— Искать нового оракула?
Мой вопрос повис в воздухе без ответа. Мы оба знали: новых оракулов за последние сто лет не рождалось. И только богам ведомо, когда они пошлют на наши земли еще одного видящего и знающего.
Когда решат, что он необходим простым смертным.
— Да, проверь артефакт. Семи дней хватит? — наконец проговорил я, стараясь утихомирить собственную зарождающуюся панику.
— Должно, — Лоренс вновь наполнил свой кубок, щелкнул пальцами, подгоняя кувшин к моему.
Я флегматично наблюдал за темно-алой струей, наполняющей сосуд до краев.
— Что там с принцессой? — нарушил мои мысли брат.
— А что с ней? Обучается, адаптируется, заводит подруг. Все как обычно. Я даже удивлен, что обошлось без истерик и склок. От наследницы погибшего правящего рода я ожидал бо́льших проблем. Все же принцесс у меня еще не было.
— Это да. До этого наивысшей была графиня, да?
— Герцог дочь предлагал, — пожал я плечами, устремляя взгляд в сторону окна. — Но она была настолько неказиста, что ни магия, ни гарем ей не помогли бы стать прекрасной женщиной и желанной женой для одного из моих вассалов.
— О да, помню, — Лоренс рассмеялся. — Какой же скандал тогда был. Он чуть ли не на дуэль тебя вызвал.
Я тоже хмыкнул, возрождая в памяти ту ситуацию, когда летящая в меня перчатка отбилась от сплотившегося воздуха и отхлестала беспомощного герцога по тому, что находится ниже спины.
И ведь я был даже готов принять его вызов. Чтобы не опорочить честь.
Вот только Лоренс решил, что подобный финт будет забавнее.
Скандал был знатный. Это да.
— Так с принцессой что? — вновь вернулся к разговору мой советник. — Я слышал, что ее Линда осмотрела. И?
— Частичная потеря памяти. Своими силами придворный лекарь ничего сделать не смогла, потому нужно время на приготовление какого-то особого зелья.
— Стоп! — Лоренс махнул руками. — В каком смысле не смогла? Она же такие проблемы как кристальчики щелкает.
— Угу. Щелкает. Когда мысли прочитать может.
— А вот это уже интересно, — брат оживился, отставил в строну поднос с закусками и встал с дивана. — То есть наша принцесска лишилась памяти, но, каких именно кусков, Линда сказать не смогла. Так как не в состоянии прочитать ее мысли? Так, что ли?
— Сканирование целостности памяти не есть ее чтение, — осадил я Лоренса, который, кажется, уже нашел несуществующий заговор и распутал его. — И к чему ты, вообще, завел этот разговор?
Вопрос был, скорее, риторическим, потому что я прекрасно понимал, для чего это сделал мой первый советник. Но парня стоило отвлечь от опасных размышлений, которые имели способность слишком быстро превращаться в необдуманные действия.
— Если ее память повреждена, то она не лгала тогда, — Лоренс подошел к письменному столу и положил ладони на столешницу. — Талиана Арвалэнс забыла ненависть к тебе, Дарий.
Я прикрыл глаза, уже зная, что сейчас услышу.
— Времени ждать ее выздоровления у тебя нет. Ты должен заставить тебя возненавидеть вновь. Дави на прошлое, трави тут. Делай что угодно, но пробуди ее ненависть и доведи до пика. У нас нет времени искать кого-то другого. Духи! Я ведь так надеялся!
— Ты же знаешь о моих правилах, Лоренс! — я поднялся на ноги, смерил младшего брата тяжелым взглядом.
Первый советник сдался через две секунды, опустил глаза.
— Я не собираюсь вредить своим воспитанницам! Ни физически, ни морально! Это понятно?
— У тебя нет выхода! У нас его нет! Только ее ненависть! Вспомни слова оракула!
— Он клялся, что артефакт защитит мой гарем, как гарем защищает меня и тебя. Его слова пустышка!
— Меня бы твой гарем не защитил, — покачал головой брат. Поднял взгляд и, сжав зубы, процедил: — Но что бы сделал ты, если бы проклятие пробудилось в моей крови?
— Лоренс!
— Подумай об этом на досуге. А я пока проведаю артефакт.
Он вышел из комнаты, громко хлопнув долбаной дверью.
Мне с трудом удалось погасить пламя, заплясавшее на кончиках пальцев. Как бы вкусно в нем трещала древесина, распадалась на куски, тлела.
Нет! Эта дверь мне еще пригодится!
Опустившись обратно в кресло, я одним махом осушил кубок и с сомнением покосился на кувшин.
Нет. Я не Лоренс. Таким способом решать проблемы не стану.
Только не таким.
Должен быть другой выход из сложившейся ситуации.
В дверь постучали через мгновение после того, как я произнес заклинание призыва. На пороге стоял стражник. Низко поклонившись, он спросил, чем может услужить императору, а я даже не знал, что ему ответить.
Хотя нет, знал.
— Новая рабыня. Талиана Арвалэнс. Я бы хотел видеть ее у себя сегодня после обесцвечивания проводников. Наряд пришлю тебе позже, передашь его воспитаннице и приведешь сюда.
— Да, господин, — парень вновь низко поклонился и, не получив дальнейших распоряжений, поспешил удалиться.
