— Ну че, дядя? Дашь Вовчику на машинке погонять? — гнусавый сделал шаг вперед, вытаскивая из широкого нагрудного кармана балахона нож-бабочку. — Или ты хочешь, чтобы я тебе моську подправил?
Я сделал шаг назад, увеличивая дистанцию между мной и наркоманом. Если Витька догадается перебраться на водительское сиденье, то я смогу обойти машину и сесть на место пассажира. Что-то мне не хотелось вступать в драку с «вмазанным» нарколыгой. Движения подростка были рваными и дергаными. Наркоман! Да еще и под дозой! Странно?! Ему бы сейчас в отрубе валяться с блаженной улыбкой на дебильном лице, а он с ножиком шастает.
Вжжжжж — раздался звук работающего стеклоподъемника, и боковое стекло со стороны водителя опустилось вниз. Виктор сидел на водительском сиденье. А сквозь открытое окно наружу торчал ствол пистолета «Вектор».
— Валил бы ты отсюда! — спокойно произнес Витя, держа наркомана на прицеле.
Я тем временем быстро обошел машину и сел на пассажирское сиденье рядом с водителем.
— О! Дядя строгий! Дядя накажет Вовчика! — Наркоман дернулся всем телом и повернулся в сторону открытого окна. — Вовчик хочет покататься на машинке!
Бах! — Виктор направил пистолет вниз и выстрелил. Пуля вонзилась в асфальт возле ног наркомана. Худой подросток даже не обратил внимания на выстрел — он также медленно, качающейся походкой, продолжал подходить к машине, выставив перед собой открытый нож. Наркоман пер вперед, как бык, оголивший рога.
— Витя, погнали отсюда! — раздраженно сказал я. — На фиг этот наркоман не нужен.
Виктор сорвал машину с места, и она, взвизгнув покрышками, помчалась вперед, оставляя за собой растерянно застывшего наркомана. «Хонда» проехала через двор, выехала на дорогу и внезапно остановилась, от неожиданности я ударился головой о лобовое стекло!
— Твою мать, Витя! Зачем так тормозить? — возмущенно произнес я, держась за лоб.
— Дорога перекрыта! — спокойно произнес Витя.
Посмотрев вперед, я увидел, что фары моей машины освещают стоящий поперек дороги «Москвич-412». Выкидыш советского автопрома стоял в десяти метрах от нас и освещал дорогу впереди себя дальним светом фар. Конечно, свет фар «Москвича» не мог сравниться с галогенами «Хонды», поэтому мне было четко видно, что в салоне «старичка» АЗЛК сидит двое подростков.
Фа-фа — Виктор нажал на сигнал, давая понять, сидящим в «Москвиче», чтобы они убрались с дороги, но те даже не пошевелились!
— Сейчас я им по шее надаю! — грозно произнес Виктор, делая попытку выйти из машины.
— Сидеть! — яростно прошипел я. — Это ЗАСАДА! Давай назад!
«Хонда» сдала назад, развернулась на месте, заехав задними колесами на газон, и поехала прочь от «Москвича».
Бах! — раздался выстрел. Вспышка выстрела осветила человека с охотничьим ружьем, который прятался за деревом метрах в пятнадцати от дороги.
Бах! — еще один выстрел. На этот раз более удачно — часть дроби попала в заднее боковое стекло.
— Твою мать! Витя, гони! — закричал я, нажимая на кнопку стеклоподъемника.
Как только стекло опустилось, я выхватил пистолет, который лежал на приборной панели.
Бах! Бах! Бах! — выстрелил я несколько раз в сторону дерева, за которым прятался стрелок с охотничьим ружьем. Скорее всего, я ни в кого не попал, слишком быстро ехала машина, подпрыгивая на неровностях дороги.
Наша машина поравнялась с тем местом, где мы стояли, ожидая Лешего. Наркоман с ножом стоял на том же месте, в окружении нескольких молодых парней.
Бах! Бах! — выстрелил я несколько раз в воздух. Малолетки поняли, что с ними не шутят, и моментально бросились наутек, освобождая проезжую часть. Одежда на одном из подростков показалась мне знакомой.
Пропетляв минут десять по дворам, Витя нашел выезд на одну из главных дорог, и мы благополучно покинули опасный район.
— Не, вы видели, до чего шпана оборзела — со стволами на гоп-стоп ходят! — нервно усмехнувшись, произнес Виктор. — Хорошо, что вы вовремя сообразили, что это засада, а то засадили бы дробью, и объясняй потом на небе, что тебе рано еще к ним.
— Это все из-за машины. Приметная она у меня слишком!
— Наоборот, аэрография — это первое средство против угона. Такую машину надо сразу перекрашивать, а это сколько расходов, не каждый угонщик захочет возиться.
Виктор, конечно, прав. Моя машина была разрисована не только ради выпендрежа, но и из сугубо практических соображений — действительно, по статистике автомобили с авторским рисунком очень редко угоняли.
Моя снежно-белая «Хонда пилот» была разрисована через два дня после покупки. Рисовали, кстати, местные умельцы. На обоих бортах машины был изображен солдат, весь увешанный оружием, который вытирал окровавленный штык-нож о флаг США, и делал он это стоя на фоне горящего американского Белого дома. Очень я сомневаюсь, что нападавшие на нас, несколько минут назад подростки покусились на машину.
