– Это в каком же смысле? – ощетинился Стивен.
– Да, по-моему, они друг другу приглянулись, – хохотнул Павел. – Слишком уж яростно ругаются. А вы не заметили?
– Нет, – отрезал тот, захлопнул дверь каюты и пошел обратно на палубу.
Чертов придурок! Сам не знает, что несет! Гребаный сплетник!
Море неспешно катило волны под выцветшим от зноя небом. Казалось, даже чайки, осоловев от жары, лениво работали крыльями, изредка пролетая над «Фреей». Солнце нещадно палило с вышины, пытаясь загнать все живое в тень. Стивен яростно мерил шагами палубу, изредка останавливаясь и вглядываясь в горизонт – не покажется ли знакомый катер. Но ничего не было видно – только слепящая, согретая солнечными лучами бесконечная водная гладь. Где она? Сидит сейчас в кафе с этим хамом? Смеется, болтает, обсуждает какие-то свои научные открытия? Или, может, прогуливается вместе с ним под пальмами? Хохочет, плескаясь в волнах на широком песчаном пляже? Смотрит вдаль, стоя на пристани Поинт Круз? Или прохаживается вместе с проклятым Дмитрием по залам Национального музея? Хониара – городок, хоть и живописный, но маленький, и заняться в нем особенно нечем. Если, конечно, Дмитрий не пригласил ее к себе, посмотреть, как он живет. Черт!
Думать обо всем этом было невыносимо, и Стивен до боли стискивал кулаки. Почему он чувствует такую сильную ярость? Ну конечно же, потому, что интерес женщины, зафрахтовавшей его судно, к подозрительному мозгляку с острова ставит под удар все предприятие. Это нужно пресечь, иначе… Иначе черт знает что может случиться!
Катер показался на горизонте лишь ближе к вечеру. Солнце в это время уже низко стояло над морем, окрашивая воду в кроваво-красный цвет. И по зловещей багряной дорожке мчалось судно, которое Стивен высматривал уже несколько часов. Он измаялся, измучился ожиданием и подозрениями и вглядывался в приближающийся катер, пытаясь рассмотреть, чем же там заняты его пассажиры. Поначалу солнце слишком слепило глаза, и ничего не было видно. Но потом Стивену удалось рассмотреть застывшие на корме силуэты. Он увидел Марию, сидевшую на скамье, и расположившегося рядом с ней Дмитрия. И по одному взгляду на этих двоих, даже не видя выражение их лиц, просто по языку их тел, очевидно было то, что что-то между ними произошло. Что-то, что сделало их более близкими. Стивен видел, как соприкасались их плечи, как колено Марии при толчках катера дотрагивалось до ноги Дмитрия, и ни один из них при этом не испытывал смущения, не пытался отодвинуться подальше. Все было очевидно. А когда Дмитрий, говоря о чем-то, взял руку Марии и переплел их пальцы, а та руки не отняла, продолжая внимательно слушать собеседника, Стивен понял все, что было ему нужно.
Вот, значит, как? Отвезем захворавшего сотрудника в больницу? Мы же такие самоотверженные! А сами тем временем…
Нет, их отношения нужно было прекратить. И прекратить срочно. Возможно, пока у Стивена все еще был шанс. Но осторожничать времени уже не было, надо было бить наверняка.
Он дождался, когда катер подойдет поближе, и хотел было крикнуть какое-нибудь приветствие. Но тут Мария поднялась со скамьи, что-то сказала Дмитрию, прощаясь, и вдруг, распахнув руки, обняла его за шею. И метеоролог тут же прижал женщину к себе, словно отчаянно не хотел расставаться. На Стивена, стоявшего у перил судна, они и внимания не обратили, и тот почувствовал, словно внутри у него проворачивается нож. Они постояли так несколько секунд, затем расцепили руки. Мария еще что-то сказала, отвела пальцами упавшие на глаза Дмитрия волосы и пошла к сходням, которые уже крепили подоспевшие матросы. У самого борта она обернулась и коротко махнула Дмитрию рукой, крикнув:
– До послезавтра.
