Сейчас он тоже начал в шутливом тоне:
— Хэлло, Вит! Давненько тебя не вызывал, все дела, дела. Но ты мог бы и сам вспомнить старого приятеля. Почему ты мне не звонил?
— По той же причине. Боялся помешать твоим делам.
Беннет засмеялся:
— Ну, хорошо. Так я тебя поздравляю, Вит!
— С чем? — в первый момент я почему-то опять подумал о Рождестве. Но даже до католического оставалось еще больше месяца.
— Черт возьми, да сегодня ровно год, как ты работаешь в нашей Службе! Неужели позабыл?
— Да как-то закрутился. Тоже, знаешь, дела.
Беннет сочувственно кивнул:
— Я понимаю… А как ты поживаешь, Вит? Не женился в очередной раз?
— Ищу невесту.
— И когда будет результат поиска?
— Пока что меня устраивает процесс.
Я старался подладиться под его тон, хотя по-прежнему не понимал, что происходит: мы обменивались шуточками по спецканалу, которым разрешалось пользоваться только в исключительных случаях, вроде падения астероида, и каждая секунда нашего трепа стоила Службе сумасшедших денег.
— А как там у вас, в Петрограде, с преступностью? По улицам-то хоть можно спокойно ходить?
— Да какая сейчас преступность, так, по мелочам, — ответил я и на всякий случай поспешно добавил: — Я обо всем пишу в своих отчетах!
— Не сомневаюсь, — улыбнулся Беннет. — Ну, а всякие чрезвычайные происшествия, катастрофы?
Я лихорадочно напрягал память:
— Тоже как будто ничего особенного. Позавчера был один сильный пожар, но оказалось…
— Вит! — перебил он меня. — Что там за история с двумя парнями, которые на своей машине влетели в речку? Ты слышал об этом?
Конечно, я слышал. На фоне вялой петроградской жизни такие события были яркими вспышками, и пресса их мусолила подолгу. Две недели назад, 5 ноября 2085 года, при странных обстоятельствах погибли двое мужчин, КВ — сорок восемь и тридцать пять, оба — сотрудники известной фирмы «ДИГО». Поздним вечером на набережной, недалеко от речного вокзала, они разогнались на своей машине до скорости чуть не двести километров в час, а затем водитель резко вывернул руль и направил машину прямо в Неву. Пробив, как снаряд, решетку ограждения, машина ухнула в реку.
Расследование ни к чему не пришло. Поведение погибших, как его удалось восстановить, казалось абсурдным. Сидевший за рулем Илья Жиляков, старший из двоих, за несколько минут до катастрофы не только отключил автонавигатор и перешел на ручное управление, но и выключил систему безопасности. Поэтому даже передние надувные подушки не выстрелили в момент удара о решетку, и оба несчастных погибли в тот же миг, обоим раздавило грудные клетки. Поэтому же в воде не закрылись воздухозаборники кондиционеров, и салон машины затопило.
Но если Жиляков вел себя как безумец, то его младший напарник, Александр Самсонов, явно не пытался ему помешать и вообще никак не реагировал на происходящее. Он преспокойно сидел рядом, пристегнутый к своему креслу, когда Жиляков разгонял машину и посылал ее на ограждение набережной. В крови у обоих не нашли никаких наркотиков, только незначительные следы алкоголя.
Первой версией было, конечно, самоубийство. Но кто теперь кончает с собой таким варварским способом? В наши бессмертные времена самоубийства не редкость, только для этого давно придуманы более изящные методы. Фармацевтические компании даже выпускают специальные таблетки, — конечно, совершенно невинные, успокоительные, снотворные, — но все прекрасно знают, сколько их надо принять, чтобы легко и без мучений разделаться со своим бессмертием. В Думе несколько лет крутился закон о запрете их свободной продажи, но дело ничем не кончилось.
И потом, самоубийство не совершают вдвоем. Так поступают только любовные пары, хотя бы и гомосексуальные, а погибшие не были гомосексуалистами, уж эту тему газеты облизали, как конфетку. И тот, и другой оказались вполне нормальными мужчинами. У старшего, Жилякова, даже остались жена и маленькая дочь.
В общем, помусолив сенсацию несколько дней, журналисты (и следствие) сошлись на том, что водитель, вероятно, внезапно сошел с ума — случай редчайший, но не сверхъестественный, — а его напарник в это время попросту спал.
— Мне известно только то, что было в газетах, — осторожно сказал я. — И потом…
— Витали! — Беннет перебил меня. — Ты работаешь в Службе целый год. Я думаю, ты успел отдохнуть? И подкормиться?
Я промолчал. Мне стало немного не по себе. Словно от страха, похолодело в желудке. Хотя в тот момент я ничего не боялся, я просто не понимал, что происходит.
— Витали! Мы все-таки — Служба расследований. Мне кажется, для тебя настало время оправдать нашу вывеску и отработать свое жалованье. Ты понимаешь меня?
— Пока нет.
— Витали, — сказал Беннет, — нужно, чтобы ты взялся за расследование этого дела.
— Какого?
— Черт побери, да с машиной, улетевшей в речку! Ты должен точно выяснить, кто прикончил этих ребят, за что и каким способом. Теперь понятно?
— И когда начинать? — спросил я нелепо. Голова у меня все еще шла кругом.
