– Тебе легче, – ворчал Черноудин, – а я вот без соли вообще не могу есть. Когда нас уже вытащат из этой засады?
– Ну, заскулил! – усмехнулся Веня. – Пожрал, попил, вместо того, чтобы радоваться, снова застонал.
– Чья бы корова мычала, – парировал Александр, – сам только что плакался по горячей ванной…
– Я не плакался, а мечтал, – ответил Веня. – А мечтать не вредно…
– Пацаны, да хорош вам, – остановил их Иван, – а то ещё подерётесь!
– Всё нормально, Вань, – заверил Роднянских. – Это мы так разогреваемся.
34
Ближе к вечеру вся компания собралась вокруг костра. Вечер был сам по себе тёплым, плюс костёр, дымок – наступило полное умиротворение.
– Ребята, – начал Иван, – мы зациклились на этом заблуждении, и даже не поговорили ни разу, ничего не узнали друг о друге, а ведь прошло пять лет…
– Да, ведь интересно, – поддержала идею Ирина, – кто чем занимается, кто где работает, какие планы на будущее, поделитесь!
– Есть предложение, – хитро прищурился Иван, – с Ирины и начать. Кто за?
Все подняли руки.
– Вот и прекрасно! – воскликнул Иван. – Ириша, тебе слово. Только ничего не забудь.
– Постараюсь, – кивнула Ирина. – Я так понимаю, рассказываем после диплома. Верно?
– Да-да-да! – раздались голоса. – Всё, что было в институте, мы и сами знаем. Что потом? Это любопытно…
35
«Всё я вам, конечно, не расскажу, с этим я, наверное, умру. Да оно вам и не надо».
– Сразу после окончания института, я устроилась на работу в издательство «Икс-М». Работала старательно, выполняла все поручения начальства, проявляла инициативу. Прошёл год, а никаких перспектив я не заметила, директор нашей редакции на все должности набрал своих родственников и друзей – между собой все на «ты», я сначала это восприняла как нормальное явление, думала, ой, как у них всё демократично, но постепенно поняла, что здесь демократичностью и не пахнет – обыкновенное сплошное кумовство.
Не знаю, куда смотрели владельцы издательства, но то ли их повышение прибыли уже не интересовало, то ли потеряли интерес к издательскому делу, то ли безгранично верили своим помощникам… Не знаю, но все премии, заработки, другие блага, и сам найм на работу там зависел не от результатов труда, а от личного отношения к сотрудникам, являвшимися либо родственниками, либо друзьями руководства редакции. Но владельцев издательства, я за год работы никого из них ни разу и не видела. Самый главный, говорят, живёт в Лондоне, и в России появляется крайне редко.
Вы не поверите, друзья, но, когда я увидела, как происходит процесс отбора рукописей для публикации, я чуть в обморок не упала. И главное, руководитель отдела меня учила, как работать с рукописями. Цинично так говорит: ты не ищи в этом говне жемчужин. Все шедевры уже давно написаны. Современных графоманов мы издаём, потому что народ нуждается в этой окололитературной жвачке. Я робко так возразила, но эта дамочка на меня посмотрела так, словно я из дурдома сбежала.
Скажу честно, я всё-таки пыталась искать «жемчужины», попадались хорошие повести, романы, рассказы, но начальник отдела отобранные мною рукописи якобы перепроверяла и девяносто процентов их браковала. Но, как выяснилось, она их совсем не читала. Нарезала бумажек по количеству предложенных мною произведений, выписывала на этих бумажках названия, всё это складывала в полиэтиленовый пакет, перемешивала и вытягивала нужно количество бумажечек. Вот эти рукописи и пускали в работу.
– А что с остальными? – удивлённо спросила Лидия.
– В утиль, – ухмыльнулась Ирина. – Мне после этой работы стал ясен смысл фразы «Рукописи не рецензируются и не возвращаются». Вы бы почитали внутрииздательские рецензии, это нечто. Когда я поняла, кто работает со мной рядом, была просто ошеломлена. А тут ко всему прочему один дяденька – редактор из другой редакции – на меня глаз положил. Да такой липучий…
– Погоди, Ирин, – перебила Галина, – так это что выходит, если мне отвечают, что «ваше произведение нам не подходит», это ещё не значит, что его кто-то прочёл?
– Я не знаю, как это происходит в других издательствах, – пожала плечами Ирина, – но в нашем никто гарантии не даст, что к твоей рукописи вообще прикасались. Ты как отправляла, по имейлу?
– А как сегодня ещё можно отправить? – удивилась Галина.
– Не удивляйся, дорогая, – рассмеялась Ирина, – есть такие редакции, которые принципиально не признают электронной почты, требуют рукопись только в распечатанном виде – отправляй по почте или самолично привози в редакцию.
– В каком веке они остались? – надула губы Галина. – Вот сволочи, я восемь месяцев переписывалась с издательством, звонила им, узнавала, в результате они мне прислали коротенькое письмо. Ваше произведение нам не подошло. Всё. Ну не суки ли? Теперь я понимаю, что они просто его не читали.
– Галя, – вступил в разговор Вениамин, – но ведь могло и действительно не понравиться, не подойти. Или ты уверена в своей гениальности?
