зрак, фигурой. Поначалу Дрю подумал, что это Гектор, но потом понял, что призрак слишком высок и костляв, чтобы оказаться магистром. Человек переступал на своих тонких паучьих ножках, обутых в грязные тяжелые сапоги – они хлюпали, болтались на сгнивших лодыжках, – размахивал руками, треща сухими, как у скелета, пальцами. Из впалых глазниц на лице мертвеца полыхал голубой огонь, а щербатые зубы уже пережевывали кусок мяса, только что оторванный ходячим трупом с тела Лукаса. На бедрах мертвеца болтался пояс с двумя кинжалами в ножнах – судя по всему, они ему были не нужны.
На костлявых плечах монстра висел потрепанный коричневый плащ, застегнутый под горлом брошью с головой Кабана.
Позади сражающихся противников виднелась еще одна, третья, фигура. На фоне яркой, светившей этому человеку в спину Луны его фигура смотрелась как черный силуэт в черном же, развевающемся на ветру плаще. Только теперь Дрю по-настоящему вдруг понял, на какую головокружительную высоту он забрался. Ему вспомнилось восхождение на пик Тор Раптор, к древней усыпальнице лордов-ястребов из Бейрбоунса. Но мучительное головокружение от высоты, которое Дрю испытывал сейчас, не шло ни в какое сравнение с тем, что было тогда. Каменная площадка, на которой оказался Дрю, была не более десяти шагов в ширину и длину, и при этом, занимая большую часть пространства, на ней уже боролись друг с другом лорд-кот и оживший мертвец. В принципе, хорошим пинком можно было бы, пожалуй, отправить их обоих через низкий парапет, окружавший площадку, и пусть себе летят вниз, на покрытые снегом булыжники мостовой. Но прежде чем что-нибудь предпринять, вервольф взглянул, прищурив глаза, на стоящего позади рычащего от боли и ярости Льва и голодного мертвеца с горящими голубым огнем глазами черного человека. Тот слегка повернулся, подставляя себя лунному свету, и Дрю увидел перед собой призрачное белое лицо Гектора.
– Они сражаются ради нашей с вами забавы, вервольф, – улыбнулся магистр и широко, как распятый, раскинул руки в стороны. Левая рука Гектора напоминала засохшую, кривую черную ветку с тонкими пальцами-прутиками, судорожно перебирающими воздух. Кожа на этой руке была туго натянута поверх иссохших, прикипевших к хрупким костям мышц. Дрю побледнел, испуганно глядя на то, каким стал его друг.
– Что произошло, Гектор? – крикнул Дрю, перекрывая голосом рычание и завывающие стоны дерущихся. – Как ты дошел до жизни такой?
– Гектор мертв, вервольф. Ты говоришь с Черной Рукой, лордом Айсгардена.
– Скорее уж с лордом смерти, если на то пошло, – огрызнулся Дрю, переводя взгляд на Лукаса и мертвеца.
Лев тем временем удачно загнал мертвеца в угол, поймал на противоходе, вцепился в него своими когтями и разодрал ожившего телохранителя лорда-кабана, а затем, рыча от ярости, поднял его в воздух и швырнул вниз с башни. Труп полетел вниз, разбрасывая по сторонам ошметки сгнившей плоти.
– Бедный Ринглин, – равнодушно заметил Черная Рука. – Он хорошо служил мне при жизни. И после смерти тоже.
Лукас поднял голову, тяжело дыша, ощетинил свою гриву, переводя взгляд с магистра на вервольфа и обратно.
– Вся компашка снова в сборе? – ухмыльнулся король.
– Я знаю, зачем ты здесь, – сказал Дрю, игнорируя издевательский тон Лукаса. – Но позволь мне первому разобраться с Гектором. Я понимаю, ты хочешь отомстить за смерть нашей матери…
– Она никогда не была твоей матерью, – перебил его Лукас. – То, что ты прикидываешься ее сыном, еще не значит, что ты в самом деле ее сын!
