Барсбек хотел сесть на свое обычное место, но Абадия придержал хана:
– Дорогой Барсбек, садись поближе ко мне.
Барсбек сел на указанное ему место, и оказалось, что он сидит рядом с вождями и тарханами других племен. Его люди остались в дальнем конце стола. Другую сторону стола заняла иудейская знать.
– А иудеи отдельно сидят, – шепнул ему на ухо хазарский тархан Хатун.
Сидевший напротив иудей Моше, услышав его слова, проговорил медоточивым голосом:
– Многие из хазар следуют разным верам. И у каждой веры есть ограничения в пище и питье. Поэтому бек решил посадить на пиру знатных людей так, чтобы они сидели рядом с единоверцами.
Барсбек хмыкнул:
– Странно, раньше каждый сам брал то, что ему нужно.
Моше заметил:
– Не думаю, что мусульманину будет приятно сидеть рядом с человеком, который ест свинину и пьет вино.
Барсбек пожал плечами и ничего не ответил. Он верил в своих богов. Они – в своих.
Через час, после выпитого вина, в зале стало веселее: играла музыка, танцовщицы кружились в танце, слышались громкие голоса подвыпивших людей.
Барсбек, так и не дождавшись, когда Абадия начнет обсуждать дела, сидел, как на иголках.
Он искоса, но внимательно наблюдал за Абадией и видел, что тот вина не пьет и, обводя взглядом зал, едва заметно улыбается.
Но больше всего Барсбека удивило, что иудеи сразу стали неумеренно пить вино, от этого они быстро хмелели, и пьяных иудейских вельмож слуги оттаскивали из зала. Мусульмане вино не пили, вера запрещала им это. Христиане и язычники, хотя и пили вино, однако держались вполне уверенно.
Когда слуги уносили очередного пьяного иудея, Хатун с усмешкой проговорил:
– Похоже, иудеи дорвались до вина.
– Им можно пить вино, – сказал Барсбек.
– Но не столько же, – проговорил Хатун и с подозрением заметил: – что-то они уж чересчур старательно пьют вино. Это на них не похоже.
В голове Барсбека снова шевельнулось предупреждение хана Бахту.
Барсбек наклонился к уху Хатуна:
– Хатун, дошли до меня слухи, что пока мы воевали со славянами, каган обратился в иудейскую веру.
Хатун широко раскрыл глаза:
– Да неужто? Как же бек позволил это?
– Так он же сам иудей, – сказал Барсбек.
Хатун покачал головой:
– Ай, как нехорошо это. Не может каган выбирать себе веру без согласия народа.
– Это его Абадия заставил. Завтра я хочу пойти к кагану и потребовать, чтобы он сместил Абадию. Иудеи всю власть в Хазарии присвоили себе. Хазарам не нужен бек-иудей, – сказал Барсбек.
– Правильно, – склонил голову Хатун.
– Ты пойдешь со мной к кагану? – спросил Барсбек.
Хатун кивнул головой:
– К кагану надо идти всем вождям племен.
– Многие не пойдут, так как боятся Абадию. Некоторых Абадия обвинил в желании захватить трон и казнил их. Теперь другие ханы опасаются за свою жизнь.
– А ты не боишься? – спросил Хатун. – Ведь после поражения в войне со славянами Абадия тебя ненавидит больше всех.
– Не боюсь, – сказал Барсбек, – за мной сильный род. Если Абадия посмеет прикоснуться ко мне хоть пальцем, то начнется война между моим родом и иудеями.
Тем временем за столами почти не осталось иудеев. Вскоре исчез и Абадия. За разговором Барсбек и Хатун не заметили этого. Поэтому шум ворвавшихся в зал вооруженных людей в доспехах и при оружии ошеломил их.
Ничего не говоря, они сразу стали убивать ханов. В первую очередь погибли те, кто выпил много вина и потерял бдительность.
Но Барсбек был опытным воином, поэтому успел выхватить меч и стать спиной к стене. Рядом с ним оказался и Хатун.
Люди Барсбека очутились слишком далеко от своего вождя, чтобы защитить его.
Вдвоем Барсбек и Хатун в первую же минуту уложили несколько нападавших. Видимо, между воинами было заранее распределено, кто кого должен был убить. Поэтому на некоторое время Барсбека и Хатуна упустили из вида.
Получив небольшую передышку, Барсбек догадался, что происходит.
– Это иудеи из личной охраны бека. Абадия решил нас убить! – бросил он Хатуну, прижимаясь спиной к стене.
– Убийц слишком много! Нам не спастись, – сказал Хатун.
Голос его дрожал, но бывалый воин не растерялся.
– Надо вырваться из дворца, иначе нас убьют, – подтвердил Барсбек.
– Как? – оглянулся Хатун. – Вход перекрыт. Нам не пробиться!
На глаза Барсбеку попалось широкое окно из цветного стекла.
– Следуй за мной! – крикнул он. Схватил табуретку, разнес ею стекло в окне, и оба хана выскочили прямо в сад.
За ними выпрыгнули три или четыре воина, но ханы тут же их убили и, не теряя времени, побежали к дворцовым воротам.
Им повезло. Все воины Абадии были заняты во дворце. Абадия совершил оплошность. Он не предполагал, что при таком количестве воинов и внезапности нападения кто-то может вырваться из дворца, поэтому охране на воротах не был отдан приказа убивать всех, кто будет вырываться наружу.
