И тут покатилась вторая волна атаки, на этот раз из самой крепости. Распахнулись огромные створки стальных ворот, и наружу вырвался отряд бойцов, для которых свобода была дороже самой жизни. Если бастийская армия последние месяцы спокойно стояла перед крепостью Бейна, не спеша ожидая окончания осады, исход которой был очевиден, положение тех, кто оказался внутри осажденного города, с каждым днем становилось все более отчаянным. После того как этой ночью в крепость прорвался Флоримо, из его сообщения стало ясно, что настал момент, когда нужно либо победить в бою, либо умереть. Изнуренные, но отважные и не павшие духом защитники крепости приготовили оружие и доспехи, на всякий случай попрощались друг с другом. Собравшись затем перед воротами, они стали ждать сигнал к наступлению, находились в радостном возбуждении от того, что вскоре их затянувшиеся мучения закончатся – так или иначе, но закончатся. Верлорды стояли вперемешку со своими друзьями-людьми – за долгие месяцы осады между защитниками крепости возникли особые дружеские связи, которые были сильнее знатности происхождения, положения в обществе и любых других условностей. Наконец, из ущелья донесся жуткий вой Милоки, и тут же ожил механизм ворот – завращались зубчатые колеса, заскрипели отодвигаемые засовы, медленно открылись наружу тяжелые стальные створки. И понеслись на врага плечом к плечу измученные Шакалы и изголодавшиеся люди, а над их головами поднялись в ночное небо на своих крыльях Ястребы.
Ошеломленная армия Котов оказалась атакованной двумя противниками и потому моментально раскололась пополам. Пока Грифы пикировали вниз, чтобы встретить Ястребов в воздухе, Золотые шлемы вступили в рукопашную с теми, кто покинул крепость пешком. Шакалы и лорды-оборотни с южного континента скрестили мечи друг с другом, в схватку на передовой вступили между собой обычные люди – солдаты из Баста и Лиссии. В бою к гордым верлордам из Омира присоединились те, кто в свое время выжил в Печи – Криг, Табу и Бегемот, а также слишком ослабевшие для того, чтобы драться в воздухе, лорды-ястребы.
Фельдмаршал Тиас повел своих Красных плащей к ущелью, направляя авангард своей армии против превосходящих сил соперника. Как бы ни повернулся дальнейший ход начавшейся битвы, у бастийской армии все еще сохранялась возможность к организованному отступлению, хотя Тигр даже думать не хотел о таком исходе. Правда, тот сброд, который лорды-псы по недоразумению именовали своей армией, уже понемногу отходил в пустыню и, очевидно, собирался отсиживаться там до тех пор, пока не прибудет подкрепление. Ну, псы, они и есть псы. Противник? Да, те, кто вышел из крепости, были измотаны, едва держались на ногах. Будь они одни, не составило бы никакого труда отправить их всех в долгий сон ударами бастийских мечей. Совсем другое дело – та толпа, что неожиданно нахлынула с севера. Вот эти свежие, хорошо обученные и подготовленные части были, несомненно, главной угрозой для армии Тиаса. Поверх колышущегося моря шлемов, копий и мечей фельдмаршал видел тех, кто возглавлял наступление неприятеля. Эти трое верлордов были неплохо видны даже в полумраке – размахивающий своей рапирой лорд – акула, рядом с ним яростно сражающийся Белый Волк. А третий… Третьим был Серый Волк – рычащий, с сверкающим белым мечом в руке. Серый Волк! Тиас вспомнил о том, что на свете остался лишь один – единственный Серый Волк, и фельдмаршала охватило радостное возбуждение, когда он понял, какого соперника послала ему судьба.
Лорд-тигр выхватил из ножен свой меч, тело Тиаса начало стремительно трансформироваться, покрываясь полосатым оранжево-черным мехом. Он обернулся и подозвал к себе своих старших офицеров. К нему подбежал генерал Примус, двоюродный брат Оникса, держа в руке изогнутый ятаган с покрытым серебряными рунами клинком. За ним лорд Юрок, Орангутанг из Уорлдс Энд. Он исступленно бил себя одной рукой в грудь, другой вытаскивал из заплечной кожаной петли свое оружие – остроконечную кирку.
– За мной, братья, – сказал Тиас. – Сегодня мы покончим с этой войной и навеки покроем свои имена славой.
Пока Тигр, Пантера и Орангутанг пробивались вперед сквозь ряды гвардейцев Льва ближе к трем своим противникам, хаос в стане бастийской армии разрастался. Лорды-псы, эти трусы и предатели из Пустынной земли, поспешно покидали свои палатки, спасались бегством. Шакалы ворвались в их расположение, возглавляемые королем Фейсалом из Азры. Король был не один, рядом с ним сражались его братья и кузены.
С ними были и Фурии, безжалостно рубившие под командованием Опал всех попадавшихся им под руку и охваченных паникой лордов-псов своими обагренными кровью мечами. Красавица из Баста не отставала от солдат, уничтожала своим мечом и клыками одного пса-оборотня из Роу-Пеша за другим. Плечом к плечу с ней сражался Джоджо, восхищенными глазами следя за леди-пантерой. В рядах нападавших были самые разные люди, начиная с богатейших омирских купцов и заканчивая вчерашними рабами, освобожденными по приказу Дрю Феррана. Этим людям было за что бороться, они сражались за свой город, свою страну, свою свободу.