Дрю заметил, что магистр завел руку за спину, пытаясь вытащить что-то, спрятанное в складках его плаща.
– Всему хорошему приходит конец, – пробормотал лорд-лев, вытаскивая меч Вольфсхед.
– Всему плохому тоже, – ответил Дрю, выставляя перед собой Мунбренд.
– Надеюсь, конец твоей медведицы был легким? Она ведь умерла, правда? Прости, что не задержался, чтобы досмотреть ту сцену до конца, но выражение у нее на лице было точь-в-точь таким же, как у ее брата, когда я его убивал…
Клинок Мунбренда ударил по лезвию Вольфсхеда с такой яростью и силой, что переломил его пополам. А выкованный из волшебной стурмландской стали Мунбренд остался цел и продолжил свой полет, закончившийся на левом плече Льва. Лукас взревел, сделал выпад вперед, и сломанный клинок старого меча Мака Феррана ударил Дрю в левую сторону груди.
Вервольф вскрикнул, когда Лев глубже воткнул обломок и провернул его в груди Дрю. Теперь братья кружили по тесной вершине башни. Они бросили зазвеневшие по камням мечи и схватились врукопашную.
Лукасу удалось повалить Дрю и подмять его под себя. Хотя он был моложе Дрю, но и в человеческом обличье выглядел намного крупнее. В трансформированном виде разница в размерах в пользу Льва была еще заметнее. Плечи у Льва были шире, чем у Волка, грудь Лукаса напоминала огромный бочонок, сбитый из стальных мышц и увенчанный на горле густой гривой. На золотистой шкуре виднелись следы от зубов воскресшего мертвеца, но Лукас не обращал на них ни малейшего внимания, он рычал и наседал, ослепленный яростью. Только Белый кулак Айсгардена не давал Льву впиться зубами в шею Волка, удерживал его. Тогда Лев вскинул вверх свои задние лапы, впился когтями в живот Дрю, начал рвать серую шкуру, пытаясь выпустить Волку кишки.
Черная Рука танцевал вокруг дерущихся братьев, смеялся, радостно прихлопывал в ладоши. Бросив мельком взгляд, Дрю увидел штуковину, которую достал и держал в руке магистр. Это была уродливая, обгоревшая, заостренная на концах железяка, очень похожая на стержень громоотвода. Магистр крутил ее в своей омертвевшей черной руке, явно выжидая удобный момент, чтобы обратить свое странное оружие против Волка и Льва. Затем, когда такой момент, по мнению лорда-кабана, настал, он метнулся к борющимся братьям, резким движением ткнул железкой, вскользь задел ею бедро вервольфа и вытащил окровавленную железку назад. Хотя на бедре Дрю от железки появилась даже не рана, а всего лишь царапина, от этого места по всему его телу начала расползаться ледяная, вызывавшая тошноту, боль. Дрю старался не обращать внимания ни на ужимки и прыжки магистра, ни на странную боль, вызванную царапиной от железной палки, и вместо этого сосредоточился на схватке со Львом.
Облака на небе разошлись, в разрыве между ними показалась полная Луна, которая залила своим серебристым светом Костяную башню.
Сверкнул в лунном свете Белый кулак, схватил Лукаса за горло и начал все сильнее сжимать его. Острые, как ножи, стальные когти впились в плоть Льва, и его глаза сделались дикими от боли. Дрю продолжал душить Лукаса. В это движение он вкладывал весь свой гнев, всю свою скорбь, всю свою ненависть. Лев вскинул к шее лапы, начал трансформацию, и вот уже не лапы, а розовые ладони хватаются за боевую перчатку из стурмландской стали. Дрю сильно тряхнул Лукаса, зарычал. По морде Волка ручьем текли слезы, а Черная Рука стоял рядом, наблюдал и смеялся.
– Убей его, Волк! Сломай ему шею! Разорви на кусочки, чтобы я потом попытался его сложить! – подначивал он.
