ей сам, Карруж обеспечивал ей хорошую охрану, возможно, в лице ее кузена Робера де Тибувиля, которому он доверял. Поездка в Париж обещала быть очень утомительной для беременной женщины. Правда, в теплое время года, по сухим дорогам она могла поехать в столицу в карете.
Путешествие за две сотни километров из фамильного замка в Париж заняло у Карружа большую частью недели. Его путь на восток лежал через города Се, Вернёй и Дрё. Здесь проходил один из основных маршрутов из Нормандии в Париж, по которому торговцы путешествовали из города в город, а крестьяне гнали скот на столичную скотобойню.
Карруж знал, что то, как его примут при дворе короля, зависит от многих факторов: его прошлых заслуг, семейных связей, а также личных знакомств и наличия союзников среди тех, кто определял политику при дворе. К чести рыцаря, его семья долго и преданно служила королям Франции. Жан сам недавно сражался за короля Карла в Англии, и за прошедшие годы поучаствовал во многих кампаниях. А двадцатью годами ранее, в 1364 году, он помогал королевской семье собрать часть средств на выкуп короля Иоанна из английского плена.
Но имевший более скромное происхождение Жак Ле Гри являлся личным оруженосцем короля и мог похвастаться лучшими связями при дворе. Он присутствовал на собраниях государственных советов в Париже. Наконец, богатый оруженосец был фаворитом графа Пьера Алансонского, члена королевской семьи и кузена самого короля.
Написав королю письмо об итогах судебного слушания, граф явно рассчитывал на его поддержку, и это тоже играло против рыцаря.
С Маргаритой тоже все было непросто. При дворе короля, конечно, помнили, что жена Карружа, женщина, из-за которой вспыхнул новый конфликт — дочь предателя Робера де Тибувиля. Измена сира Робера навсегда запятнала род Тибувилей, а женитьба Жана на Маргарите бросала тень и на него самого.
В итоге, когда Карруж прибыл в Париж чтобы вынести свое дело на суд короля, он спланировал дерзкий и решительный шаг.
По французским законам, дворянин, который подавал апелляцию королю, имел право вызвать оппонента на судебный поединок. В отличие от обычной дуэли чести, на которую вызывали за нанесенное оскорбление, судебный поединок являлся официальной правовой процедурой. Его целью было определить, какая из сторон дала ложную присягу.
Считалось, что результат поединка отражает волю Божью. Поэтому подобный поединок также был известен как «Суд Божий», или Judicium Dei.
Судебный поединок был древним обычаем во Франции, особенно в Нормандии. И у Жана и Маргариты имелись предки, которые в свое время выступали поручителями или секундантами под присягой на подобных поединках. В раннем Средневековье прибегнуть к судебному поединку могли представители всех слоев общества, и публичные дуэли устраивались среди крестьян, горожан, а также среди знати. В некоторых странах Европы даже женщинам разрешалось сражаться на поединке против мужчин. К поединкам прибегали для вынесения вердиктов по широкому кругу тяжких преступлений, а также по гражданским делам, как, например, имущественные споры.
В гражданских делах, конфликтующие стороны могли нанять доверенных лиц или «защитников», которые бы сражались вместо них. Но если речь шла об уголовном преступлении, оппоненты должны были сражаться сами, поскольку в качестве наказания проигравшему обычно полагалась смерть, а «защитник» мог выступать в таком поединке только вместо женщин, стариков или инвалидов.
На протяжении веков судебный поединок также являлся формой апелляции, и тот участник судебного спора, которого не устроил вердикт суда, мог вызвать на поединок свидетелей, которые дали показания под присягой против него, предложив им подкрепить правоту их заявлений в бою. Даже сюзерены, выступавшие в качестве судей на судебных совещаниях у себя при дворе, порой рисковали быть вызванными на поединок своими потерпевшими вассалами.
Однако в позднем Средневековье судебные поединки стали устраиваться реже. Папы осудили их как «искушение Господа», деяние, запрещенное священным писанием. Монархи тоже порицали судебные поединки так как они посягали на их собственную власть, которую они старались все больше отвоевывать у могущественных феодалов и прибрать к своим рукам.
К 1200 году поединок начал уходить из гражданских споров во Франции, а в уголовных делах к нему стали прибегать только среди знати и только если сторонами в споре выступали мужчины. В 1258 году король Людовик IX упразднил поединки из французского гражданского права, заменив их на «экет», официальное расследование, включавшее дачу свидетельских показаний. Но при этом к поединкам прибегали как к крайней мере, когда феодал пытался оспорить вердикт своего господина в уголовном деле.
В 1296 году король Филипп IV полностью запретил поединки в военное время, поскольку дуэли среди его подданных подтачивали силы, необходимые для обороны.
