— Добро пожаловать в сердце Игр, — произнесла Кэрри с явной гордостью. — Именно здесь пройдет церемония открытия, а завтра сюда прибудут наши лучшие мастера. От их навыков будет зависеть, пройдут ли Игры гладко и без жуков.
— Жуков? — переспросил Жег, недоуменно поведя рогами. — Какие еще жуки в этом раю?
— Жуки могут испортить Игры, — коротко ответила Кэрри. — Наши мастера будут вылавливать их и исправлять.
Мы озадаченно переглянулись, гадая о природе этих таинственных жуков, но тут же остолбенели, невольно запрокинув головы: под прозрачным куполом величественно парил исполинский шар, на поверхности которого, словно в гигантском зеркале, сменяли друг друга изображения прибывающих гостей.
Когда на шаре появились мы, зал на мгновение замер в гробовой тишине, а затем взорвался яростными проклятиями демониаков.
Зал поражал размерами: тысячи существ могли разместиться здесь, не чувствуя тесноты. По периметру располагались ярусы со столами и креслами, где уже сидели игроки и демониаки. Смертные неумирающие занимали нижние ряды, демониаки — верхние, откуда бросали на нас презрительные взгляды. Один из них демонстративно сплюнул в нашу сторону.
Кэрри провела нашу группу в специальный сектор на уровне смертных. Здесь стояли массивные столы из темного дерева и кресла с вырезами для хвостов. По залу сновали официанты в одинаковых черных костюмах, разнося изысканные яства и напитки. Между ними шныряли бездушные с табличками «Пресса», то и дело пристающие к гостям с расспросами.
Мы расположились за столами. Возле меня заняли места Лилит и Агварес, напротив устроились Аваддон и Молох. За соседним столом Деспот, Сильва и Тарзак разместились вместе с чертом Даг’гоном и бесом Заган’Нахашем. Ридик и Лерра, которых я отыскал взглядом, присоединились к легионерам Белиала за дальним столом.
Первые минуты мы шептались и осторожно изучали обстановку. Гости все прибывали, а парящий над нами шар начал демонстрировать «лучшие моменты» прошлых Игр. Лучшие, разумеется, с точки зрения смертных.
Текст на изображениях раскрывал имена героев минувших состязаний. Вот орк Хорвац прорывается сквозь строй демонов, сокрушая их одним ударом. Друид Магвай повергает эльфийского волшебника Кармайкла, прокладывая себе путь к победе. Могучий голиаф Полковник крушит череп черта Лавериса, босса одного из этажей Провала.
— Помянем легата Лавериса, павшего в битве с Пустотным легионом, — произнесла Лилит. — Мы были друзьями…
Картинки сменяли друг друга: огр Мотарк, титан Глиф, вампир Нертагош, гнолл Клык, дриада Ада, эльфийка Айлин, гном Хинтерлист…
И вдруг — последние Игры, которые мы проиграли впервые за все время. Некий смертный по имени Скиф, явно не владея своим телом, метался по Провалу, сталкивая в пропасть собственных соратников-призванных.
— В него словно демон вселился! — усмехнулся Деспот. — Побольше бы таких завтра, глядишь, сами себя перебьют!
Изображение резко оборвалось, будто кто-то намеренно скрывал эти события. Но Скиф мелькнул еще раз — в кадрах, где большой отряд смертных добивал Аваддона. Внизу вспыхивали их имена: Дестини, Кетцаль, Хеллфиш, Ана, Мишель, Мейстер, Цветик, Джокер, Ермак, Перант…
Я взглянул на Аваддона. Бывший генерал Белиала таращился на изображение, выпучив глаза. Дрожащей рукой указав на шар, он прорычал:
— Не стану отрицать, я недооценил их, но… там не было никакого Скифа!
— Как это не было? — удивился кто-то из демонов.
— Я бы запомнил! — рявкнул Аваддон, но потом потер голову и тихо сказал: — Если только нам всем не изменили воспоминания…
Он посмотрел на меня, но я лишь пожал плечами. Все Демонические игры прошли мимо меня, да и вряд ли я мог бы помочь Аваддону.
Пока остальные спорили, пытаясь понять, был ли этот загадочный Скиф на прошлых Играх, или нам показывают искусную подделку, Молох осторожно коснулся моей руки.
— Взгляни на демониаков, Ааз. Их предводители только прибыли. Ты не встречался с ними, но знаешь их бывшего генерала Астарота. Эти пятеро были его легатами во времена Большой игры. И все они, в отличие от этих непонятно откуда взявшихся тварей, родились истинными демонами.
Я перевел взгляд на левую часть зала. Среди уродливых демониаков пять фигур возвышались над остальными не меньше, чем на метр. Еще одно доказательство нечестной игры Бездны и Люция: наши генералы после переноса сравнялись ростом с рядовыми демонами.
— В центре Вер’Мамукт, — продолжал шептать Молох. — Тот, что впереди. Говорят, он стал первым после Астарота, кого изменил Люций. Теперь он возглавляет демониаков. Рядом с ним Вер’Шалох, Вер’Зерат, Вер’Растор и Вер’Хулат.
Я кивнул. Приставка «вер» на демоническом означала «истинный». Выходит, и убитый мною Вер’Корвант когда-то был демоном по имени Корвант. Похоже, так демониаки обозначали свое происхождение.