Жуткие слова магистра достигли ушей Дрю, проникли в его сознание, и он словно очнулся, словно вернулся из кошмара в нормальный мир. В своей руке Дрю увидел светловолосого нескладного юношу, горло которого сжимал Белый кулак. Глаза юного Льва были закрыты. Дрю разжал кулак, и Лукас, хрипя изувеченным горлом и по-детски всхлипывая, повалился на каменный пол площадки. Теперь Волк обернулся к магистру, лицо которого потемнело.
– Что же ты за верлорд, если не можешь убить этого подонка? Это же Лев! Тварь, которая забрала у тебя все, что тебе было дорого! – воскликнул Гектор и вновь выбросил вперед свою страшную руку, метя зажатой в ней железкой в живот Дрю.
Дрю увернулся, а саму железку успел схватить железным кулаком. Какие бы темные силы ни владели его старым другом-Кабаном, ключом ко всему была именно железка – это Дрю знал наверняка. Из железки, которую схватил Волк, по его телу потекли волны магической энергии, источником которой являлся сам магистр.
Перчатка из волшебной стали загорелась серым огнем, но его тут же погасило выпущенное Черной Рукой темное пламя. Дрю упал на колени, его собственная энергия стремительно покидала его, уходила через стальную перчатку и старый громоотвод и перекачивалась в магистра. Начала исчезать покрывавшая тело вервольфа шерсть, стали опадать мощные звериные мышцы – все силы, которыми одарила Дрю природа и Луна, утекали к Черной Руке. Магистр тем временем похрюкивал, повизгивал, смеялся, его собственное тело расширялось, округлялось, во рту появились торчащие наружу клыки – Черная Рука трансформировался в Кабана.
– Какая сила, какая мощь! – кричал магистр. – Гектор, ты наблюдаешь? Ты чувствуешь это, братец?
Дрю отметил странности в словах своего старого друга и моментально проанализировал их. Братец? Следовательно, телом Гектора управляет Винсент! Дрю попытался отпустить прут, но Белый кулак ни в какую не желал разжиматься, он словно приковался к этой железяке. К этому моменту Дрю снова превратился в человека, Волк спрятался, ушел, и стальная рукавица сделалась бесполезной. Дрю вздохнул, пытаясь сопротивляться магической силе Черной Руки.
– Что, сдался, Волчонок? Понял, что ты – ничтожество? – воскликнул Черная Рука. – Не помог тебе твой Белый кулак, да?
– Ничего, у меня другой кулак есть, – сказал Дрю. И он нанес правым кулаком короткий резкий удар в челюсть магистра. От удара Гектор отлетел к краю площадки, при этом железный прут выскользнул из сжатого Белого кулака. Лорд-кабан свалился так близко к краю башни, что с треском ударился головой о низкий каменный парапет.
Дрю поднялся с каменного пола, встал на дрожащих ногах, едва находя силы сопротивляться ветру, стремящемуся повалить его, унести с башни. Краешком глаза Дрю уловил движение, и волосы у него на затылке сразу же встали дыбом.
Сидящий внутри него зверь почувствовал приближающуюся опасность, но слишком мало у него осталось сил, слишком медленно он мог действовать. Обломанный конец клинка Вольфсхед вновь воткнулся в тело Дрю, на этот раз глубоко вошел в плечо. Дрю упал лицом вниз на каменные плиты башни, меч при этом выскочил из раны. Дрю взглянул снизу вверх на стоявшего рядом с ним Лукаса. Волосы короля растрепались и спутались на ветру, глаза стали дикими, тонкие губы сложены в садистскую улыбку, к потному лбу прилипла светлая прядь. Лукас бил сверху вниз обломанным клинком – раз, еще раз, еще, – стараясь нанести смертельный удар. Дрю крутился на каменном полу, ускользая от каждого нового удара, но продолжаться до бесконечности эта игра не могла, и конец ее был предрешен.