А мне еще предстояло слишком много дел до того приказа, который я только что отдал. Несколько встреч и подписание договоров с графами и маркизами, которые нашли свое счастье в лицах моих фавориток.
Но все это пролетело бесшумным фоном мимо меня, потому что ночью мне предстояло пробудить в одной женщине ненависть ко мне. Опять.
Не сказать, что эта затея меня радовала. Но брат прав: если я разорву цикл проклятия на себе, то сам Лоренс под него не попадет.
Защитить его и будущих кровных родственников — мой долг как императора Соединенных Земель Анэар.
В дверь постучали, когда за окном сгустилась тьма, которую мягко расчерчивали серебристые лунные лучи.
— Входи, — проговорил я, движением руки утихомиривая пламя в камине.
Девушка появилась в моей спальне спустя мгновение. Вскинув подбородок и распрямив плечи, она медленно вошла внутрь. Не укрылось от меня и то, каким цепким взглядом она окинула помещение, и то, как оценила меня.
— Доброй ночи, ваше императорское величество, — процедила она с легким поклоном.
А я впервые за многие годы почувствовал, как внутри меня просыпается огненная буря — жажда завоевания. Именно с таким чувством я начал создавать империю из ничего, именно с такой эйфорией объединял людей под своими стягами.
И сейчас Талиана Арвалэнс пробудила чувство, по которому я скучал вот уже семь лет.
По сравнению с длительностью моей жизни это всего мгновение. Но даже самую сладостную секунду можно растянуть на года. В памяти.
А уж когда она попыталась испортить документ, перевернув чернильницу, я с трудом подавил довольную усмешку. Она прятала за всем этим страх незнания. Не понимала, почему ее вызвали к ночи.
А я, признаться, наслаждался этим. Настолько сильны были ее эмоции, что я не удержался и призвал кубок вина.
Что может быть лучше красивой женщины и аролского полусухого?
— Танцуй!
— Что? — Талиана дернулась, словно в поисках подвоха.
— Я хочу, чтобы ты танцевала для меня. Пока я не прикажу тебе остановиться.
Ее взгляд мог испепелить. Но меня он только раззадоривал. Никогда бы не подумал, что разжигать в женщине ненависть — намного интереснее любви.
Но до того как она успела что-то сказать или кинуть заклинанием, я наколдовал музыку.
Мягкую, парящую, чарующую. Такую, которая была легче крыльев фей и нежнее прикосновения шелка.
Талиана недоверчиво посмотрела куда-то вверх, а потом широко улыбнулась.
Не мне, нет! Себе.
А я поймал себя на том, что так и замер с кубком в руках, наблюдая за медленным и каким-то непривычным танцем. Мне никогда не доводилось видеть импровизации от воспитанниц гарема. Все они танцевали одинаково, как-то скованно и просто.
Без чувств. Без полной отдачи.
Но Талиана…
— Неплохо. Весьма неплохо. Значит, сплетни не лгут, — я прервал ее и себя этими словами. Разорвал часть непонятной мне магии. — Но я не вижу страсти в твоем танце, Талиана. Это не то, что я хотел бы от тебя сейчас.
— И что вы хотите от меня, ваше императорское величество? — сжав кулаки, спросила она.
Я видел, как девушка борется сама с собой. Как пытается утихомирить королевские замашки. И пусть она росла и воспитывалась в монастыре как простая сирота, кровь брала свое.
— Танцуй! — я усмехнулся, призывая кинжалы из личного арсенала.
Они вмиг появились вокруг воспитанницы, зависли в воздухе, ожидая дальнейших указаний. Мне стоило только пропустить через них магию мелодии. Заставить танцевать под новую быструю музыку.
— Двигайся, Талиана. Двигайся! — прикрикнул я на остановившуюся девушку.
Один из кинжалов просвистел в миллиметре от ее шеи. Второй коснулся рукоятью бедра.
— И смотри мне в глаза, — добавил я, зная, что это разозлит ее еще сильнее.
Пронзительные голубые глаза рабыни вспыхнули огнем ярости. Она готова была уничтожить меня на месте, если бы получила возможность.
Но это была кратковременная всепожирающая вспышка ненависти.
Мне нужна другая.
Медленная, стягивающая глотку плетью, тянущая за собой. Чтобы девушка сходила с ума от желания убить меня. Мечтала только об этом.
Это было неправильно. Я нарушал одно из своих негласных правил, где считал отрицательные эмоции дурным рычагом. Но Лоренс был прав.
Да, эта женщина сейчас воздействовала на меня своей легкой резкой злостью слишком опьяняюще. И я позволил себе действовать так, как хотелось именно в это мгновение.
Один из кинжалов вышел из-под контроля, я не успел отвести его в сторону. Лезвие надрезало нежную кожу пониже колена. Темная кровь потекла вниз, пачкая юбку платья и ковер.
— Смотри мне в глаза, Талиана! — рявкнул я, подаваясь вперед. Сейчас злился не столько на нее, сколько на себя.
Она дернулась, зашипела от боли. И повернулась ко мне лицом.
А я ведь даже не сразу заметил, что она нарушила мой приказ, отвернулась. Разорвала зрительный контакт.
— Продолжай, — прошипел я. — Продолжай танцевать для меня.
Она распиливала меня взглядом на части, я практически ощущал это кожей. Но противиться не посмела.