– До послезавтра, – отозвался тот.
Стивен дождался, когда Мария ступит на палубу, и тут же ринулся к ней. Катер тем временем развернулся, вспенивая воду, окрашенную в розовый цвет лучами заходящего солнца, и рванул обратно.
– Как Михал? – ядовито спросил он.
Интересно, она еще помнит, для чего вообще уезжала с корабля?
– Спасибо, все в пределах нормы, – отозвалась Мария, подчеркнуто не обращая внимания на его тон. – Утром мы доставили его в больницу, а сейчас, перед отъездом, заехали еще раз, посмотрели, как идут дела. Доктор считает, что через пару дней он будет на ногах – ничего серьезного.
– Я рад, – кивнул Стивен. – Но где же это вы были так долго? Неужели что-то стряслось с катером?
– Нет-нет, с ним все в порядке, – покачала головой Мария. – Мы просто решили устроить себе небольшой выходной, раз уж так вышло. Дмитрий согласился показать мне Хониару. Я ведь так ничего и не видела, кроме аэропорта и номера в отеле.
– Как любезно, – выплюнул Стивен. – А вам не пришло в голову, что стоило бы нас предупредить? Что мы здесь волноваться будем, как бы с вами что не случилось?
– Вы и в самом деле волновались? – удивленно вскинула брови Мария. – Простите, я как-то не подумала. Действительно, надо было предупредить. Но, с другой стороны, что со мной могло случиться? Разве что мою душу мог похитить морской бог Кавачи? Но эта опасность меня подстерегает скорее в море, чем на суше.
– На суше подстерегает не меньше опасностей, – мрачно бросил Стивен.
– Неужели местные жители все еще используют белых в пищу? – поддразнила Мария. – Я думала, те времена давно прошли.
– Перестаньте! – не выдержал Стивен.
Она стояла перед ним, полная радости и любви. Глаза – искрящиеся и мечтательные, как у девчонки-школьницы после первого свидания. На губах – улыбка, хоть и озорная, но все равно невыразимо счастливая, словно освещенная каким-то внутренним светом. И Стивен, глядя на нее, перестал соображать трезво и поддался неизвестно откуда взявшейся ярости.
Нет, такого нельзя было допускать. Ведь от этого зависело очень и очень многое, даже его судьба.
– Что с вами? – тем временем участливо спросила Мария. – Неужели вы правда так волновались? А Павел? Вы не спрашивали у Павла? Он знает, что я себя в обиду не дам…
– Я… Я… – он замялся.
Не то чтобы не находил слов – нет, наоборот. Лихорадочно пытался подобрать самые точные, самые верные фразы. А не лучше ли изобразить застенчивость и смущение? Это тоже могло сыграть ему на руку.
– Мария, послушайте… – заговорил он проникновенно. – Я понимаю, что намного старше вас, но с тех пор, как мы познакомились…
– Боже, вы ведь не в любви объясняться вздумали? – рассмеялась та. И вдруг, сообразив, вспыхнула и прижала пальцы к губам. – Ох, Стивен… простите!
Чувство вины… Это хорошо. Это может сработать.
– Может быть, я смешон, я признаю, – продолжил он. – Конечно, вы ничего мне не обещали, мы заключили чисто деловое соглашение. Поймите, у меня и в мыслях нет пытаться вас обидеть или к чему-то склонить. Но, может быть…
Он шагнул ближе, поймал Марию за тонкое запястье, потянул на себя, пытаясь дотянуться до ее губ. Но женщина мягко оттолкнула его, вывернула руку и уперлась ладонями в грудь.
– Нет, нет, Степа, – покачала она головой, впервые назвав его тем полузабытым русским именем. – Это невозможно. Извините меня.
