– Ваша светлость, – сказал Фрай, снимая с плеча лук.
– В чем дело? – спросил Берган, видя, как Фрай заряжает лук стрелой, напряженно вглядываясь в небо. Берган тоже посмотрел вверх и вздрогнул, увидев на фоне солнечного диска далекие, размытые темные силуэты. Да, у Фрая в роду точно были ястребы.
А у лорда из Брекенхольма упало сердце. До чего же им везло до этого момента! Они счастливо покинули Айсгарден, незаметно для Котов пробрались по склонам Уайтпикс, осторожно перевалили горные вершины, и вот над их головами в прямом смысле нависла беда, которую несут на своих черных крыльях Вороны.
– В укрытие! – прокричал Берган, энергично размахивая руками. Карвер отскочил в сторону, прижался спиной к каменной стене, Пик прильнула к нему. Опасно, когда паника охватывает спускающуюся по горному склону толпу, но не меньшая угроза нависла сейчас и с воздуха. В свое время лорд Флинт взял на себя командование своими собратьями, лордами-воронами из Райвена, объединил своих многочисленных прямых и двоюродных родственников, выступил с ними на стороне Гектора, рассчитывая подарить своим соплеменникам светлое будущее, в котором Воронам будут принадлежать все горы Лиссии, а его бывшие соседи, Олени из Стормдейла, в полной мере испытают мощь его гнева.
На покрытом мелкими камнями склоне послышались детские крики, всхлипывания матерей. Те, кто поздоровее, помогали больным и старикам укрыться под каменными навесами или залечь за валуны. Многие солдаты подняли щиты или воткнули их между камнями, чтобы прикрыть ими горожан. Известно, что Вороны больше всего любят сеять смерть сверху, забрасывая противника камнями или разя точно пущенными в цель стрелами. Такая тактика приносит им успех даже против окопавшегося в землю вооруженного врага – что же говорить о беззащитных беженцах, которым просто некуда было спрятаться на голом горном склоне? Разумеется, для Флинта и его братьев они были легкой добычей, чем-то вроде мишеней в тире.
– Скольких вы видите? – спросил Берган у Фрая.
– Я насчитал девять, возможно, десять.
Карвер осторожно выбрался из своего укрытия, приблизился к ним.
– Если у нас нет прикрытия с воздуха, тут и один Ворон дел натворит, – сказал он. – А уж десять… Похоже, конец нам пришел.
Лорд-медведь не знал, что ответить Карверу. Люди в отряде измучены, истощены – взятые с собой запасы провизии давно закончились. Последние пару недель вообще приходилось питаться тем, что можно было отыскать под ногами – мхом, лишайниками и прочей ерундой. Надежды защитить себя от воздушного налета никакой. И Берган нашел единственно возможное, на его взгляд, решение.
– Я должен отвлечь на себя их внимание, – сказал он, оборачиваясь к своим товарищам. – Как только мне это удастся, срочно начинайте движение. Ведите людей вниз, в долине обогнете Черный камень – и идите прямиком к озеру Роббен. Вперед!
С этими словами Берган сорвался с места и побежал, не дожидаясь ответа.
Фрай и Карвер что-то кричали ему вслед, но Берган ни на секунду не притормозил, летел вперед, поскальзываясь на мелких камешках. «Вороны заходят с востока, – размышлял он на бегу. – Значит, летят из самого Райвена, а не из Айсгардена, он совсем в другой стороне». Берган чувствовал себя обманутым. Он со своим отрядом перевалил горы Уайтпикс, перехитрил Воронов из Айсгардена, не дал им себя заметить, почти добрался до спасительной долины Роббен, в конце которой их ждет отец леди Бетвин – и на тебе! Теперь Бергану уже не повидаться еще раз – быть может, в последний раз – со старым Диким Котом. И свою жену он больше не увидит, и свою любимую дочь Уитли тоже. Удастся ли юному Волку, Дрю Феррану, одержать победу над Котами? Помоги ему, Бренн!
Берган распахнул свою грязную кожаную безрукавку, начал трансформироваться прямо на бегу. Налились мускулами, покрылись бурой шерстью руки и ноги Бергана, затрещал, расширяясь, череп, электрическая искра пробежала вдоль позвоночника, а из глотки вырвался могучий рев. Гигантский лорд-медведь из Брекенхольма тяжелой поступью выбежал на вершину скалы, и с нее в небо поднялась стая испуганных птиц. Здесь Берган остановился, поднялся с четверенек на ноги и вновь заревел, вытаскивая из заплечной петли свой боевой топор.
Темные силуэты Воронов приближались, Берган видел, что в своих лапах они несут людей – наверняка это были воины-угры, воевавшие на стороне Воронов во имя Гектора. Берган бросил быстрый взгляд через плечо – первые беженцы уже исчезли за линией деревьев. Хорошо.
Своей смертью он выиграет необходимое для их спасения время. И в долгий сон отправится не один, прихватит с собой, сколько сможет, Воронов, пощиплет им крылышки. «Посмотрим, как вы у меня полетаете без своих поганых черных перышек, – думал Берган, следя за подлетающими к нему Воронами. Развязка приближалась, и лорду-медведю уже стало не до смеха. – Бренн всемогущий, не оставь мою жену и мое дитя».
Зашуршали камешки, и на вершину скалы выскочили трое. Первым – Карвер с длинным кинжалом в каждой руке. Справа, рядом с королем воров, вместо девочки Пик встал Айбел, молчаливый убийца, прежде служивший Гектору. Уйдя от лорда-кабана, толстенький прохиндей совершенно изменился, теперь он сильнее всего хотел успеть сделать как можно больше добра, прежде чем отправиться в долгий сон. Слева от Карвера вынырнула и коротко всхрапнула уже трансформировавшаяся, увенчанная рогами голова герцога Манфреда.