— Я сегодня ночью малость пошалил в соседнем районе — расстрелял из пневматика шестерых подростков, — выдал я свою версию происшедшего. — Одного из сегодняшних нападавших я узнал — он был среди вчерашних упырей.
— А! Ну тогда понятно! А чего с малышней не поделили, что они решили за оружие взяться?
— Да хрен его знает, что со шпаной делается! Они ночью от меня заслуженно получили — за дело. Нет чтобы забиться в норы и зализывать раны, они, вон — решили реванш взять!
Действительно, поведение уличной шпаны было не совсем понятным. Неужели они так сильно на меня разозлились, что, увидев мою машину у себя в районе, решили во что бы то ни стало расквитаться со мной? Обычно «шакалы подворотен» уважали силу и понимали, что если их не испугались и дали отпор, то с этим человеком лучше не связываться.
Через двадцать минут блуждания по городу машина, ведомая Виктором, заехала во двор интерната. Здесь царило непривычное для столь позднего времени суток оживление — рядом с главным корпусом интерната стояла большая стопка картонных коробок, а по двору сновали дети и подростки разного возраста — полным ходом шла бурная подготовка к срочному отъезду.
На дальнем конце двора горел одинокий фонарь и мелькал штык лопаты, выкидывающий землю из ямы — кто-то копал яму. Подъехав ближе, я увидел, что яму копал Енот, друг убитого Сани Хорошко. Яма была почти готова. Енот выкопал ее на полтора метра вглубь. Рядом с насыпью земли лежало завернутое в брезент тело.
— А что, гроб не смогли купить? — тихо спросил я у Гены, сидящего рядом с телом.
— Все гробы только под заказ, а с витрины не захотели продавать, — так же тихо ответил Гена.
Вместе с Виктором Патроховым мы разгрузили «Хонду» — вытащили из нее вещи, полученные в охотничьем магазине. Сумки и кейсы с винтовками я отнес в свою комнату. После того как я отдал ключи от своих квартир Карабасу, мне придется жить в интернате. С учетом последних событий это даже к лучшему — чем больше людей меня будет окружать, тем в большей безопасности я окажусь.
Разобрав вещи, которые мне приготовил Векшин, я аккуратно разложил все в ящиках шкафа. Подгонкой обмундирования и амуниции я займусь позже, завтра, когда будет больше свободного времени. Сейчас я достал кейсы с винтовками и, поставив их на стол, открыл оба.
Оружейные кейсы были сделаны, как показывают в фильмах жанра «экшен», — серый поролон, в котором вырезаны гнезда для деталей винтовки, запасных магазинов и оптического прицела. Карабин «Тигр», который на самом деле был не чем иным, как снайперской винтовкой Драгунова. Нет, конечно, «Тигр» — это лишь модификация СВД, в гражданском исполнении, у него укорочен ствол и изменена нарезка резьбы ствола. Но… То, что было в кейсах, было как раз винтовками Драгунова. От стандартной армейской снайперской винтовки то, что лежало передо мной, отличалось тем, что было изменено ложе, приклад и крепление оптического прицела. Также отличался и оптический прицел, он был намного массивнее и современнее стандартного. Главное, чтобы прицел и винтовка были пристреляны друг с другом. А то навешают крутую оптику на обычный охотничий карабин типа СКС, а потом удивляются, почему пуля попадает совсем не туда, куда указывает перекрестье прицела.
Собрав винтовку, я пристегнул прицел и посмотрел в окно через него. Просветленная оптика приблизила дальнюю сторону двора, и мелькающий штык лопаты оказался, как под объективом микроскопа. Ложе винтовки и приклад приятно лежали в руках, касаясь кожи шершавой поверхностью специального пластика.
Так, с одной винтовкой на плече и с двумя кейсами в руках, я вышел во двор и там отдал все это Гене. Геннадий удивленно посмотрел на кейсы и ничего не сказав, унес винтовки в мастерскую, которую мы выбрали для склада с оружием.
Через пару часов, когда все движение во дворе интерната прекратилось, мы приступили к захоронению тела Александра Хорошко. Тело, завернутое в брезент, осторожно опустили на дно ямы. После того как яму засыпали землей, я, Гена, Витя, Ветров и Енот выстелили по три раза из автоматов в воздух — это был прощальный салют для первой жертвы в этой еще не наступившей войне! Рядом с могильным холмиком стоял Василий Серов, его поддерживал за плечо Владимир, который оставил для присмотра за квартирой — почтовым ящиком вместо себя несколько подростков из интерната.
Рядом с братьями Серовыми образовалась большая группа парней, примерно человек двадцать, все они в прошлом были воспитанниками интерната, некоторые выпускались в один год с похороненным Хорошко. Многие из тех, кто сейчас стоял, рядом с могилой, держали в руках зажженные свечи. Посмотрев на темные окна спального корпуса интерната, я увидел, что в них горят десятки маленьких едва заметных огоньков. Дети и подростки стояли возле окон и провожали в последний путь одного из своих. Стая прощалась с волчонком, который погиб, так и не успев окрепнуть и стать матерым волком.
После похорон все, кто стоял возле могилы, ушли в актовый зал интерната. Там, разлив водку по стаканам, помянули Хорошко. После поминок устроили первый военный совет. Сначала сообщили всем присутствующим самую главную новость о том, что нас ждет в ближайшем будущем. Для многих это стало потрясением. Сейчас в зале находились в основном молодые п