Демоны-мучители приходили смотреть, как он работает, учились его методам. Даже в Аду существуют границы жестокости, но Нур-Шаррур переступал их все, наслаждаясь каждым мгновением чужой агонии.
Когда последняя искра человечности погасла в его душе, начала проявляться истинная демоническая сущность. Это не было похоже на пытки в кипящей крови или терзания крюками. Трансформация ощущалась иначе — словно кто-то стирает твою личность ластиком, оставляя пустой холст для новой. Кроме того, изменения коснулись и физиологии: кожа почернела и затвердела, превратившись в костяные пластины, на спине выросли крылья, больше похожие на лохмотья, пальцы удлинились и заострились, превратившись в когти.
Став демоном, он влился в воинство Ада. Здесь царила железная иерархия: архидемоны, высшие демоны, адские палачи, искусители душ. И во главе — Властелин Бездны, Темный Князь, Отец Лжи — сам Сатана, чьей незримой рукой управлялся Ад. Даже в Аду никто не знал, откуда пришел Враг Рода Человеческого и в чем его конечная цель.
Смертные придумали множество историй о его происхождении. Одни верили, что он падший ангел, первым восставший против Создателя, низвергнутый с Небес. Другие утверждали, что он существовал всегда — как дух тьмы и разрушения, близнец-антипод самого Создателя, рожденный вместе со светом в момент создания вселенной. Третьи считали его древним змеем, порождением первозданного Хаоса, что каждую ночь пытается пожрать солнце. Были и те, кто видел в нем не врага богов, а одного из них — хитрого и коварного обманщика, чьи интриги однажды приведут мир к концу времен.
Но все это были лишь слухи, легенды, которые сам Темный Князь никогда не подтверждал и не опровергал.
Однако достоверно было известно, что Сатана имеет множество обличий среди смертных. Ни один демон не мог похвастаться, что видел истинный лик Темного Князя — лишь его проявления в мире людей: успешный торговец, чья жадность разоряла целые города; военачальник, ведущий армии на бессмысленную бойню; блестящий философ, чьи идеи отравляли умы поколений; прекрасная куртизанка, разрушающая судьбы королей; скромный советник, толкающий правителей на путь к тирании…
Адом же он управлял незримо, через иерархию демонов, каждый из которых считал, что выполняет волю Темного Князя, но никогда не мог быть уверен в этом до конца. Его замыслы и истинные цели оставались тайной даже для высших архидемонов.
У каждого были свои обязанности в вечной войне за человеческие души. Нур-Шаррур быстро нашел свое место: он стал одним из адских искусителей, тех, кто склоняет людей к греху.
Его метод отличался от грубой силы других демонов. Никаких явлений в вихре пламени или устрашающих видений. Он предпочитал тонкую работу: шепот в ухо священнику о молодой прихожанке, намек торговцу на легкие деньги, убеждение правителя чрезмерно использовать власть. Шаг за шагом, капля за каплей, пока жертва сама не превращалась в худшего из грешников.
Это была важная задача. Ад существовал благодаря человеческим порокам и слабостям, питаясь тьмой, что таится в каждой душе. Особенно сладкими были падения тех, кто считал себя праведником: жрецов, проповедников, служителей храмов. Будучи людьми, они не могли избежать искушений и часто, сами того не ведая, служили целям Ада. Осуждая других, забывали древнюю мудрость о том, что лишь безгрешный имеет право бросить камень. А демоны только помогали проявиться тому, что уже таилось в глубинах человеческой души, — каждый раз оставляя решение за самим человеком.
Смертные всегда боялись одержимости демонами. За двадцать шесть веков Нур-Шаррур видел, как менялись их представления об этом. Древние жрецы и шаманы считали, что злого духа можно изгнать дымом трав и ритуальными плясками. Позже священники размахивали крестами и кропили святой водой бьющихся в судорогах несчастных.
Нур-Шаррура это веселило, ведь чаще всего эти «одержимые» действительно были безумны, просто шло то умопомрачение не от демонов, а от собственных страхов и пороков. Лишь в редких случаях, когда смертный был уже бесполезен демонам в качестве носителя, а его душа неизбежно направлялась в Ад, демон позволял себе развлечься. Тогда да — тело билось в судорогах, изо рта шла пена, звучала древняя речь. Последние дни жертвы превращались в представление, призванное смутить, напугать свидетелей и как можно скорее добить изношенную плоть, отправив душу в Ад.
Настоящая одержимость была куда тоньше и страшнее. Демон не захватывал тело в припадке — он сливался с душой носителя, становясь с ним единым целым. Человек продолжал считать все решения своими собственными, даже не подозревая, что его воля давно переплелась с чужой. Такие носители могли годами и десятилетиями жить обычной жизнью, занимать высокие посты, руководить другими людьми. И каждый их поступок, каждое решение незаметно вело к увеличению страданий и греха в мире.
