Зоуи шагнула вправо, продолжая держаться за дверь.
Пол и потолок изменились.
Голова ее обо что-то ударилась, а пол ушел вверх и стал бугристым. Она выругалась и потерла ушибленное место. Вытянув руку, Зоуи ощутила, что потолок опускается вниз под острым углом. Она опустилась на колени и провела ладонью по полу. Круглые бугорки на полу были около трех сантиметров в высоту, а расстояния хватало, чтобы провести между ними пальцем. Она вытянулась, обшарила ладонью дальнюю часть пола и поняла, что бугорки простираются во всех направлениях. Фактически единственной гладкой поверхностью, которую чувствовала Зоуи, был крошечный пятачок у входа в карцер – квадратик около полуметра в диаметре.
Зоуи снова встала и вытянула руку, нащупав опускавшийся потолок. Она шагнула вперед и мгновенно почувствовала, как бугорки вонзаются в кожу ее ступней. Опустив голову, Зоуи двинулась вперед, пригибаясь все больше. Наконец ей пришлось поползти. Бугорки впивались в ладони и колени, но Зоуи продолжала углубляться. Потолок уже почти касался ее спины, когда вдруг перестал наклоняться. Зоуи ползла все дальше, пока не почувствовала, что уперлась в стену. Она ощупала ее ладонью и нашла ближайший угол – гладкий и ровный. Развернувшись, она поползла назад, пытаясь не обращать внимания на усиливающуюся боль в коленях и ладонях. Через полминуты Зоуи добралась до двери. Снова развернувшись, она поползла обратно, пытаясь исследовать боковую стенку. Карцер оказался обыкновенной коробкой, безо всяких отверстий и с единственной дверью, через которую она сюда попала.
Снова повернув к двери, Зоуи услышала вдруг какой-то звук. Она напрягла слух, и по коже ее спины и рук вдруг поползли мурашки. Зоуи уже слышала это шуршание раньше.
Шесть месяцев назад из сливного отверстия в ванной комнате выполз черный жук с приплюснутой головой. Лишь две пощелкивающие антенны усов выпирали вперед. Глаза жука были такие же черные и блестящие, как кобура пистолетов охраны. От его длинного неуклюжего тела раздавался тихий скрежет, когда шесть лапок жука тащили его вперед. В тот момент Зоуи не принимала душ и услышала, как жук скребется по водостоку, еще задолго до того, как он вылез наружу. Отвращение, которое она испытала тогда, было почти осязаемым. Поддавшись мгновенному инстинкту, Зоуи раздавила жука подошвой ботинка прежде, чем он успел откатиться обратно в темноту дыры. То, что от него осталось, она вытерла кусочком туалетной бумаги и как следует смыла душевой струей. Ей понадобилась неделя, чтобы снова почувствовать себя комфортно в ванной комнате. Каждый раз, когда она закрывала глаза, чтобы смыть с волос мыло, в ушах появлялся этот скребущийся звук, и даже шум воды в душевой кабинке не мог заглушить его.
И теперь, когда она осталась совершенно одна в непроглядной темноте, Зоуи услышала его снова.
Она всмотрелась в темноту, и от напряжения перед глазами поплыли разноцветные круги. Откуда он раздается? Слева? Нет, с правой стороны карцера. И звук не один. Их там много. Она поползла обратно к двери, пока не уперлась в цементную стенку. Скребущие звуки заполнили всю комнату. Тяжело дыша, Зоуи вдавилась в стену. Она почти видела их – полчища омерзительных жуков, продвигающихся к ней сквозь лабиринт бугорков, огибающих углы и взбирающихся на выступы. С каждой секундой они подбирались к ней все ближе.
Она повернулась и застучала кулаком по двери.
– Эй! На помощь! Тут внутри что-то есть! Здесь жуки! – Голос Зоуи выдавал ее панику, и она возненавидела его, но ничего не могла с собой поделать. Звук становился все громче. – Помогите мне! Пожалуйста!
Слезы сдавили ей горло, и страх навалился с такой силой, что Зоуи решила – она скоро сойдет с ума. Повернувшись, девушка отступила к двери как можно дальше – словно хотела сквозь нее просочиться. Пожалуйста, пускай они исчезнут, пожалуйста, пускай они оставят меня в покое!
Что-то задело ее ступню, и Зоуи завопила.
Крик ужаса прогремел в этом замкнутом пространстве гораздо громче, чем где-либо еще. Она отскочила и врезалась головой в потолок. Только когда ее пронзила острая боль, Зоуи поняла, что забыла про откос.
Она упала на пол, и твердые бугорки впились в ее колени, потом в бедра, и наконец в плечи, когда она свернулась от боли. Ей показалось, что пол наклонился. Вот что это за место, подумала она. Может быть, это уже и не ОУИ? Это что-то отдельное и далекое от всего, что она знала и признавала. Когда дрожь в ее голове постепенно утихла, вернулись мысли. Жуки. Один из них коснулся ее ступни. Вот почему она ударилась головой.
Зоуи подтянула колени к груди, стараясь стать как можно меньше, и прислушалась. Звуки исчезли, как будто их никогда и не было. Она не поверила своим ушам: может, она повредила слух, когда ударилась головой? Зоуи пощелкала пальцами. Нет, она все еще слышала. Но жуки исчезли. Или просто чего-то выжидали. Зоуи представила, как они отдыхают на бугорках, а их усики слегка подрагивают, электризуя воздух их общего карцера.
