Если до этого дня я думала, что уроки будут хоть как-то скрашивать досуг, то сильно ошиблась. Из всего, что тут преподавали, мне не помешала бы только бытовая магия. Да хоть какая-нибудь магия.
Но именно с ней у меня складывалось хуже всего.
Вынырнув из мыслей, я вернулась в реальность.
— Тала, ну прости нас, — Шейла сидела напротив и крутила в руках вилку.
Лина сегодня присоединилась к нам на обеде. Услышав фразу наложницы императора, она закивала головой и опустила взгляд.
— Да не сержусь я на вас, — в который раз вздохнула я.
Эта тема мусолилась уже на протяжении двадцати минут. Если девочкам так хочется чувствовать себя виноватыми, то я просто не в состоянии их переубедить.
— Мне даже наказание еще не озвучили. Думаю, если бы были большие проблемы из-за этого нарушения, то меня бы прямо на месте молнией прибило.
— Духам твои слова! — всплеснула руками Лина, которая так и не притронулась к еде. — Никогда не говори такое вслух!
Я вовремя прикусила язык, так как скептицизм и язвительность уже рвались наружу. Это в прошлой жизни суеверия полный бред. А вот там, где магия на каждом шагу, возможно, пожалуй, все.
— Значит так, — ставя локти на столешницу и подаваясь вперед, проговорила я, — мне все равно, каким будет наказание правителя. Да и, вообще, сомневаюсь, что оно будет. Чисто для воспитания отчитал, скорее всего. Так вот, Лина, я все еще готова продолжить наши уроки. У тебя есть потенциал и стремление. Потому буду ждать, когда ты назначишь время для следующей тренировки. Договорились?
Девушка сидела как той самой молнией пришибленная. Даже Шейла замерла, не донеся вилку до рта. И на лицах обеих был написан такой священный ужас, что у меня мурашки по спине поползли.
— Что?
— Ты готова ради меня пойти против слова императора? — шепотом поинтересовалась Лина и заозиралась.
— Он не сказал «нельзя учить других воспитанниц», — криво усмехнувшись, проговорила я. — Он сказал, что нельзя нарушать график. Улавливаете разницу?
Девушки переглянулись между собой, потом вновь посмотрели на меня. И, кажется, сдержались, чтобы не покрутить у виска.
— Это очень рисково, Тала, — аккуратно заговорила служанка императора. — Ты точно уверена в своем решении? Может, ты подумаешь…
— Уверена, — перебила я ее и принялась за еду.
Какое-то время за столом царила тишина. Я чувствовала взгляды подруг. Мои слова и действия их шокировали. А мне казалось, что я поступаю верно.
Атмосфера напряженности развеялась только через несколько минут. Робко заговорила Шейла, начала делиться последними сплетнями и новостями. А Лина время от времени задавала уточняющие вопросы и многозначительно хмыкала.
Вскоре цвета в проводниках вновь сменились и пришлось следовать дальнейшему расписанию.
Свободно выдохнула я только на выходе из купален. От кожи приятно пахло сиренью и мятой, волосы заботливая подруга заплела мне в сложную косу, а приятная усталость подталкивала быстрее оказаться в кровати.
Но судьба вновь решила испортить мои планы. Будто бы ей было невыгодно, чтобы я проводила время в горизонтальном положении и обнимала подушку.
На пуфе перед столиком лежало запечатанное письмо.
Еще до того, как взять его в руки, я поняла, что там. С замирающим сердцем опустилась прямо на пол, выдохнула и решительно схватилась за послание императора.
Оторвав «язычок», закрепленный сургучной печатью, я вытащила белоснежный лист. И уже через несколько мгновений порадовалась тому, что не осталась стоять на ногах. Потому как написанное витиеватым почерком повергло меня вначале в шок. А потом в чувство полной безысходности.
«Доброй ночи, леди Арвалэнс.
Мои манеры подталкивают поинтересоваться вашими делами и успехами. Но думаю, что об этом мы сможем поговорить лично.
Вчера вы совершили благородный поступок, а именно — заступились за моих воспитанниц перед лицом самого императора. Взяли на себя всю вину и согласились на наказание.
Я, признаться, удивлен вашей силой духа, дорогая Талиана. Потому и наказание ваше будет необычным. Скорее даже, поощрительным.
С этого дня вы перестаете быть рабыней для досуга и становитесь моей фавориткой.
Надеюсь, это достаточная плата за ваше желание выделиться среди других моих воспитанниц.
С нетерпением жду нашей следующей встречи,
Дарий».
Первым желанием было смять письмо в руках, разорвать на клочки, выкинуть в окно и сделать вид, что ничего не произошло.
Выдохнув, я еще раз пробежалась глазами по строкам, что вышли из-под руки самого императора. И сложились в личное, даже в какой-то степени интимное, письмо.
Нет! Этого не может быть!
Это нарушение всех правил! Тех самых, которые установил сам правитель. Он ведь сам создал конкурс рабынь, по которому будут присуждаться новые «звания».
А теперь…
Фаворитка.
Да чтоб тебя!
Я вскочила с кровати, закружила по комнате, пытаясь собраться с мыслями.