Вер’Мамукт действительно впечатлял: внешне все еще демон, но его серая кожа, испещренная алыми прожилками, отливала металлом. Бывший ракшас Вер’Шалох сохранил четыре руки, но теперь вместо когтей они оканчивались острыми костяными клинками. Некогда бес Вер’Зерат вырос настолько, что его голова казалась нелепо огромной. Вер’Растор остался таким же массивным, как рокотанк, но его чешуя почернела до цвета угля, а между пластинами пульсировало зловещее свечение. Вер’Хулат, который раньше был чертом, казалось, изменился меньше всех — разве что лишился шерсти, а его тело покрылось затейливой вязью фиолетовых линий.
— Даже до предательства Люция они были выдающимися воинами, — признал Молох. — А теперь они…
Внезапно шар угас, а зал погрузился в благоговейную тишину.
На круглую сцену поднялся массивный человек. Его белоснежная тога с пурпурной каймой сияла золотым шитьем, а на плечах лежал плащ, скрепленный фибулой с рубином. Седые волосы и борода были аккуратно уложены, а золотой венец… что ж, похоже, смертные всегда любили увенчивать себя этим металлом.
Зал взорвался криками, грянула торжественная музыка, а чей-то громкий голос объявил:
— Встречайте! Бессменный Распорядитель Игр — Гай! Бэр-р-р-р-рон! Октиус!
Глава 21Новые правила
Гай Бэррон Октиус поклонился во все стороны, помахал всем рукой и закричал:
— Приветствую вас на финальных, двадцатых Демонических играх! Да, конечно, демоны скажут, что на самом деле это шестьсот шестьдесят седьмые Игры, но мы, неумирающие, считаем только последние двадцать, а потому не будем отходить от традиций. Сегодня мы начинаем новую главу в истории Дисгардиума!
— Напыщенный индюк, — едва слышно проворчал Кродис, запихивая в рот очередной кусок мяса.
Еды здесь было столько, что даже этот черт уже набил брюхо и ел только из упрямства.
— Впервые в церемонии открытия участвуют не только призванные, но и… — Октиус запнулся, — другие стороны! От лица всех неумирающих я, Гай Бэррон Октиус, приветствую демонов и демониаков Преисподней! Но, прежде чем мы представим участников и объявим обновленные правила, давайте немного расслабимся! Ешьте, пейте, танцуйте и веселитесь… пока можете! Бурной ночи всем призванным, демонам и демониакам!
Из-под потолка полился свет, оттуда начало спускаться сияющее создание с белоснежными крыльями. Октиус исчез, а на его месте появились смертные с музыкальными инструментами.
— Ангел! — прошептала Лилит, глядя наверх. Ее глаза распахнулись. — Или это она?
— Она и есть богиня Бездна? — ошарашенно спросил Агварес.
Многие демоны тоже так решили, но призванные смертные восторженно завопили: «Дениза Ле Бон!» — и мы поняли, что ошиблись.
Крылатое создание опустилось на сцену, и я понял, почему Лилит приняла ее за ангела, а Агварес — за богиню. Ее белоснежные крылья казались настоящими, а сияние, окутывающее фигуру, придавало вид существа из Небесного плана. Даже голос звенел подобно серебряному колокольчику.
— Доброй ночи всем участникам Игр!
Существо в сверкающих одеждах представило нам музыкальную группу под названием «Драконы бесконечности». Когда зазвучала музыка, мы с недоумением переглянулись: песня рассказывала о каких-то колонистах, живущих под куполами посреди красной пустыни.
— О чем они поют? — нахмурился Деспот. — Марс был Старым богом, при чем здесь он?
— Может, это метафора про Очаг Пустоты? — предположила Сильва, прислушиваясь. — Хотя зачем там строить купола…
— Чушь какая-то, — фыркнула Лилит. — «Кислородные фермы», «солнечные батареи»… Что за бессмысленный бред?
— Не бред, — покачал головой Тарзак. — Это технологии их мира.
Жег неожиданно начал притопывать в такт и сказал:
— А мне нравится. Особенно про «красную бурю, что поглощает все живое». Прямо как у нас в Преисподней.
Следом на сцену вышли другие исполнители. Одни пели о странных кораблях, летающих между звезд, другие — о любви, третьи — о бессмысленности существования. Демоны слушали с растущим недоумением, пытаясь найти скрытый смысл в непонятных словах.
— По-моему, это какое-то иносказание о грядущей войне, — шепнул мне Агварес. — Слишком много намеков на разрушение привычного мира.
Наконец музыка стихла. Крылатое создание, названное Денизой, покинуло сцену, и вновь появился Октиус, чтобы продолжить церемонию.
Однако теперь он был не один. Из теней по обе стороны от него проявились две фигуры. Кэрри, стоявшая неподалеку, вздрогнула, увидев на сцене высокого лысого человека с неестественно-бледной кожей. Октиус представил его как лидера «Снежной бури» — Арто Менфила. Следом появилась Хлоя Клиффхангер — красивая женщина с холодным пронзительным взглядом.
— Эти Игры, — Менфил говорил так тихо, что все подались вперед, чтобы его услышать, — станут последними. Весь мир будет наблюдать за ними. Их исход определит не только судьбу Преисподней и Дисгардиума, но и нашего мира. Впрочем, как бы ни повернулось, нас устроит любой вариант развития событий.
Больше он ничего не сказал, уступив место смертной Хлое. Женщина долго говорила, но смысл ее слов ускользал от моего понимания. Казалось, что-то важное сокрыто под грудой хлама, и единственное в ее речи, что мы уяснили, больше касалось призванных.