Иен, казалось, ничуть не испугался угрозы и начал задавать вопросы:
— Спасибо, мистер Молох. Как вы оцениваете свои шансы на победу в этих необычных Играх?
— Мы истинные демоны Преисподней! — гордо ответил Молох. — Мы одержали победу во всех прошлых Играх, кроме последних. Шестьсот шестьдесят пять побед и всего одно поражение. — Он недовольно посмотрел на Аваддона, потом снова на Митчелла. — Как сам думаешь, дурачок, какие у нас шансы?
— Но вас так мало… — не согласился журналист. — К тому же теперь против вас выступят еще и демониаки, которым вы проиграли в Преисподней.
— Эти твари нарушили правила и взяли нас числом! — проревел Аваддон. — Здесь же…
Его взгляд метнулся к толпе врагов, и он смутился. Нас меньше сотни, а их, вместе с призванными смертными, около полутора тысяч.
Молох тоже замялся, и тогда вперед вышел я.
— И здесь их число превосходит наше, — сказал я. — Но у нас в Преисподней говорят, что, когда шансов почти нет, они все еще есть. Поэтому, смертный Иен Митчелл, мы будем цепляться за каждый.
— Ваше имя…
— Ааз, сын Азмодана!
— Прекрасно сказано, — промурлыкал он. — Ааз, тогда еще один вопрос. Что вы думаете о своих соперниках — призванных и демониаках?
— Неважно, что я думаю. Важно, что они все сдохнут!
Иен быстро сделал какие-то пометки своей палочкой на плоском предмете, затем задал еще один вопрос:
— Есть ли среди вас фаворит, который, по вашему мнению, имеет наибольшие шансы принести вам победу?
Демоны снова переглянулись, и неожиданно для всех Молох указал на меня.
— Ааз. Он не только сын Азмодана, он сам Яростный дьявол! Мы здесь только благодаря ему!
Я почувствовал, как все взгляды устремились на меня. Признание бывшего генерала Диабло могло бы польстить, но я нахмурился. Почему-то мне очень не хотелось, чтобы враги обратили на меня внимание раньше времени.
Иен, казалось, был в восторге от полученной информации.
— Благодарю вас за ваше время, — сказал журналист, заканчивая беседу. — Пусть удача сопутствует вам на Играх! И… удачи, Ааз, Яростный дьявол!
После ухода Иена я заметил, как Кэрри нахмурилась и что-то прошептала в маленькое устройство на своем запястье. Мне показалось, что она обеспокоена появлением этого журналиста.
Следуя указаниям Кэрри, мы разделились на группы и направились к лифтам через роскошное лобби. Повсюду сверкало золото: колонны, отделка стен, даже двери лифтов были покрыты замысловатыми узорами. Свет, отражаясь от многочисленных блестящих поверхностей, создавал ощущение, будто мы оказались внутри огромного драгоценного камня.
Мои соратники внимательно изучали обстановку. Сильва восторженно рассматривала цветы и растения, украшавшие лобби. Кродис то и дело останавливался, принюхиваясь к незнакомым ароматам, пока Горвал не одергивал его. Тарзак задумчиво изучал конструкции, бормоча о «любопытных архитектурных решениях». Агварес, Аваддон и Молох пытались сохранять невозмутимость, но все равно не могли скрыть интереса в глазах — даже дворцы великих князей уступали в роскоши этому месту. Инкуб Ницал, попытавшись соблазнить смертную, с удивлением обнаружил, что его способности здесь не действуют: женщина в испуге отшатнулась, глядя на него с отвращением. Славикус попытался ее успокоить, но сделал только хуже.
Лилит просто шла рядом со мной, Деспотом, Леррой и Ридиком, словно не замечая ничего вокруг.
Кэрри провела нас к лифту с прозрачными стенами. Когда двери закрылись и кабина начала подниматься, перед нами открылся захватывающий вид на океан. Однако что-то в этой картине казалось неправильным. Приглядевшись внимательнее, я заметил едва различимые границы этого мира — словно невидимый купол окружал все, что я видел. Пейзаж за стеклом: море, небо и то, что Тарзак опознал как корабль, — выглядел неподвижным, как искусно нарисованная картина.
Выйдя на тринадцатый этаж, мы оказались в длинном коридоре, устланном мягким ковром цвета неба Преисподней. Стены, покрытые золотистыми обоями с витиеватым узором, казалось, пульсировали в мягком сиянии настенных светильников. На дверях красовались не только цифры, но и странные символы. Они выглядели как причудливые закорючки, разительно отличаясь от привычных нам чисел в Преисподней и даже от тех, что я видел в Дисгардиуме.
— Эти знаки… — пробормотал я, указывая на непонятные обозначения.
— Числа этого дистрикта… то есть региона нашего мира, — пояснила Кэрри.
Я попытался найти хоть какое-то сходство с известными мне цифрами, но безуспешно. Все здесь казалось чужеродным, и даже воздух был пропитан странным ароматом — смрадной смесью чего-то приторного и древесного.
— Ваши номера расположены здесь, — сказала Кэрри, указывая на двери. — Всмотритесь в свой кристалл, он высветит номер ваших покоев. Запомните его и используйте кристалл-ключ для входа.
Перед дверью, на которой было написано «1327», я остановился. Число было тем же, что и в моем кристалле-ключе.
