– Все это правда, – повторил Дмитрий. – И вы, пожалуй, правы. У ваших спутников, действительно, нет никаких оснований мне доверять. Большое спасибо за обед. Мне, пожалуй, пора ехать.
– Зачем же спешить? – любезно осклабился Стивен. – Надеюсь, я вас ничем не задел? Нам было очень приятно ваше общество. Не стоит все принимать близко к сердцу. Что было, то прошло, как говорится.
– Благодарю, но мне пора, – сухо отозвался Дмитрий и направился к выходу.
– Вот это вы его мощно, – бросил Павел Стивену. – Зачем так?
– Но я ведь всего лишь повторил то, что слышал, – развел руками тот. – Вы в самом деле считаете, что мне не следовало ничего говорить и нужно было позволить вам и Марии довериться человеку с сомнительной репутацией?
– Да это, в принципе, может ни о чем не говорить, – дернул плечами Павел. – В экспедициях всякое бывает. Разве мы можем знать, кто там в чем на самом деле был виноват? И потом, он ведь на свободе, не в тюрьме. Значит, его вина не доказана.
– К сожалению, Павел, бывает и так, что доказать ничего невозможно, – заметил Стивен. – А вы как считаете, Мария?
Мария, к сожалению, знала, что он прав. Действительно, иногда обстоятельства складываются так, что вину руководителя невозможно доказать, хотя никто в ней и не сомневается. Но в то же время прав был и Паша: возможно, Дмитрий и в самом деле не виноват, как бы события ни выглядели со стороны. Понятно, что в порту будут болтать всякую чушь и распространять нехорошие слухи. Но судить о ситуации мог только тот, кто знал бы случившееся в деталях. Пожалуй, ей не следовало поддаваться первому впечатлению от слов Стивена, а лучше было бы поддержать Дмитрия.
Не отвечая Стивену, она поспешно поднялась из-за стола и вышла на палубу. Хотела догнать Дмитрия и поговорить с ним. Может, расспросить о том, что произошло во время экспедиции, или просто дать понять, что она не считает его законченным мерзавцем. Однако было уже поздно. Дмитрий успел перебраться на траулер и завести мотор. Мария хотела крикнуть ему что-нибудь, хотя бы попрощаться, но в грохоте двигателя он бы все равно ничего не услышал. Поэтому она лишь вытянулась у перил и, заметив, что Дмитрий смотрит на нее, махнула рукой. Он коротко махнул ей в ответ, взялся за руль, и траулер двинулся вперед. За кормой рыболовецкого судна болтался по волнам катер Дмитрия.
4
Мария
А в следующий раз они встретились с Дмитрием под водой. Конечно, встречей произошедшее назвать было трудно. Мария лишь заметила через иллюминатор батискафа луч света, прорезающий подводную тьму, и разглядела смутные очертания замысловатого механизма. Девушка сразу поняла, что это трактор-краб, который она видела у Дмитрия на катере. Неожиданно для себя в этот момент она ощутила щемящее чувство в груди и задумалась: почему внезапное появление малознакомого человека – даже не появление, а слабый намек на присутствие рядом, так странно на нее подействовало? Она к подобному не привыкла.
В тот день, когда Дмитрий спешно покинул «Фрею», она внезапно поняла, что злится на Стивена. Не имел он никакого морального права распространять грязные слухи! Тем более делать это настолько бестактно. Если действительно беспокоился за нее, за всю их команду и хотел предостеречь, мог бы выбрать время и поговорить с ней с глазу на глаз. Или, по крайней мере, мог собрать побольше информации. Нет, дело было в другом, Стивен просто за что-то взъелся на Дмитрия, вот и унизил его при всех. А Мария такого не любила. Личные чувства – отдельно, работа на благо научных открытий – отдельно. Стивен сам ведь когда-то был ученым, должен понимать, что за человека, способного принести пользу в ходе работы, стоит держаться, как бы ты к нему ни относился. А Дмитрий, бесспорно, мог очень им помочь – с его опытом наблюдений за природой, с его навыками, его современным научным оборудованием, в конце концов. Да и потом… Работать с ним сообща было бы крайне интересно…
Теперь же обо всем этом можно забыть – и все по милости Стивена, поддавшегося глупой ревности. Да, ревности! Мария ни секунды не сомневалась, что в конечном итоге им двигали дурацкие мужские собственнические замашки. Боже, а она-то еще считала Дмитрия зашоренным сексистом. Какая ирония, что именно Стивен, высказывавший такие широкие взгляды, повел себя в итоге как обыкновенный ограниченный самец, метящий территорию. Как это мерзко, что, если уж тебе довелось родиться женщиной, ни один мужчина не может воспринимать тебя как равного себе соратника или противника. Нет же, нормальным рабочим взаимоотношениям обязательно помешает физиология.
В общем, рассердившись на Стивена, Мария решила разобраться в вопросе и потихоньку выведать у команды «Фреи» всю правду. Разумеется, начала она не с вопросов в лоб, а сперва поболтала с ребятами о том о сем, пошутила, посмеялась и лишь потом, как бы невзначай, спросила, а что, мол, за слухи ходят в порту про нашего сегодняшнего гостя. Парни, разумеется, поначалу отнекивались, но потом один из них (кажется, Даррел) признался, что именно он в вечер накануне отплытия слышал в островном баре болтовню местных про мрачного метеоролога.
