая к себе мое внимание. – А главное, с виду такие правильные, Лизи. Но на изнанке вся суть их вылезла.
Я хмуро взглянула на преподавательницу, с которой сейчас пыталась создать магическую связь для передачи энергии, но в этом мире даже магия не работала, как обычно, потому приходилось тяжко…
– Лизи, не бойся ничего, – слабо попросила мисс Вильсон. – Как бы ни получилось, главное – идти вперед и верить в лучшее.
– Если у него все получится, – произнесла тихо, – то я не хочу обратно. Мои силы станут вашими, и вы сможете жить.
– Что ты такое говоришь, девочка? – ужаснулась Рита. – Почему ты так решила?
– Меня все равно там убьют. Виктора больше нет, Пастыри наверняка уже все знают. Я не жилец! Так какой смысл?
– С чего ты взяла, что Виктор умер? Дохинай на него напал, но не убил. Поверь, я точно знаю. Во всяком случае, он был жив до того, как нас сюда не затянуло.