– Итак… – херсир положил локти на стол, – Ульф, ты все проверил?
– Да, Сигурд, они ушли на юг. Следов много… – десятник почесал бровь, – не меньше сотни…
Херсир кивнул.
– Олаф, сколько вражеских трупов набралось?
– Шестнадцать десятков.
– Хорошо. Значит, около сотни их подалось на юг. Кятла?
– Буйра как раз на юге отсюда, – подтвердил чудинский выборник.
– Думаешь, яшник не соврал?
– Да, Сигурд, думаю, не соврал.
– Так… – херсир призадумался, – это что ж получается… У нас осталось девяносто бойцов… ну со мной девяносто один. У тебя, Кятла, сколько точно?
– Со мной пятьдесят четыре.
– Ага… это на круг нас сто сорок пять человек. Так-так… И это если все смогут держать оружие в руках…
– Тяжелых только двое, – грустно добавил Олаф, – думаю, к утру умрут…
– Остальные? – вопросил херсир.
– Пустое… царапины, – ответил помощник.
– Надо срочно выступать, – подал голос Магнус, – догоним и перерубим оставшихся.
– Дело! – поддержал товарища вспыльчивый Эйнар. – Чего тут сиднем сидеть?!
– Точно! Упустим их… – поддакнул седовласый Ингвальд.
– А кто знает, сколько их там соберется? – холодно изрек многоопытный Стейн.
– Да не все ли равно? Всех изрубим, – горячился Эйнар. – Не пристало викингу считать врагов…
– Дурак ты! – искренне заявил Олаф. – Молодой и глупый!
Эйнар попытался было вскочить.
– А ну сидеть! – рявкнул херсир. – Или закон забыли? Не след в походе ссоры затевать! Вот управимся с меря, потом сколько угодно – хоть глотки друг другу за пряники порвите!
– Верно херсир говорит. Нечего глотки рвать! – вмешались чуть не хором оба Свейна.
– Если дать Нимоякке время, то он все роды поднимет, – вставил Кятла, – я тоже за то, чтобы идти сейчас на Буйру и ударить, пока они не собрались в кулак.
– А сколько воинов может собрать этот Нимоякке? И за сколько дней?
– Ну-у-у, – протянул выборник, – если он успеет оповестить все роды и по Сохе, и по Ловти, и по другим рекам, то не меньше пяти сотен…
– Это все земли подвластные ему?
– Да, Сигурд – это его земли. Он – князь.
– Ясно… – Сигурд сложил пальцы в замок и хрустнул костяшками. – Странно одно – если они вели нас от самого борга, то у них было полно времени изготовиться и собраться воедино. Отчего же на нас напали только две с половиной сотни. Где остальные?
– Так, может, не успели…
– Еще подойдут…
– Да, точно!
– А я вот думаю, дорогие мои десятники, что нету больше у этого Нимоякке воинов.
– Как так?
– С чего бы?
– Ну…
– Тихо-тихо! – херсир поднял руку, прерывая гвалт. – Все просто. Его бояре… кхм, хёвдинги, что сидят по своим селениям, за свои шкуры и усадьбы дрожат больше, чем за княжеские выгоды. Вот и думается мне, что собрал этот Нимаякке только половину от ожидаемого.
– Ну…
– Оно конечно, но…
– Нет, вы послушайте, – Сигурд встал и принялся неспешно прогуливаться вдоль стола. – Он собрал две с половиной сотни – сила немалая, коли ею с умом обойтись. И он решил с нами одним ударом покончить. Тем более что они точно знали о нашей численности – что им мешало пересчитать нас на походе? И, чтобы вернее нас прикончить, выбрал ночное нападение. Я и сам бы так поступил!
– Может, оно и так, а может, и нет, – в задумчивости произнес Трюггви, остальные десятники пока молчали.
– Но и это еще не все! – изрек херсир, продолжая расхаживать. – Есть у меня еще одна думка. Кятля, сколько отсюда до Торотвы?
– Ну, три-четыре дня…
– По реке?
– Да, по Сохе ежели…
– И большой, говоришь, град?
– Большая ограда… купцы сказывали…
– Ага. Вот! – Сигурд остановился и многозначительно поднял палец. – Если борг у этого Нимоякке большой, то что?
– Казна? – вспыхнули глаза Эйнара, и почти все присутствующие согласно закивали головами.
– А еще – семья! – сделав усиленное ударение, уточнил херсир. – Кятла, у князя мерянского есть в Тротве семья?
– Как не быть – есть. Жена, дочь и трое сыновей, – ответствовал чудинский выборник, так купцы сказывали…
– Ну вот! – Сигурд, наконец, вернулся на место, перестав маячить за спинами собрания. – И казна, и семья требуют большой охраны, да и сам борг, если велик, то там в любом случае надо держать дружину. Следовательно, даже если Нимоякке и собрал все свои силы, то ему их все равно пришлось бы разделить. Половина была здесь, и участвовала в нападении на Уйболлу, а половина должна сидеть в Тротве.
Сигурд был доволен своей, как ему казалось, безукоризненной логикой. Этот вывод ему подсказывали знания, полученные в его, двадцать первом веке – не зря же он и реконструкцией занимался, и по библиотекам сиживал, ох, не зря…
– Так мыслю, – закончил он свое выступление. – Теперь хочу услышать ваши думы. И особенно, что нам предпринять дальше?
– Ну-у-у, – пробасил дородный телом Магнус, – если ты, херсир, все верно рассудил, хм… то нам сподручнее их все же нагнать и прихлопнуть, – его тяжелая длань громыхнула о стол.
– И я вот смекаю, – прищурился Ингвальд, – надо выступать, и, пока они не очухались от наших оплеух, прикончить всех!