Но битва развивалась еще в одном, третьем, направлении – в воздухе.
Передвигаясь вперед на своих длинных волчьих ногах, Дрю улучил секунду, чтобы взглянуть в небо. Там кувыркались, делали мертвые петли, кричали и дрались Ястребы и Грифы. Темное небо тоже стало полем боя, не менее жаркого, чем тот, что разворачивался внизу, на песчаной земле. На глазах Дрю один из лиссийских лордов-птиц вылетел из общей схватки в сторону, только что закончив схватку с Грифом, и тут же на него камнем упал второй Гриф, разорвал ему плечи своими когтями. Ястреб со сломанными крыльями камнем полетел вниз, и в тот же миг горло Грифа пробила удачно пущенная другим Ястребом стрела.
Опустив глаза, Дрю вдруг обнаружил, что остался в самой гуще схватки один, Вега и Микотай куда-то скрылись, рядом с Волком осталась лишь небольшая группа Фурий и стурмландцев. Фурии дрались на удивление спокойно и слаженно, ловко отражали натиск неприятеля своими мечами, чтобы при первой же возможности перейти в контратаку. Когда же такая возможность им представилась, Фурии навалились на гвардейцев Льва, и те падали на землю, как снопы пшеницы. Вместе с Фуриями сражались люди из Шэдоухэйвена. Они, словно толпа древних варваров, с криками и ревом разили солдат в красных плащах ударами своих боевых топоров и копий.
Но как бы храбро ни сражались нападавшие, армия Тиаса намного превосходила их в численности. Растерявшиеся в самом начале битвы, Красные плащи сейчас перестраивались, укрепляли свои ряды. Неожиданный удар отрядов Волка был силен, стоил жизни сотням гвардейцев Льва, но теперь на их место вставали все новые и новые Красные плащи.
Хотя в армии Льва было немало мягкотелых необученных рекрутов из Лиссии, которые давали присягу вначале Леопольду, а затем Лукасу, хватало в ней и опытных бойцов, приплывших в Семиземелье из самого Баста. В основном это были отборные гвардейцы из Леоса, присланные в последние месяцы, чтобы усилить армию Котов.
На передовой становилось все жарче, с обеих сторон на сражавшихся нажимали сзади их товарищи. В тесноте становилось все труднее орудовать мечами, поэтому многие бойцы побросали их на землю и выхватили кортики и ножи или просто сцепились в рукопашной, осыпая друг друга ударами кулаков. Крики, стоны и рев висели над долиной Бейна, перекрывая звон стальных клинков.
Дрю взмахнул своим Мунбрендом, провел им в сторону и вниз сквозь ряд выставленных вперед бастийских копий, превращая их в бесполезные деревянные обломки. Затем Волк шагнул вперед, расталкивая эти обломки плечами, и вновь ударил мечом, на этот раз прямо по солдатам в красных плащах. Волшебный клинок проделал широкую брешь в рядах бастийцев, многие из них повалились на землю, а в ушах Дрю гремел и призывал к дальнейшим подвигам ужасный вой, который издавала Милоки. Белая Волчица из Шэдоухэйвена оставалась позади нападавших, ей в этом сражении была отведена особая роль – издавать дикий вой, холодящий кровь в жилах врагов и укреплявший решимость нападавших. Вой Милоки стал секретным оружием в арсенале Волка. Психическим.
– Волк!
От этого рыка, казалось, зашатались черные каменные стены ущелья Бейна. Сражавшиеся бойцы замерли, повернули головы в направлении, откуда донесся этот громовой голос. Так громко, наверное, мог бы крикнуть и Микотай, но Дрю знал, что это не он.
Это был вызов, брошенный лично ему. Море красных плащей расступилось, гвардейцы Льва попятились прочь от Волка, прикрываясь щитами, выставив вперед мечи. В проходе появилась тяжело шагавшая огромная фигура, защищенная одной лишь гладкой металлической нагрудной пластиной. На Дрю взглянуло широкое, грозно нахмурившееся лицо, покрытое оранжевой шерстью с черными полосками на ней. Противник оскалил зубы, демонстрируя свои чудовищные клыки. В стороны, словно толстые стальные иглы, распушились его белые усы.
– Так это ты тот маленький волчонок, который наделал столько переполоху, напав на моих людей?
За спиной Тигра в некотором отдалении появились еще два верлорда. Одним из них был огромный лорд – орангутанг с могучими, покрытыми рыжей шерстью руками. Второй – Пантера, его шкура, несмотря на ночной холод, блестела от покрывавших ее капелек пота.
– А вы, должно быть, фельдмаршал Тиас, – ответил Волк, опуская меч и глядя на приближающегося Тигра.
– На твоем месте я не стал бы опускать меч, малыш, – проревел Тиас. – Будет как-то неловко перед историей, если ты умрешь, не оказав вначале хоть какое-то сопротивление.
– В нашем поединке нет необходимости, Тиас, – ответил Дрю, покачивая своей лохматой серой головой. – Разбираться вам нужно не со мной, а вот с ним и его породой.
Дрю указал жестом на пробиравшегося к ним сквозь ряды гвардейцев Льва Пантеру.
– С какой стати я должен драться с Примусом, ты с ума сошел? Ты перепутал моего генерала с одним из своих друзей-ублюдков, мальчик. Пантеры – мои союзники, все бастийцы – братья, так было и будет всегда.