В 1303 году Филипп объявил вне закона поединки и в мирное время. Поскольку дворяне были недовольны, что у них отняли их давнюю привилегию, то через три года, в 1306 году, король смилостивился и восстановил судебный поединок как форму апелляции при рассмотрении ряда тяжких преступлений, включая изнасилование. Теперь проведение судебных поединков находилось в непосредственном ведении короля.
Указ 1306 года все еще был в силе и восемьдесят лет спустя, когда Жан де Карруж отправился в Париж опротестовать вердикт графа Алансонского, но к этому времени разрешение на судебный поединок предоставляли крайне редко. Только соответствие четырем строгим критериям давало право на его проведение. Во-первых, речь шла о преступлении, за которое предусматривалась смертная казнь, как, например, убийство, государственная измена или изнасилование. Во-вторых, не оставалось никаких сомнений в том, что преступление действительно было совершено. В-третьих, все прочие правовые средства были исчерпаны и поединок оставался единственным способом обличить виновного. И в-четвертых, в отношении обвиняемого должны иметься неопровержимые улики, что именно он совершил данное преступление.
Помимо ограничений, установленных законом, вызов на поединок был очень рискованной стратегией. Решившись добиваться проведения поединка, Карруж резко поднимал ставки: ставил под угрозу свою жизнь, владения, репутацию семьи. Перед боем ему предстояло торжественно поклясться в своей правоте, а если он проиграет, это будет означать, что он солгал. В таком случае ему не удастся спаси даже свою душу.
Под угрозой оказывалась и жизнь Маргариты, которая выступала главным свидетелем в деле. Ей тоже придется под присягой подтвердить свои обвинения в адрес Жака Ле Гри. Если Карруж как защитник Маргариты проиграет поединок, ее тоже признают солгавшей.
С древних времен за ложные обвинения сурово наказывали. Если исход судебного поединка говорил о том, что женщина лжесвидетельствовала под присягой, заявив об изнасиловании, ее казнили.
Но несмотря на огромные трудности получить разрешение на судебный поединок и серьезные риски, связанные с участием в нем, Жан де Карруж, видимо, чувствовал, что только в смертельном бою он сможет отомстить за ужасное преступление, жертвой которого стала его жена, доказать правдивость своих обвинений в адрес Жака Ле Гри и отстоять честь супруги и свою собственную. Возможно, он верил, что Бог будет благоволить ему, и он сможет выиграть бой.
О чем бы не думал рыцарь, пока ехал в Париж по изрезанным колеями дорогам Нормандии, он приближал к себе событие, которому суждено было стать самым опасным приключением в его жизни.
В 1386 году население Парижа уже превышало 100 000 человек, и он считался самым крупным городом Европы, хотя городская стена окружала территорию площадью всего 7,7 квадратного километра. Это ничтожно мало, если учесть, что сегодня только территория центра города превышает 51,8 квадратного километра. В Средние века Париж был шумным, многолюдным, зловонным и опасным местом. Стены и рвы защищали город от внешних врагов, в первую очередь от англичан, но и в самом городе много кто представлял опасность, будь то агрессивные простолюдины, мятежные солдаты, неуправляемые студенты и преступники всех мастей, которые донимали всех остальных. Прямо к северу от городских стен на холме возвышалась печально известная каменная двенадцатиметровая виселица Монтфокон. На ней могли одновременно казнить десятки приговоренных к смерти преступников. Их разлагающиеся трупы висели на виселице неделями в назидание остальным.
Через центр Парижа протекала река Сена, основная транспортная магистраль города, а также и его главная канализация. По ее грязным водам непрерывно курсировали речные суда вокруг Сите, острова в центре города, увенчанного величественными христианскими храмами. На одном конце острова виднелся силуэт собора Нотр-Дам, резиденции парижского епископа. Две массивные квадратные башни собора были достроены всего на сто лет раньше, в 1285 году. На другом конце острова возвышался шпиль капеллы Сент-Шапель, изысканного здания, украшенного цветными витражами. Капелла была построена в 1240-х годах по приказу Людовика IX Святого для хранения священных реликвий, вывезенных крестоносцами со Святой земли, включая Терновый венец, обагренный кровью Христа и фрагмент Животворящего креста Господня. Неподалеку от капеллы находился Дворец правосудия, место заседаний парижского парламента, высшего совета короля.
На южном берегу Сены расположился Парижский университет, самое прославленное учебное заведение в Европе. Здесь облаченные в мантии профессора преподавали учения Аристотеля и Фомы Аквинского на латыни, общепринятом языке в академической среде в те времена. Студенты, свободнорожденные отроки из разных стран, шумно шутили и спорили на разных языках на улицах города, в тавернах и борделях. Время от времени, сытые по горло ценами местных лавочников, они устраивали против них бунты, а также дрались друг с другом, объединяясь в национальные группировки. Немцы кидались конскими навозом с мостовых в итальянцев, англичане бросались дровами, выдернутыми из поленниц на улицах, в шотландцев.