Маргарите снова пришлось рассказать о том потрясении, которое она пережила, на этот раз родственникам и друзьям, оживляя в памяти ужасное преступление во всех мучительных и постыдных подробностях. Полнота и точность рассказа Маргариты были чрезвычайно важны, ведь в дальнейшем он мог лечь в основу ее показаний в суде, а родственников и друзей могли вызвать в суд подтвердить сказанное. В этом смысле семейный совет стал предварительным судебным слушаньем.
Собравшиеся «были сильно поражены» рассказом Маргариты о жестоком нападении.
Если родственники Маргариты сразу поверили ее рассказу, то родственники Жана могли отнестись к нему скептически. Предательство отца Маргариты запятнало репутацию Тибувилей, и тут дочь предателя рассказывает невероятную историю, утверждая, что несколько дней назад, когда она осталась в замке одна, к ней явились два незваных гостя и жестоко напали на нее. Одним из нападавших был никто иной как Жак Ле Гри, который ее изнасиловал. Даже госпожа Николь только теперь узнала о случившемся, хотя все произошло в ее доме, в день, когда ей пришлось ненадолго уехать по делам. Поэтому Николь и другие собравшиеся могли задать Маргарите несколько проверочных вопросов.
Например, где и когда точно было совершено преступление, как долго двое мужчин находились в замке и главное — зачем она открыла им дверь?
Когда Маргарита ответила на все вопросы, и Жан попросил совета у собравшихся. Они сказали, что он должен «поехать к своему господину графу Алансонскому и все ему рассказать». По феодальным законам, господин отвечал за разрешение споров между своими вассалами, поэтому дело следовало рассматривать только при дворе графа Алансонского. Конечно, все понимали, что графу едва ли понравятся уголовные обвинения в адрес его фаворита. Он скорее всего просто не поверит в историю о нападении Ле Гри на Маргариту, а потом разгневается и примет жесткие меры. Карруж и Ле Гри только недавно помирились, и если этот новый и более опасный конфликт получит широкую огласку, он точно сделает их смертельными врагами. А граф Пьер, конечно же, поддержит своего фаворита в борьбе с рыцарем.
И хотя шансов добиться слушания дела при дворе графа Алансонского не было никаких, у Карружа появился еще один серьезный повод добиваться справедливости для себя и своей жены и отомстить оруженосцу.
Вскоре после того, как Жан вернулся из Парижа и узнал об ужасном нападении на жену, Маргарита открыла ему еще один секрет: она была беременна.
Эта новость поразила Жана как гром среди ясного неба. В первые пять лет брака супруги были бездетными, а рыцарь давно мечтал о наследнике. В другой ситуации новость о беременности жены невероятно обрадовала бы его. Но теперь она терзала его также, как и проблемы со здоровьем, бедственное финансовое положение, неудачи при дворе и ужасное надругательство придворного и бывшего друга над его женой.
Чей же это ребенок?
Глава 5Вызов на поединок
В конце января 1386 года графу Пьеру Алансонскому рассказали, что Жан де Карруж распространяет возмутительные слухи о его фаворите Жаке Ле Гри. Рыцарь утверждал, что пока он был в отъезде, Ле Гри вместе с сообщником напал на его жену госпожу Карруж и изнасиловал ее. Граф разгневался и решил во всем разобраться сам.
Он пригласил к себе в замок двух уважаемых дворян, чтобы подробно расспросить их обо всей этой скандальной истории. Одним из приглашенных был сир Бернар де Ла Тур, шурин Карружа, а вторым — Жан Креспан, оруженосец и королевский егерь, в доме которого чуть больше года назад Карруж и Ле Гри, казалось бы, помирились. Там же Ле Гри впервые увидел Маргариту. Предположительно, оба эти господина были в хороших отношениях с Жаном де Карружем и немного в курсе его дел.
Как следует из свидетельских показаний, запротоколированных позже, в ответ на расспросы графа двое придворных «подтвердили, что рыцарь и Маргарита много раз и в разных местах рассказывали и доводили до сведения окружающих, что тот самый Жак силой заставил Маргариту вступить с ним в половую связь».
Креспан и Ла Тур добавили, что рыцарь и его жена собирались сами приехать к графу, официально подать ему жалобу и добиваться справедливости.
Граф Алансонский ответил, что готов провести слушание по делу Карружа и Маргариты, раз уж он отвечает за разрешение споров между вассалами. Он собрал придворных, пригласив «священников, рыцарей, членов своего совета и других сведущих людей». Кто-то из священнослужителей был подкован в вопросах права, кто-то возможно вел протоколы совещаний, правда ни одного из них не сохранилось.
Слушание состоялось в главном зале графского дворца, изысканно украшенном гобеленами и коврами и обставленном тяжелыми деревянными скамьями. В назначенный день здесь собрались представители знати, духовенства и прочие придворные. Новость о страшном нападении на знатную даму, в котором обвиняют оруженосца Ле Гри разлетелась из Аржантана по всем графским владениям, поэтому в зале было полно и просто любопытных придворных. Невзирая на жуткий холод, они приехали на слушание, в надежде узнать правдой ли были ужасные слухи и воочию увидеть стороны конфликта.