— Прямо сейчас! — отрезал Беннет. — Или у тебя сегодня выходной? Докладывать будешь лично мне, ежедневно, в любое время суток, по шифрканалу. Если пойдет интересный улов, можешь звонить хоть каждый час.
В бедной моей голове все понемногу начало выстраиваться. И я задал вопрос, пока еще не самый главный:
— Почему докладывать тебе? Ты ведь заведуешь в Службе африканским департаментом. Российскими делами командует Залински.
Он усмехнулся:
— Считай, что меня понизили. Интриги бывают не только у ваших, но и у наших бюрократов.
Тогда я задал следующий вопрос:
— А ты уверен, что я справлюсь? Конечно, я тридцать лет прослужил в полиции, я принимал участие в десятках расследований, но всегда — как эксперт, сидя в лаборатории, за приборами. Самостоятельное расследование я не вел ни разу в жизни.
— Мы знаем, что ты не профессиональный сыщик, — спокойно ответил Беннет. — Но у тебя есть другое бесценное качество: ты — надежный парень. И в наших глазах это перевешивает и твое неумение, — он добродушно улыбнулся, — и даже твою лень.
Я промолчал.
— Вит! — сказал он. — Я хочу, чтобы ты, наконец, понял: это приказ, его надо выполнять!
И тогда я задал главный вопрос:
— Послушай, но мы же не полиция какого-то государства. Мы даже не Интерпол. Мы — спецслужба ООН, всей ООН! Почему это вдруг мы решили заняться таким пустяковым случаем? Или ты считаешь, что тех двоих прихлопнули инопланетяне?
Он даже не улыбнулся:
— Мы получили кое-какие сигналы. Похоже, дело как раз в нашей компетенции. А что касается инопланетян, они здесь ни при чем. К сожалению.
— Почему — к сожалению? — изумился я.
— Мне кажется, — ответил Беннет, — разобраться с инопланетянами было бы легче.
— Хорошо, — сказал я, — раз ты вгоняешь меня в какую-то авантюру, я для начала должен знать все, что вам об этом известно. Рассказывай!
Беннет поморщился:
— Не стоит. Те обрывки сведений, что у нас есть, выглядят полным бредом. И я не хочу тебя заранее на что-то настраивать. Давай ищи. А мы будем сравнивать твою добычу с тем, что уже имеем.
Я попытался возразить, но он повторил:
— Это приказ, Вит! — И спросил озабоченно: — А сколько у тебя денег?
Все мои деньги были на карманном компьютере. Я полез в пиджак, висевший на стуле, вытащил «карманник» и набрал проверку баланса. На экранчике загорелись цифры: 5472/1520, мой капитал в рублях и долларах. На эти деньги я рассчитывал прожить оставшуюся до получки неделю.
— У меня полторы тысячи, — сообщил я.
Беннет кивнул:
— Мы сейчас же переводим тебе на «карманник» пятьдесят тысяч долларов.
— Сколько?! — переспросил я. Цифра показалась мне громадной.
Беннет истолковал мое восклицание по-своему:
— Конечно, немного. Но осторожность не мешает. Деньги на «карманнике» — почти то же, что наличные в старое время. Наши предки говорили: «Когда монеты в карманах звенят при ходьбе, это привлекает ненужное внимание». Тем более, если возникнут недоразумения с вашей русской полицией и она вздумает слегка тебя потрясти, лучше не давать ей повод для лишних вопросов. Отчего с тобой большая сумма, и все такое прочее… Но ты не стесняйся в расходах. Сколько бы ты ни потратил, мы автоматически будем пополнять твой баланс до пятидесяти тысяч. Непрерывно. Ты понял, Вит? А если понадобится сразу истратить больше, тебе стоит только позвонить.
Голографический Беннет исчез, экран компьютера погас, и только на «карманнике» в моих руках светилась надпись: РУБ/ДОЛЛ = 185472/51520, подтверждая, что наш разговор мне не приснился.
Я совершенно не представлял, что мне делать. Ни одной мысли о том, с какой стороны хотя бы подступиться к проблеме, не приходило в голову. Как бы ни подшучивал надо мною Беннет, он все равно преувеличивал мой опыт и мои способности. А я-то знал себе цену. Да, когда-то я участвовал в некоторых расследованиях, но в какой роли? В научно-техническом отделе полицейского управления существует строгая специализация. Я занимался исключительно химическими анализами с целью обнаружения ядовитых веществ, когда следствие подозревало умышленное отравление.
В начале своей службы я, бывало, сам выезжал с оперативной бригадой на место происшествия, чтобы взять пробы для исследований. Мы с нашим полицейским врачом Гошей Завлиным часто спорили над очередным покойником: отравление это или нет, а если отравление, то — несчастный случай или бедняге помогли. Потом меня перестали брать на выезды, пробы отбирали другие и приносили в лабораторию. А в последние годы и такой работы мне почти не доставалось: отравители в России, похоже, перевелись.
Гоша Завлин, который тоже все чаще сидел без дела, в конце концов уволился из полиции и открыл частную травматологическую клинику где-то в Приозерске. Я же никуда уйти не сумел, а на своем месте выдумывать себе занятие так и не научился, за что пользовался заслуженной нелюбовью начальства.