– А у нас что, только гениальные произведения издают? – язвительно спросила Галина. Посмотри, сколько муры всякой напечатано. Не знаю, как насчёт гениальности, я манией величия не страдаю, но уверена, что у моего романа будет много благодарных читателей.
– Дашь почитать? – спросил Веня.
– При условии, что ты напишешь рецензию не менее сорока тысяч знаков, – ответила Галина.
– С пробелами? – улыбнулся Веня.
– Как тебе удобно, – ответила Галина.
– Дальше-то рассказывать? – грустно спросила Ирина.
– Да-да-да, конечно, извини Ирина, – сказал Галина. – Просто ты такую информацию сообщила, я сразу многое поняла. Мы потом на эту тему поговорим, если не возражаешь. Хорошо? Рассказывай, что там дальше было.
– В общем,– продолжила Бахтурина, – хватило меня на год, максимум. Я не смогла работать в том коллективе. Мне иногда перед авторами было стыдно. Начальник отдела издевалась даже над издающимися авторами, но, конечно, не над известными, а над начинающими, но у которых уже было издано по несколько книг. Автор присылает рукопись, и они начинают его мурыжить. Месяц, два, три… Автор возмущается, мол, что это такое, вы со мной как с новичком? Ему говорят, что возникла дискуссия по поводу его произведения, дескать, решение будет приниматься коллегиально и тому подобное. А на деле никто ещё рукопись и не читал.
– И что коллегия? – удивлённо спросила Галина.
– А потом начальник отдела на коллегии докладывает: произведение в этот раз слабое, фактически, можно сказать, ни о чём, я не могу на себя взять ответственность, книга, на мой взгляд, не будет иметь коммерческого успеха. И всё!
– Да как же так? – возмутилась Галина. – А если там шедевр?
– В том-то и дело, – рассмеялась Ирина, – а кто будет перечитывать? Кому это нужно? Автор не так ещё известен, кто его там, на коллегии, будет защищать.
– Послушай, Ир, – обратился Василий, – а на фига они это делают? Малопонятно.
– Всё очень даже понятно. Поясняю: так начальник отдела имитирует свою бурную профессиональную деятельность. Она читает (вроде бы) рукописи, вникает в смысл, старается отобрать лучшие произведения для издательства, иными словами работает не за страх, а за совесть. И ей почёт, премии, уважение. А разобраться – обыкновенное жульё. Но меня больше волновало, сколько мы теряли и, наверное, по сей день теряем, молодых, новых, талантливых писателей, самобытных книг, идей. Вот что обидно.
В общем, я ушла совсем из издательского бизнеса. Познакомилась с парнем, вернее с парой, они жили вместе. Они занимались недвижимостью, сдавали жильё в аренду. Никаких офисов, агентств, всё на дому. Парень хорошо разбирался в компьютерах, где-то купил специальную программу и заключил договоры с поставщиками информации о сдаваемых квартирах. Это тоже, конечно, стоило денег, но дело пошло и весьма неплохо. Я стала агентом по недвижимости, – Ирина сделал паузу, осмотрела своих однокашников и, покачав головой, ехидно произнесла: – Ну, а для чего же я училась на филолога?
– И впрямь! – язвительно сказала Лидия. – Агентом по недвижимости без филологического образования не поработаешь!
– Дальше дело было так, – продолжила Бахтурина, – наш босс размещал рекламу повсюду, даже на остановки клеил. А мы с Тамарой (его женой) сидели на телефонах и были своего рода посредниками между арендодателем и арендатором. У нас были свои бланки договоров на аренду квартиры. Я в детали не вникала, но всё вроде было по закону. Зарабатывали мы неплохо – арендатор платил агентству за услугу, сумму равную месячной оплате аренды квартиры по договору. А с каждой сданной квартиры, нам, как агентам, выплачивался гонорар порядка тридцати-сорока процентов от суммы, выплаченной агентству. Квартиры были разные от семисот долларов до трёх тысяч. В среднем тысяча за одну квартиру. Я сдавала до десяти квартир в месяц. А дальше считайте сами. Иными словами, около трёх тысяч долларов в месяц. Правда работали без выходных.
– Приличная зарплата, – сказал Черноудин. – За такие бабки можно и без выходных работать.
– Ну, прям, мешками деньги зарабатывали, – съязвил Вениамин. – Без выходных долго не протянешь. И денег никаких не захочешь.
– Да ладно вам, парни, – цыкнула Лидия, – не перебивайте. И что дальше, Ирин?
– А дальше, – Ирина вздохнула и опустила глаза, – судьба сыграла с нами злую шутку: босса посадили. Оказывается, он был в розыске, печати на договорах были фальшивые, всю технику у нас конфисковали, нас с Томкой несколько месяцев таскали на допросы, в общем, натерпелись, врагу не пожелаешь. Бизнес рухнул, я уехала к родителям зализывать раны, а там… скука смертная. Но с другой стороны, я набралась сил и через полгода вернулась обратно. Устроилась на работу в библиотеку, зарплата была мизерной, но, учитывая, что жила я у подруги, на жизнь, вернее, на выживание хватало.
Утонула в книгах. Сама не пойму, но проснулось какое-то дикое желание перечитать всю русскую классику – Достоевского, Гоголя, Толстого, Тургенева, Чехова… В буквальном смысле засыпала за книгами. Не знаю, что это было, но в какой-то момент я вдруг почувствовала себя библио-наркоманкой.