Не для кого не было секретом, что Жак Ле Гри — фаворит графа. Многие сюзерены оказывались в ситуации, когда им приходилось выносить вердикт в спорах между их конфликтующими вассалами, один из которых являлся их любимцем. И хотя закон и обязывал графа Алансонского сохранять беспристрастность насколько это возможно, едва ли он являлся объективным судьей.
Но тут возникло еще одно обстоятельство. Когда граф поговорив с Креспаном и Ла Туром по поводу скандальных слухов, согласился рассмотреть иск Карружа и Маргариты против Жака Ле Гри и собрал придворных на слушание дела, рыцарь и его жена в назначенный день не приехали.
Отсутствие супругов на слушании и скупые свидетельские показания в отношении предполагаемого преступления, подтолкнули графа предпринять следующие шаги. Он приказал схватить и допросить Адама Лувеля, предполагаемого сообщника Ле Гри. Затем, в зависимости от новой информации, которую он получит таким способом, граф намеревался посовещаться с придворными насчет обвинений в адрес оруженосца и вынести вердикт.
В итоге суд под председательством графа постановил, что «упомянутый Жак полностью невиновен». Сняв обвинения с оруженосца, граф вычеркнул их из протокола и постановил, что «больше вопросов на этот счет поднимать не следует». Граф также бросил тень сомнения на Маргариту, ведь в первую очередь это она обвинила Ле Гри. Намекая на то, что женщина солгала, он сказал, что это якобы имевшее место изнасилование «наверное, ей просто приснилось».
От Аржантана до Капомениля 35 километров пути на север по грязным зимним дорогам. Когда новость о вердикте графа дошла до Капомениля, Маргарита едва ли удивилась и на какой-то момент она, наверное, даже отчаялась когда-либо добиться справедливости. По-прежнему пребывая в уединении, после того что ей пришлось пережить, она, безусловно, пришла в ярость, узнав, что Ле Гри признали невиновным, а граф Алансонский фактически обвинил ее во лжи. Это еще больше укрепило ее в намерении добиться возмездия, о чем она смело и заявила Ле Гри сразу же после нападения.
Карружа вердикт графа тоже не сильно удивил, но уж точно разгневал. Решение графа было не просто насмешкой над правосудием, но и самым страшным оскорблением, которое Жан получил в свой адрес за всю долгую историю его унижений при дворе. И хотя узнал он обо всем в домашней обстановке, но чувствовал себя так, словно получил публичную пощечину.
Но чего еще могли ожидать супруги, если сами не приехали на слушание во дворец к графу и в тот решающий день Карруж не смог лично огласить свои обвинения, которые бы под присягой подтвердила Маргарита? Может быть, они не приехали, потому что у Жана обострились проблемы со здоровьем? Или Маргарита после всего, что она пережила, была не в состоянии показаться при дворе? Может они специально не поехали, потому что изначально не верили в справедливый вердикт? Или опасались за свои жизни, чувствуя угрозу со стороны разгневанных родственников и друзей Ле Гри? Или же их решение не ехать на слушание было частью продуманного плана: получить неблагоприятный для них вердикт, а потом использовать его в свою пользу? Ведь по закону, вассал, считавший, что его господин вынес несправедливый вердикт, имел право подать апелляцию сюзерену своего господина.
Поскольку граф Алансонский был вассалом короля Франции, рыцарь мог подать апелляцию прямо в королевский суд в Париже. Карруж проиграл в суде у графа, но, если его дело согласится рассмотреть король, у него появлялся еще один шанс добиться справедливости.
Граф Алансонский, вероятно, предвидел такой шаг рыцаря. Чтобы не допустить апелляцию, он приказал срочно отправить королю в Париж письмо, в котором уведомил его о том, что постановил оправдать оруженосца. К тому времени, слухи о ссоре Карружа и Ле Гри, наверное, уже дошли до Парижа. Путь из Нормандии в столицу занимал несколько дней, и у Каружа, и у Ле Гри в Париже имелись важные друзья.
Но первым официально уведомил королевский двор о случившемся, видимо, именно граф Алансонский.
Жан де Карруж уже однажды оспаривал волю графа при дворе короля, когда пытался заполучить феод Ону-ле-Фокон. Но теперь дело куда серьезнее. Он обвинял Ле Гри в надругательстве над его женой, поэтому ставки были гораздо выше. Граф Алансонский, который ненавидел Карружа уже за то, что он обвинил его фаворита, постарался замять дело. Открытое неповиновение рыцаря представляло серьезную опасность для него самого и его жены. Пока дело шло к суду, графа Пьера «настолько выводило из себя упрямство рыцаря, что он много раз пожелал, чтобы тот был убит».
В конце зимы или начале весны 1386 года, Жан де Карруж отправился в Париж уже во второй раз за год. Перед этим они с Маргаритой вернулись из Капомениля в фамильный замок Карружей. К тому времени Маргарита была на втором или третьем месяце беременности, и оставляя жену одну, чтобы вызвать к себе позже или вернуться за н