От ее волос пахло какими-то островными тропическими фруктами, подсвеченные закатным солнцем глаза, казалось, отливали сиреневым. Стивен чувствовал, как у него кружится голова, как громко колотится сердце.
– Подождите… Не спешите… – прерывающимся голосом заговорил он. – Я понимаю, что вы, возможно, еще не готовы. Но вам ведь… вам ведь так понравилось, чем я занимаюсь. Может быть, вы согласились бы быть моей спутницей? Подумайте, сколько тут возможностей для ученого! Куда более захватывающих, чем сухие расчеты в лаборатории. Дно океана хранит бесчисленное количество загадок… Я мог бы достать вам любое оборудование, мы бы плавали вместе. И со временем, может быть, вы бы начали что-то испытывать ко мне. Я могу подождать, терпения у меня много…
– Спасибо… – проговорила она. – Я очень ценю то, что вы мне предложили, но… нет. Нет, это окончательно.
Стивен почувствовал, будто его ударили в живот. Однажды с ним было такое – еще в начале его научной карьеры, когда он пытался достать антикварный телефонный аппарат с затонувшей яхты, нырял и наткнулся животом на край штурвала. Все внутренности словно сдавило спазмом, и он не мог вдохнуть, лишь хватал губами воздух, как выброшенная из воды рыба.
– Машка! – гаркнул откуда-то Павел. – Явилась наконец? Как там наш рыжий страдалец?
И Мария тут же проскользнула мимо Стивена и направилась к Павлу, что-то весело выкрикивая на ходу.
Вот и все. Кончено. Ну что же… Что же, он попытался. Теперь пусть будет как будет. Жаль, потому что… Потому что все могло бы сложиться очень хорошо, для них обоих… А теперь… Черт, мысли расползаются. Нужно взять себя в руки.
– Извините, пожалуйста! – высунулся из рубки молоденький радист, сменщик Дени. – Вас вызывают по спутниковой связи.
Стивен кивнул ему, глубоко вздохнул и усилием воли отключился от чувств и переживаний. Он решительно вошел в рубку и взял рацию. И снова сразу узнал этот голос. Голос, который объяснил ему детали заказа там, в Арктике, голос, принадлежащий человеку, с которым он последний раз встречался в Гаване.
– Стивен, как у вас дела? – лениво спросили его. – Объект уже у вас?
– Пока нет, – отрапортовал он. – Но все идет по плану. Нам удалось обнаружить его местонахождение. В ближайшие дни…
– Стивен, избавьте меня от подробностей, – капризно произнес голос. – Я вам за то и плачу, чтобы о них не думать. Мои люди завтра прибудут к месту назначения. И вы должны быть готовы передать им объект. Иначе нам придется расторгнуть нашу сделку, что, как вы понимаете, чревато некоторыми последствиями.
Стивен ощутил, как от слов заказчика по спине у него побежали мурашки и где-то в животе образовался ледяной комок. Расторгнуть сделку… Это было бы не так страшно, рискуй он только потерей денег и деловой репутацией человека, который может достать со дня моря что угодно. С подобными вещами нетрудно справиться. В конце концов, один проваленный заказ, пусть даже и крупный, погоды не делает. Он и без того достаточно известен в нужных кругах. Но, согласившись на сотрудничество с человеком опасным и мстительным, взяв на себя выполнение сомнительного заказа, он фактически подписал себе смертный приговор в случае невыполнения условий сделки. Слишком много он знает, чтобы оставлять его в живых. Он понял, что произошло с предыдущим экипажем, который попытался выполнить заказ. И если сейчас он захочет соскочить с крючка, то вряд ли доживет до завтрашнего утра. А разве он сможет спокойно уйти, когда передаст объект людям заказчика? Все слишком далеко зашло, и пути назад нет. Зачем он только согласился? Купился на интересное задание и огромные деньги? Почему сразу не просчитал последствия? А теперь выхода у него нет, потому что, как бы там ни было, ему очень, очень хочется жить.