– Местные его немного побаиваются, – начал рассказывать он. – Они же тут все дружелюбные, вечно улыбаются. Для них если человек не улыбается в ответ, то, значит, с ним что-то не так. Может, болен или не в своем уме. Ну вот, а Дмитрий – вы же его видели? – такая угрюмая рожа… Конечно, он сразу вызвал к себе интерес. Ну и, в общем, кто-то что-то раскопал, кто-то передал дальше… Не знаю уж, насколько можно этому верить. Но говорят… Говорят, будто однажды он руководил экспедицией, которая отправлялась куда-то на север. На Северный полюс, может? Или на Камчатку…
Мария едва не прыснула от смеха: то ли на Северный полюс, то ли на Камчатку; то ли возглавлял экспедицию, то ли не возглавлял – ну разве это достоверная информация? Так бездоказательно можно рассказывать про любого ученого. Между тем Даррел продолжал:
– Во время экспедиции произошло несчастье. Не то лавина сошла, не то буран начался, никто точно не знает, а болтают разное. И еще: среди сотрудников была его жена или невеста…
– Или сестра, – со смешком вставил подошедший Павел.
Но Мария шикнула на него и кивнула Даррелу, прося продолжать.
– В общем, в критической ситуации он растерялся, не смог вовремя среагировать, взять себя в руки. Не отдал в нужное время нужных указаний. Началась паника, и несколько человек погибло. И эта его жена… невеста… кажется, тоже.
– Ох, господи, – вздохнула Мария.
Если до сих пор у нее и оставались сомнения, что катастрофа в экспедиции Дмитрия могла произойти из-за его халатности, то теперь они окончательно развеялись. Ни один человек не станет спустя рукава относиться к организации исследований, в которых будет принимать участие близкий ему человек. Да, ошибка Дмитрия, действительно, могла иметь место. В конце концов, никто из нас толком не знает, как поведет себя в опасный момент. Можно быть сколь угодно брутальным и решительным в обычной жизни и спасовать при необычных обстоятельствах. И наоборот, ей случалось видеть, как абсолютные рохли и тряпки в стрессовых ситуациях вдруг мобилизовывались и в буквальном смысле спасали всех.
Тем более, если в группе на самом деле находилась его жена или невеста, кто может винить Дмитрия за то, что он потерял голову, когда понял, что любимому человеку угрожает опасность? Вот именно поэтому сама она всегда избегала привязанностей и романтических связей на работе – чтобы однажды не оказаться в подобной ситуации.
– Бедняга, – резюмировал Павел, выслушав Даррела.
И по его помрачневшему лицу Мария сразу поняла, что он подумал об Ирке. О том, как она там без него, здорова ли, не переутомляется ли на работе. А может, представил, каково было бы ему, если бы его Ирка, отчаянная сорвиголова, погибла в экспедиции, которой бы он сам и руководил.
Теперь Мария еще сильнее разозлилась на Стивена за то, что он неожиданно вывалил на всеобщее обозрение крайне тяжелую для Дмитрия историю. Боже, а она-то просто сидела за столом и слушала потоки грязи, выливаемые на него, не в силах и слова произнести. Нужно было остановить Стивена, как-то поддержать Дмитрия. В конце концов, просто перевести разговор. А вот теперь он уехал, и у нее, наверное, никогда уже не будет шанса сказать, что она не считает его убийцей и исчадием ада. Черт! Черт!
Может, поэтому, увидев поблизости от батискафа трактор-краб, Мария ощутила такое странное волнение? Испытывала ли она некую смутную вину перед Дмитрием? Или обрадовалась тому, что, может, сегодня ей удастся с ним переговорить и объясниться?
Это было их рядовое ежедневное погружение. Сегодня «Фрею» отвели в самую северную точку из всех обозначенных Марией на карте мест, где они должны были провести исследования. Батискаф медленно погружался на дно. Мария слышала, как голос Фернана в трещащем динамике объявлял, какую глубину они уже прошли. Кругом царила непроглядная подводная тьма. Освещали ее лишь две мощные ксеноновые лампы, установленные в носовой части аппарата. Прожектора образовывали светлый клин, разрезавший черноту на несколько метров вперед. В светлом треугольнике видны были вздымаемые со дна фонтанчики грунтовой взвеси, изредка мелькали быстрыми тенями глубоководные рыбы, корифены и нототении. Павел взялся за рычаг управления, и световой клин, повинуясь движениям его руки, метнулся вправо, затем влево, пытаясь высветить нужное для целей ученых направление. И вот тогда, в метнувшемся луче света, Мария вдруг увидела некое странное движение слева от них. Это нечто было слишком медлительное и неловкое, чтобы принять его за тень живого глубоководного существа.
– Стой! – скомандовала она Павлу. – Посвети-ка вон там.
– Здесь?
Он снова сдвинул фонари чуть влево, и Мария машинально сжала его руку.
– Да. Вот оно. Здесь!
Она вгляделась в темноту и увидела, как тяжело выдвигается вперед и опускается ко дну гигантская железная «рука». Ну конечно! Она уже видела точно такую же всего пару дней назад. Это манипу