Замерев, Зоуи выждала несколько мучительно долгих минут и скользнула обратно к гладкому порогу у двери. Вот что она назвала плоским квадратом – порог. Она прощупала всю его площадь и не наткнулась ни на тонкие усики, ни на перебирающие лапки, ни на твердые панцири. Как жуки смогли пробраться в карцер, если это герметичный контейнер? И если они все-таки это сделали, как жуки сумели убежать отсюда так быстро? Неужели ей показалось? Нет. Зоуи их слышала. Слышала, как их тела скреблись по полу, чувствовала, что кто-то ее коснулся. Страх и темнота – без разницы, насколько непроглядная, – не могли настолько изменить ее восприятие.
Она вернулась на прежнее место и облокотилась на дверь, просидев так очень долго. А может, и не очень. Казалось, что здесь, безо всякого света, время текло иначе. Три дня. Семьдесят два часа. Четыре тысячи, три сотни, два десятка минут. Зоуи попыталась рассчитать секунды, но в голове ее все смешалось. Она потрогала шишку над ухом. Та была огромной и все еще продолжала расти, но хотя бы не кровоточила.
Кровь. Кровь на ее книге, ее разодранной книге. Нет, она не будет думать об этом, не сейчас. Ей нужно сконцентрироваться на том, что сказала Мика. Будь сильной, будь сильной, будь сильной.
Зоуи повторяла эту фразу, как мантру, когда в карцере вдруг начал нарастать новый шум. Это был высокий звук, похожий на тот, что издает флейта, и прерывался глухими ударами. Зоуи вслушалась, но не могла определить, откуда он идет, пока вдруг не различила отдельные слова:
Вон! Вон! Очу вон!
Лили.
Сердце Зоуи пустилось вскачь. Она соскочила с гладкого порожка и поползла вперед по бугристому полу. Как у нее получилось услышать Лили? Как это вообще возможно? Добравшись до стенки, которая была параллельна карцеру Лили, Зоуи услышала, что крик стал гораздо громче.
– Лили! Все в порядке! Я здесь! Я прямо тут!
Но Лили продолжала бессвязно кричать. Зоуи снова ощупала стену, вдоль и поперек. Никаких проломов и щелей там не было. Однако Зоуи могла слышать Лили так, словно стояла в паре шагов от нее.
Не-а! Не-а! Вон!
– Хватит! Хватит! – закричала Зоуи, обращаясь не к Лили, а к тем, кто их сюда засунул. – Она ничего не сделала! Выпустите ее! Пожалуйста, выпустите ее наружу!
Зоуи попыталась прокричать что-то еще, но голос ее вдруг сорвался. Она легла на бок, и кости ее мгновенно уперлись в бугорки пола. Зоуи рыдала. Горячие слезы стекали по ее щекам, когда она вздрагивала от ярости и всхлипываний.
– Пожалуйста, Господи…
Это был первый раз, когда она попыталась молиться. Много лет Зоуи случайно ловила обрывки фраз и бесед об этой высшей сущности.
Бог хороший. Он присматривает за нами.
Бог существует давно, он такой старый, что древнее всего сущего.
Бог живет на небесах. Он добрый. У него длинные белые волосы. Он следит за нами.
Бог жестокий. Все наши страдания – это от него.
Бог умер.
Бог никогда не существовал.
Она не верила в эту высшую силу тогда, не верила и сейчас. Но жалостные крики Лили уничтожили последние частицы ее самообладания. Зоуи готова была попробовать все что угодно, лишь бы помочь ей.
Но ее молитвы остались без ответа. Вопли все продолжались, пока Зоуи не осознала, что скоро сойдет с ума. И этого было никак не избежать, даже если бы они на секунду умолкли, ведь ей никогда больше не удалось бы забыть этот крик.
А спустя какое-то время голос Лили вдруг утих. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь раскатами ее собственных рыданий.
Наконец Зоуи уснула. Казалось, что от нее осталась лишь оболочка вины, лишенная какого-либо стремления двигаться. Она уже вернулась на порог, но верхняя часть ее тела, которая не поместилась на гладком квадрате, лежала на бугристом полу и изнывала от боли. Сознание то возвращалось, то снова покидало Зоуи. Звуков в карцере больше не было. Порой она ловила себя на том, что даже не знает, открыты ее глаза или нет.
Часом или, может, годом позже раздался какой-то треск, и что-то упало на пол в нескольких сантиметрах от нее. Зоуи резко села, и к ее онемевшим рукам, обездвиженным столь долгое время, начала возвращаться кровь. Она поморщилась от покалывания и дождалась, когда вернется чувствительность. Что-то упало с потолка – в этом Зоуи не сомневалась. И, судя по звуку, это было довольно маленьким.
Она вытянулась, понимая, что сейчас ее колени едва смогут вытерпеть на бугорках и секунду. Теперь они стали одним пульсирующим месивом из ушибленной кожи, хрящей и костей. Зоуи протянула руку и ощупала пол, превозмогая страх наткнуться на нечто ужасное. Но вместо этого ее пальцы задели что-то прохладное и цилиндрическое. Зоуи слегка подтолкнула это и прислушалась к звяканью стали и всплеску какой-то жидкости. Она подняла предмет с пола и вернулась к двери.
Через несколько минут она поняла, что гладкий металлический предмет был чем-то вроде бутылки. Открутив крышку, она поднесла бутылку к носу и понюхала жидкость внутри. У нее был сладковатый запах с оттенком мускуса,