Зачем ему это? В какую игру я влипла? И самое главное — что мне сказать Шейле?
Почему-то в это мгновение я чувствовала себя предательницей. Ведь говорила подруге, что не рвусь на то самое возвышение, что буду рада, когда там окажется она. А теперь…
Теперь я стала фавориткой императора. Без конкурсов, после трех встреч.
А ведь Шейла говорила, что чаще всего фавориток «делают» из наложниц…
Черт! Да что за дерьмо? Почему, как только все, казалось бы, наладилось, начинается очередная подлянка?
Я металась по комнате, как загнанный зверь, не зная, что делать. Руки опускались. И взять себя в них казалось сейчас невыполнимой задачей.
Чего от меня добивается император? Чего хочет от Талианы Арвалэнс?
Застонав от бессилия, я опустилась на пуф и встретилась взглядом со своим отражением.
Всего одним письмом Дарий умудрился выбить меня из колеи и поставить под сомнение мое спокойное существование в его гареме. Просто отлично!
Я еще раз посмотрела на уже потрепанное письмо в своих руках.
«С нетерпением жду нашей следующей встречи».
Ну раз ждет, то не будем отказывать правителю в этом удовольствии.
Я сейчас чувствовала огненную волну злости, зарождающуюся в груди. И ее безумно хотелось выплеснуть, чтобы не сгореть. И не просто в воздух, а на определенного человека.
Потом, прикоснувшись пальцами к кулону, я произнесла:
— Прости, что так поздно. Скажи, сможешь ли ты сейчас проводить меня к тому помещению, где сейчас находится его императорское величество?
Вежливость и спокойный тон давались мне с трудом. Но проводник был сейчас единственным моим помощником и союзником. Нельзя было терять в один вечер абсолютно всё.
Через мгновение тишины, он отозвался:
— Да, конечно. Поздравляю со званием фаворитки императора, Талиана.
— Тала, — скорее по привычке, чем из желания одернуть кулон, буркнула я и встала. — Хорошо. Тогда веди.
Закрыв за собой дверь и прислушиваясь к мысленным командам проводника, я направилась по коридорам и лестницам к императору. Кулаки сжимались сами собой, в груди клокотала ярость, а на языке крутились самые грязные и поганые словечки, которыми я бы с радостью одарила мужчину.
И с каждым шагом, который приближал меня к покоям правителя, злость становилась все жарче и головокружительнее.
Возможно, любая бы другая на моем месте восприняла это как подарок. Чудо. Но не я. Мне это звание могло только помешать.
Во-первых, потому что я хотела держаться от Дария как можно дальше, а во-вторых, это выпячивало меня перед другими рабынями. Теперь к «новенькой» и «принцессе» добавится еще и «единственная фаворитка». А это уже грозило проблемами со стороны завистниц.
— Его императорское величество сейчас находится тут, — проводник привел меня к двери, у которой я уже была.
Не спальня. Кабинет.
— Спасибо.
Я, не отдавая себе отчета, погладила камень в украшении пальцем, а потом сцепила зубы и постучала в деревянный косяк.
Через мгновение дверь передо мной растаяла в воздухе. И под гулкое биение собственного сердца я шагнула вперед.
Кабинет нисколечко не изменился после последнего моего визита. Тот же стол, те же шкафы, диван в стороне. И император, сидящий в кресле и перебирающий кипу бумаг.
— Неожиданно быстро ты решила меня навестить, Талиана, — не отрываясь от документов, произнес он. — Могу я узнать, что подтолкнуло тебя на столь поздний визит? Решила, что стоит отблагодарить меня за щедрый дар?
На последнем слове мужчина поднял на меня глаза и криво усмехнулся.
А у меня по позвоночнику пролетел разряд тока. Настолько холодным и цепким сейчас был его взгляд, что хотелось отвернуться, забиться под стол и делать вид, что никого рядом нет. Такие чувства у меня просыпались только в детстве, когда родители выключали свет, а мне чудилось, что под кроватью есть чудовище.
Хотелось забиться под одеяло с головой и притвориться статуей.
Тогда я могла себе позволить подобную слабость. Но не сейчас.
Потому что сейчас монстр существовал на самом деле и ему надо было дать отпор.
— Конечно, можете, ваше императорское величество. Я явилась сюда для того, чтобы решить один вопрос. Скажите, как часто вы нарушаете правила, установленные в гареме?
— Весьма редко, — после секундной заминки, отозвался мужчина. — Чаще всего для этого есть существенные причины. А что, ты где-то заметила нарушение за мной правил?
После его взгляда огненная буря в груди рассыпалась тысячей мелких искорок. Потухла. Но решимость никуда не делась. Я все еще чувствовала необходимость разобраться в ситуации. Но стоило поменять стратегию.
Я постаралась собрать в кулак всю имеющуюся наглость и, виляя бедрами, прошла к дивану. Опустилась на него и, закинув ногу на ногу, вновь встретилась с мужчиной взглядом.
Не имею ни малейшего понятия, для каких целей он постоянно старается вывести меня из себя. Но пусть видит, что мне до лампочки его старания. Я не буду показывать свою реакцию.