За воротами Барсбека и Хатуна ждали верные люди. Барсбек и Хатун вскочили на коней, и по пыльным улицам Атиля, давя прохожих, понесся конный отряд.
Глава 79
Когда в зале все стихло, Абадия и Манассия в сопровождении личной охраны вошли в зал. По всему залу лежали трупы. На полу в солнечных лучах светились рубиновые лужи крови.
Между трупов ходили воины с мечами в руках и проверяли, не остался ли кто живой. Тех, у кого были хоть малейшие признаки жизни, тут же добивали.
Абадия вошел в зал, но наступил на лужу крови и остановился, рассматривая окровавленный сапог. Тут же перед ним наклонился слуга, стирая кровь.
– Тут крови по колено. Мы все перепачкаемся в крови, – сказал Манассия, выбирая на полу место, свободное от трупов и крови.
– Да, – сказал Абадия, – но нам надо посмотреть, всех ли убили.
– Пусть принесут нам их головы, так удобнее будет смотреть, – сказал Манассия.
– Ты умнеешь, сын! – с удовольствием заметил Абадия. Затем он приказал отрубить головы убитых и сложить их к его ногам.
Раздались хлесткие удары мечей. Воины подносили отрубленные головы, показывали беку и складывали в ряд перед ним.
Абадия с легкой улыбкой на губах узнавал ханов:
– Это Багатур… Киса… Серах…
Наконец положили последнюю голову.
Абадия окинул взглядом шеренгу отрубленных голов и проговорил:
– Что-то не вижу голов Барсбека и Хатуна?
Начальник отряда убийц Аарон приложил руку к груди.
– Бек, их тел нет.
– Но они же были на пиру! Я сам встречал каждого хана.
– Может, они ушли раньше?
– Никто, кроме наших, зал не покидал, – ответил начальник его личной охраны Давид.
– Но где они тогда? Не могли же они раствориться в воздухе?
Аарон обернулся к своим воинам и громко спросил:
– Кто-либо видел, куда делись Барсбек и Хатун?
Один из воинов проговорил:
– Тут двое разбили стекло и выпрыгнули в сад. За ними погнались Моше и Реувен, которым было поручено их убить. После этого я их не видел.
– Проверьте! – приказал Абадия.
Аарон быстро подошел к разбитому окну и выглянул. Он увидел под окном тела убитых иудеев и, вернувшись, доложил:
– Бек, Моше и Реувен убиты. Их тела лежат под окном.
– Значит, они выбрались из зала, – задумчиво проговорил Абадия и спросил: – А что же охрана на воротах не задержала их?
– Охрана на воротах никого не задерживала, – ответил Давид.
– А почему? – спросил Абадия.
– Ты не давал приказа задерживать выходящих из дворца, поэтому мы не думали, что кто-то сумеет вырваться отсюда, – сказал Давид.
– А следовало было подумать, – раздраженно проговорил Абадия.
Давид склонил голову.
– Прости, бек, я виноват.
– Ладно, – махнул рукой Абадия, – но если Барсбек и Хатун сбежали, следует ждать неприятностей. Они не успокоятся, пока не отомстят нам и всем иудеям.
Глава 80
По многим рекам и озерам водил корабли кормчий Сом, но в низовьях Дона ему еще никогда не доводилось бывать. Поэтому когда корабли отплыли от Белой Вежи, он, несмотря на то что на корабле находилась Красимира, знавшая реку, находился у руля неотлучно.
Мутные воды Дона то стремительно закручивали водовороты, то затихали ровной, но сильной струей, и Сом опасался, что это является предвестником того, что в низовьях Дона могут оказаться, как на многих реках, пороги.
Неопытный кормчий на порогах легко погубит корабли, хотя те и имеют незначительную осадку.
Но Красимира говорила, что опасностей на реке нет. И, как бы подтверждая ее слова, течение несло корабли мощно, но мягко и ровно, словно богатырь, держащий хрупкую вещь в сильных ладонях.
Достигнув острова, корабли остановились, чтобы высадить Красимиру и оставшихся в живых амазонок на берег.
Божану и сына Вячеслав отправил в Корьдно, поэтому Красимиру провожал он один.
Багровое солнце тонуло в мутной дымке. Из далеких задонских степей веяло горячим дыханием.
Амазонки вынесли с корабля раненых подруг и понесли в глубину острова, скрытую густыми зарослями.
Красимира задержалась.
– Здесь пустынно и ничего нет, – заметил Вячеслав, оглядывая берег. – Как ты будешь жить тут? Ты же царица – тебе же нужны удобства.
– Я поляница, – ответила Красимира. – Отсюда началось наше царство. На том берегу был построен наш первый город. А на этом острове находится самое дорогое, что у нас есть, – наша душа. Ничего, что тут нет удобств, достойных царицы. Мы – воины. Я помню, как мы жизнь проводили в поле и спали на земле, подложив седло под голову.
– Ты тогда была молода, – сказал Вячеслав, – а в молодости и земля кажется пухом.
– Мы выживем, – сказала Красимира.
– Если станет совсем плохо, приходи ко мне. Помни: в моем доме всегда найдется место для тебя, – сказал Вячеслав.
– Прощай, – сказала Красимира и направилась вслед за своими подругами.
За ней сомкнулись ветви седого тальника.