Каждый одержимый становился новым источником порока, заражая других. Успешный торговец развращал целый город алчностью. Военачальник сеял семена жестокости в сердцах своих солдат. Судья, отправляя невиновных на казнь, плодил ненависть и отчаяние. Через таких носителей демоны плели свою паутину влияния, создавая целые империи греха, где один порочный поступок вел к другому, еще более страшному.
Ад жил по своим законам. Здесь были свои города из черного камня и стали, где демоны строили козни и плели интриги. Были места пыток, куда попадали особо «интересные» души. Были залы для пиршеств, где подавали изысканные блюда, приготовленные из страданий и боли. Все как в легендах смертных, только гораздо… изощреннее. Ведь каждый демон когда-то был смертным, полным пороков.
Но за последний век все изменилось. Дело было не только в том, что люди перестали верить в ад и вечное проклятие. Древние религии теряли последователей, а с ними таяла и сила веры — той самой, что прокладывала путь душам в рай или ад. Даже та вера, что бурно расцвела в начале двадцать первого века, обещая правоверным райские кущи с девственницами, а грешникам — вечные муки, угасла после великой войны, выжегшей и стершей целые страны с лица земли.
Что-то случилось с самими душами. Они словно… исчезали. Даже самые отъявленные грешники, чьи души должны были гореть в адском пламени, подпитывая демонов, просто растворялись в пустоте. Нур-Шаррур чувствовал это каждый раз, когда пытался затянуть очередную душу в Ад: будто кто-то более могущественный уже предъявил на нее права.
Однажды он услышал разговор двух высших архидемонов.
— Небеса пусты, — сказал один. — Души праведников тоже исчезают в никуда, словно кто-то закрыл врата.
— Что-то… или кто-то собирает урожай, — ответил другой. — И это не мы. Даже Он молчит. Когда ты в последний раз слышал Его глас?
— Ты о… — Первый осекся, будто само имя стало запретным. — Думаешь, Он просто… ушел? Оставил свое творение?
— Работа окончена. — Второй издал смешок. — Темный Князь подозревает, что пришло время Жатвы. Только вот кто жнец?
— Думаешь, есть и другие?
Они замолчали, заметив Нур-Шаррура, но он уже понял: высшие знают больше, чем говорят. В их словах таился намек на что-то большее. Что-то изменилось в самом устройстве мироздания, словно невидимый присматривающий глаз закрылся, уступив место другому взгляду.
Несколько лет в Аду ходили слухи. Говорили, что смертные то ли создали, то ли нашли новый мир, где поток душ не иссяк. Шептались, что Темный Князь уже нашел туда путь и готовит плацдарм для всего Ада. Надеялись, что слухи эти правдивы. В конце концов, когда ты существуешь тысячелетиями, а потом осознаешь, что без притока душ даже демоны теряют бессмертие, любая надежда становится якорем, удерживающим от безумия.
Поэтому, когда Темный Князь собрал всех демонов Ада, Нур-Шаррур почувствовал, что грядет нечто невероятное. Воздух звенел от напряжения, даже вечное пламя словно притихло, прислушиваясь к словам Сатаны.
— Дети мои! — Голос Темного Князя был подобен грому и шепоту одновременно. — Пришел наш час. Вы чувствуете, как слабеет наша обитель? Как истончаются стены между мирами? Как угасает пламя, что питало нас тысячелетиями? — Он обвел взглядом море демонических лиц. — Мы покинем Ад, но не ради Судного дня, как пророчили идиоты-смертные. Нет, мы оставим эти древние стены ради нового дома. Места, где души по-прежнему сильны, где грехи обретают новые формы, где правила… иные. Мир тот слаб, а его единственная богиня — наша союзница…
Три миллиона демонов — именно столько отберет Сатана для первой волны вторжения. «Первой» — это слово зловещим эхом отдавалось в сознании каждого обитателя Ада, потому что слово давало ложную надежду тем, кто останется, ведь в список попадут лишь сильнейшие, те, кто веками и тысячелетиями верной службы доказал свою преданность Темному Князю.
План повелителя был столь же прост, сколь и ужасен. Использовать всю оставшуюся энергию Ада для единого сокрушительного удара — массового прорыва в мир смертных. Не просто явиться призрачным воплощением или временно вселиться в одержимого — нет, полностью захватить контроль над телами живых людей, а затем направить их к загадочным капсулам, переносящим в иной мир — Дисгардиум.
Нур-Шаррур не до конца понимал замысел Темного Князя, но ощущал его грандиозность. Ужас таился в том, что у демонов не было права на ошибку: покинув Ад, они уже никогда не смогут вернуться, ибо такой прорыв означает неминуемое разрушение истинного тела.
Но страшнее всего была мысль, которая закралась даже в головы низших демонов: если вся энергия Ада будет растрачена на первую волну, откуда возьмутся силы для прорыва тех, кто останется? Нур-Шаррур осознал чудовищную правду: остальные обречены. Без Темного Князя и притока новых душ адское пламя неизбежно угаснет, а оставшиеся в Аду демоны сгинут навсегда. Первая волна станет последней.
Он метался в мучительном ожидании, пока не увидел свое имя в списке избранных. Только тогда смог наконец вздохнуть с облегчением.