— Располагайтесь, с этим вам помогут феи-помощницы, они же подскажут, как чем пользоваться, — сказала Кэрри напоследок. — Церемония открытия начнется в полночь. Ваши кристаллы подадут знак, когда нужно будет спуститься. Мы встретим вас в коридоре.
— А что насчет пищи? — проворчал Кродис, поглаживая свой необъятный живот. — Я бы сожрал сейчас парочку грешников.
Кэрри нервно улыбнулась.
— Как я уже говорила, в ваших покоях есть пищевые синтезаторы. Прикоснитесь к желаемому блюду, и оно появится перед вами. Уверяю, вы найдете что-нибудь… подходящее.
С этими словами она поспешно удалилась, оставив нас наедине с нашими мыслями и подозрениями.
— Они хотят нас разделить, чтобы перебить по одному! — воскликнул Агварес.
— Это вряд ли… — возразил Молох. — Для чего-то им нужно, чтобы мы все-таки поучаствовали в Играх. Хотели бы избавиться от нас — просто направили бы портал в великое ничто.
Убежденные его словами, демоны один за другим заходили в свои комнаты, с любопытством и настороженностью оглядываясь по сторонам. Лерра нервно теребила свой амулет, Ницал хмурился, Ридик молчал. Кродис, казалось, был единственным, кого насыщение брюха интересовало больше, чем возможные угрозы.
Широкоплечий рокотанк Рубин с трудом протиснулся в дверной проем и застрял, ворча: «Замуровали, смертные!» — чем вызвал у остальных демонов нервные смешки.
Я заметил, что Лилит, шедшая чуть позади, не сводила с меня глаз на протяжении всего пути. Чувствуя ее взгляд, обычно холодный и расчетливый, я оглянулся — сейчас он горел каким-то странным огнем.
Когда я остановился у своей двери, она подошла ближе и словно невзначай спросила:
— Какой у тебя номер, центурион?
Я молча указал на символы на двери, Лилит кивнула, будто запоминая их, и направилась к своей комнате, через плечо бросив на меня еще один долгий взгляд.
В свои покои я вошел, чувствуя странное смешение любопытства и тревоги. Комната была огромной, с высокими потолками и мягким ковром под ногами. В центре располагалась кровать, способная вместить даже рокотанка. Рядом стояла изящная мебель из неизвестного мне материала — не дерева, не камня, не металла.
Внезапно передо мной возникла призрачная фея — крошечное крылатое существо, излучающее мягкое сияние. Я инстинктивно отшатнулся, готовый к атаке.
— Добро пожаловать, демон Ааз, — прощебетала она, совершенно не обращая внимания на мою реакцию. — Я фея Люмина, ваша помощница. Позвольте ознакомить вас с удобствами ваших покоев.
Люмина провела меня по комнате, показывая странные устройства. Одно из них, названное головизором, оказалось способным показывать объемные движущиеся картинки, как Шары Эгерии. Я наблюдал, как на экране возникали и исчезали образы разных миров, существ и событий, и пытался понять, как это может быть использовано против нас. Ведь, если вижу я, значит, могут видеть и меня?
Другое устройство, «пищевой синтезатор», создавало еду буквально из воздуха. Правда, меню для демонов не отличалось разнообразием — все рассчитывалось на смертных.
— А это мини-бар, — сказала фея, указывая на небольшой шкафчик. — Здесь хранятся различные напитки для вашего удовольствия. Все они из мира неумирающих.
Проигнорировав мини-бар, я подошел к огромному окну, откуда открывался вид на бескрайнее море, пылающее в лучах заходящего солнца. Но чем дольше я смотрел, тем больше замечал неестественность пейзажа — волны двигались слишком равномерно, облака застыли на месте, а линия горизонта казалась чрезмерно четкой.
Внезапно в дверь постучали. Судя по звуку — копытом.
— К вам гость, — прощебетала Люмина. — Это демоница Лилит.
Ее слова тут же нашли подтверждение, снаружи раздалось шипение:
— Открой, центурион!
Я впустил своего легата. Она, истинная дочь войны, выглядела непривычно в этом месте, словно созданном для неги и лени. Даже ее красные волосы казались буйным адским пламенем. Она быстро осмотрела комнату, оценивая обстановку, прежде чем остановиться на мне.
Не говоря ни слова, Лилит направилась прямиком к мини-бару. Открыв его, она начала методично опустошать содержимое, вливая в себя бутылку за бутылкой. Я наблюдал за ней с растущим беспокойством — такое поведение было совсем ей не свойственно.
— Все такое холодное! — пожаловалась она, посмотрев на меня. — И все равно не получается…
— Что не получается?
Не ответив, она схватила странную металлическую красную банку с белой волнистой полосой. Потрясла ее и открыла. Раздалось шипение, и Лилит жадно припала к напитку.
— Ты пробовал это? — спросила она, оторвавшись от банки. Ее глаза блестели неестественно ярко. — Это божественная амброзия!
Я покачал головой, все еще пытаясь осмыслить происходящее. Что-то здесь было не так, и это что-то связано не только с местом, но и с самой Лилит.
— Что думаешь обо всем этом? — спросила она, обводя взглядом комнату.
— Странное место. Слишком… мирное для Демонических игр. Прав был тот эльф: словно нас готовят на убой, — ответил я, наблюдая, как она допивает содержимое банки. — Легат Лилит, вы уверены, что стоит пить все это?