– Атаковать! – решительно изрек Эйнар. – Одним ударом изрубим всех. А там уже и до борга ихнего доберемся.
– Что их там осталось-то? Чуть больше сотни, да еще и пораненные есть… – вроде как, рассуждая вслух, молвил Ульф.
– Так ведь и у нас есть раненые, – резонно заметил Олаф, – немного, правда…
– Вот то-то, что немного, – Эйнар подмигнул обоим Свейнам, мол, чего молчите, давайте!
– Мои воины пали духом, – честно признался чудин, – нам нужна победа, и быстрая, иначе… Словом – я за атаку!
Трюггви испытующе посмотрел на отца, а потом произнес:
– Я тоже – за. Надо идти и добивать врага.
Сигурд внимательно выслушивал каждого, лишь хитро улыбаясь одними глазами.
– Ну, у кого еще какие думы?
– Да уж, а чего тянуть то? – вопросом на вопрос ответил один из Свейнов. – Идем и все!
– Один с нами! – поддержал второй Свейн.
– А что нам скажет наш Стейн? – херсир обратился к седовласому десятнику. – Ты у нас тут самый опытный. Что думаешь?
– Вот пятый десяток зим я разменял, а таких дурней, как вы, – Стейн обвел пальцем присутствующих, – не видывал.
Десятники, да, признаться, и сам херсир, аж обомлели, но смолчали. Ждали, что скажет старик.
– Да неужели этот ваш Нимошмякка такой дурак, что будет сиднем сидеть и поджидать нас, покуда мы не явимся и не намнем ему бока?! Бузина[46] все это. Тут его родные края, он тут каждую кочку, каждое дерево знает, а мы прем, как кабан, напролом. Разве ж это дело? А может, у него еще воины есть? А может, у него давно по соседям клич кинут? Тогда что?
– Так нам-то что теперь – поворачивать? – вскипел Эйнар, у которого, казалось, добычу уводят прямо из-под носа.
– Вот я и говорю, вы – дурни, – не изменяя тона, продолжил Стейн.
– Ты давай не бранись, – повысил голос Олаф, – а дело говори, если знаешь!
– Да, Стейн, дело говори, чего кита за ус тянешь! – пробасил Магнус.
– А я и говорю. Прежде чем мечом махать, надо выслать дозорных да посмотреть все хорошенько. Следы высмотреть, а лучше лагерь их найти да ночью по кострам сосчитать врагов.
– Викинги никогда врагов не считали! – нервно бросил Эйнар.
– Вот оттого, Эйнар, что ты не думаешь, а сперва серишь, а потом уж смотришь, куда!
Десятники дружно прыснули на шутку Стейна.
– Га-га… точно, клянусь Асгардом… – заливался смехом Ульф, – он в прошлую зиму в нору насрал… ха-ха, а оттуда змея…
– И в мошонку его цапнула, – ржа как конь, продолжил один из Свейнов.
– Замолчите! – покраснев как рак, стрелял глазами Эйнар.
– Ага-га… ему еще повезло… га… что это был уж… га-га… – вставил второй Свейн.
– А то… а то… – Трюггви от смеха не мог выговорить, – а то бы прощай Эйнар ма… ма-ма… маленький…
– И большой! Ха-ха… ха… – бас Магнуса содрогнул кружки на столе.
– Ладно, будет вам… – херсир пытался остановить веселье, но это у него вышло не сразу.
Он и сам смеялся от души, но сердцем понимал, что хватит, пора к делу.
– Все… все – угомонились!
– Стейн верно говорит, – первым начал Олаф, – надо бы дозор послать, поглядеть…
– Так, все высказались? – подвел черту Сигурд. – Хорошо. Теперь послушайте, что я вам скажу. Нимоякке этому мы всыпали хорошо, бежал так, что пятки сверкали.
Викинги довольно заулыбались, мол – да, мы могём.
– То, что пощупать их надо, это тоже верно. Ты уж, Олаф, не серчай, но я уже распорядился и отослал твоего Хрольва в дозор. Посему обождем его возвращения и примем решение, как быть дальше. А сейчас – за дело. Кятла, а ты останься.
– Слушаю тебя… – изрек выборник, когда они с херсиром остались наедине.
– Давно хотел тебя спросить… ты род медведя знаешь?
– О-о-о, – протянул Кятла, – это далеко от нас… на север.
– Ну, понятно, – Сигурд махнул рукой. – А ты что про них вообще знаешь?
– Знаю, что они руку князя Гостомысла держат, а мы, стало быть…
– Я понял. Так в Новгороде же Боривой князем был…
– Так погиб Боривой, в битве на реке у борга вашего, вот теперь его сын на столе новгородском сидит.
– Он оно чё… И кто же его?
– Так ваши же… воины Атли… А ты не знал?
– Дык, я как-то… закрутился. И потом, нам Атли про то ничего не говорил.
– Да может и так… Мы сами-то только седмицу назад прознали, может, и князь ваш тоже недавно узнал, вот и не успел вам обсказать.
– Может и так… Хорошо. Спасибо, ступай.
Остаток дня прошел в рабочей суете. По настоянию херсира все, что еще тлело, было растащено и потушено во избежание дальнейшего несанкционированного возгорания. Кроме того, Сигурд велел срочно приступить к восстановлению порушенного и пожженного частокола. Десятники поначалу пытались отговорить его от этой затеи, мол, зачем надрываться, когда все равно вперед двигать. Но херсир настоял на своем, сказав, что враг рядом и что можно от него ожидать чего угодно. Викинги и чудины, повинуясь приказам начальства, приступили к починке частокола. Однако Сигурд строго-настрого приказал в лес не выходить, а производить ремонт за счет имеющихся построек. Посему нижние, не облизанные огнем венцы изб и риг тут же пошли в дело.