– Всегда убегаешь, не дождавшись меня, Берган, – сказал он, тяжело дыша и выпуская из ноздрей пар. – Ты неисправим.
В сердце Бергана затеплилась надежда. Пока в Семиземелье есть такие люди, страна сумеет пережить все бедствия, весь сумасшедший угар войны. Лорд-медведь вскинул над головой свой боевой топор, направил его в сторону снижающихся Воронов и воскликнул:
– За Лиссию!
Карвер хотел уже бросить в цель свой кинжал, но его рука вдруг замерла в воздухе, и, следует признать, для того была веская причина. На близком расстоянии силуэты лордов-птиц перестали быть черными, теперь они переливались на солнце всеми оттенками красного, золотого и серого. Стоявшие на вершине скалы храбрецы поняли, что перед ними не Вороны.
Это были лорды-ястребы, они вернулись. Один за другим Ястребы пикировали, высаживая на вершину скалы своих пассажиров. Бергану, Манфреду и обоим бывшим ворам приходилось понемногу отступать назад, освобождая место.
Прибывшие были самых разных пород и размеров, но все, как один, посматривали на Бергана и его друзей осторожно, с опаской. Самый тяжелый, громадный из прилетевших воинов небрежно крутил в руке массивный каменный молот. Пара Соколов, опустив его на скалу, с явным облегчением взмыли в воздух. Затем на скалу высадилась первая из четырех прилетевших женщин. Она грациозно спрыгнула вниз, легко перекатилась по земле и вскочила на ноги, держа в руке копье. Потом настала очередь женщины с гладко выбритой головой и темной, казавшейся в солнечном свете фиолетовой, кожей. Леди-пантера? Принесшая ее леди-ястреб тоже опустилась на скалу, в то время как ее собратья постоянно оставались в воздухе. И, наконец, женщина с тонкой бледной кожей и белыми волосами. Приземлившись, она немедленно взглянула в глаза Бергану, а он почувствовал в этой женщине что-то знакомое. Белая Волчица?
Но самым эффектным оказалось появление последнего пассажира, которого нес в своих лапах граф Карстен. Берган был очень рад видеть его, но дружеская встреча с Орлом с гор Бейрбоунс может немного подождать. Герцог шагнул вперед, и опустившийся на скалу и споткнувшийся о камень юноша оказался в медвежьих объятиях лорда из Брекенхольма.
С тех пор, когда Берган в последний раз видел этого юношу в Хайклиффе – как же давно это было, Бренн всемогущий! – тот успел подрасти и повзрослеть. Вот и бородка начинает пробиваться у него на гладком прежде, как стекло, подбородке. О, и кисть левой руки потерял! Зато хватка у него какая мощная стала – пожалуй, и медвежьей не уступит. Юноша выпустил из своей здоровой руки плечо лорда-медведя, Берган глубоко втянул ноздрями воздух, чтобы восстановить сбившееся дыхание, и они оба посмотрели друг на друга повлажневшими от слез глазами.
– До чего же я рад видеть тебя, Дрю Ферран, – приглушенным голосом сказал Берган, стремительно возвращая себе человеческий облик. – Лиссия истосковалась по тебе.
– Больше ей не придется тосковать, – с улыбкой ответил Дрю. – Я вновь возвратился домой, старина, и никуда больше отсюда не собираюсь.
Глава 3Ночной прорыв
Великая Западная дорога, по которой когда-то в разные концы Лиссии везли свои товары купцы, стала сейчас путем, по которому отступала, спасалась бегством разбитая армия. Легионы гвардейцев Льва тащились на запад после разгрома на пустынных песках Омира. Бастийский флот был покинут ими в устье реки Роббен, вернуться на корабли у них не было времени, поэтому уходить приходилось только по суше. Такого поражения бастийская армия до этого еще не знала, но хуже всего было то, что осада Бейны обернулась для Котов кровавой баней, когда вчерашние союзники начали резать друг друга. Золотые шлемы нападали на гвардейцев в красных плащах, и отнюдь не армия Волка стала для них сейчас главной проблемой. Собственно говоря, главная битва разгорелась для них уже после потери ущелья Бейна, когда части Львов и Пантер принялись обмениваться ударами, стремительно отступая из Пустынной земли. В итоге Золотые шлемы и Красные плащи окончательно разделились, это произошло севернее Брея. Отсюда остатки сил Пантеры направились в Дурные земли, Бедлендс, по дороге, ведущей в Айсгарден. Их целью стал военный лагерь Оникса.
Остатки гвардии Льва вслед за ними не двинулись, прекрасно зная, что за прием их ожидает, если они окажутся настолько глупы, чтобы отправиться следом за Золотыми шлемами.
Высоко в небе парили лорды-журавли – вели воздушную разведку, сопровождали отступающие части. Первое время вспыхивали также воздушные бои между Журавлями и Грифами, но постепенно и они сошли на нет. Чем дальше уходила армия Льва по древней дороге, тем чаще попадались им «свои» – это были дезертиры, самыми первыми бежавшие с поля боя в пустыне, а также гвардейцы, которые несли здесь службу и никогда не покидавшие западные рубежи. С каждым часом, с каждой новой пройденной милей их число увеличивалось, и одновременно все сильнее разгорался их гнев на предателей-Пантер и росло недовольство тем, что победа в Лиссии начинает ускользать из рук.