трусы продам». Это и взаправду прозвучало очень смешно. Я представила, как мой возлюбленный продаёт на набережной трусы (интересно, кто мог совершить такую покупку?) и остаётся в чём мать родила.
В общем, в какой-то момент я просто потеряла почву под ногами».
– Галка, потрясающе, – воскликнула Лидия. – Ты и в самом деле талантливая писательница.
– Читай дальше! – потребовали читатели.
Лидия продолжила.
– Вот зараза! – бабушка палкой стучала по половице. – Не даст спать сегодня. Как же он туда забрался?
Сверчок, словно прислушиваясь к проклятиям Анны Васильевны, на какое-то время умолк, но через несколько минут снова «запел». «Запел» он, конечно, по мнению Даши – она радовалась каждой его новой мелодии. А для бабы Ани это было не пение, а «тарахтение». Дед почему-то употреблял и вовсе смешное слово. Он, заслышав непрошеного гостя, говорил:
– Ну вот, опять забулькал.
– Бабушка, – спросила девочка, – а как его зовут?
– Кого?
– Ну, сверчка вашего!
– Да бог его знает, – пожала плечами старушка, – сверчок да сверчок. Кто б его называл?
– А можно я ему имя придумаю? – предложила внучка.
– Упаси, боже, – перекрестилась бабушка. – А то приживётся тут на всё лето. Будем потом ходить как сонные тетери. Сегодня до часу ночи трындел.
– А разве тебе не нравится, как он поёт? – удивилась Даша и предложила: – Послушай! Слышишь? Он говорит: перелью, перелью, перелью! А вот теперь: рули-рули-рули! Слышишь?
– Ой, Дашенька, не придумывай ты, ради бога, – всплеснула руками Анна Васильевна.
– Да ничего я не придумываю! – возразила Дарья. – Внимательно слушай. Теперь вот запел: бирюлёво-бирюлёво-бирюлёво!
– Ага, точно, скоро начнёт петь: Войковская-Шоссе Энтузиастов-Университет.
– Ой, смешно очень, – Дарья закатила вверх глаза. – Я же не виновата, что у вас слуха нет.
– У кого это нет? – возмутилась бабушка. – У меня нет слуха? А ты забыла, что твоя бабушка преподавала в музыкальной школе сольфеджио? И кто тебя на фортепьяно настоял отдать?
– Значит, постарела, – сделала вывод внучка. – Только старые люди и хулиганы не любят музыку. Мне так сказала мама.
– Нет, Дашенька, – возразила Анна Васильевна. – Не знаю, как там насчёт хулиганов, а музыку я любила всю жизнь и люблю сейчас.
– Тогда ты почему не любишь Бульку?
– Это ещё кто такой? – округлила глаза бабушка.
– Наш сверчок. Я придумала ему такое имя.
– Откуда ты его придумала? – удивилась бабушка.
– От деда, – рассмеялась Даша, – он всё время говорит, что сверчок булькает. Вот и пусть будет Булькой. Красиво же?
– Да ну тебя! – махнула рукой Анна Васильевна и прислушалась к Бульке.
Видимо, Даша всех заразила. И дед замер, слушая сверчка, и бабушка долго молчала. А потом вдруг удивлённо произнесла:
– А ведь и впрямь он поёт: «бирюлёво». Вот чертяка. Ладно, пусть живёт собака. Я хотела отравить, но…
Дашка аж побледнела.
– Как отравить? – испугано спросила она. – Ты хотела убить Бульку?
– Как тараканов травят, вот так и его! – ответила бабушка.
– Но ведь тараканы же не поют! – воскликнула Даша. – Ты что, бабушка? Нам в школе учительница говорила, что сверчок приносит в дом счастье. А моя учительница в «музыкалке» рассказывала, что все великие композиторы слушали сверчков. Плохо, что у нас в квартире нет сверчка.
– Я пошутила, Дашенька, – заметив в глазах внучки слёзы, одумалась бабушка.
– Правда? – засияла девчонка и бросилась на шею бабушке. – Пожалуйста, пусть живёт, не выгоняй его. Он такой хороший. И он вам принесёт счастье. Вот увидите.
На следующий день Даша пригласила в дом своих друзей – соседских детей. Те тоже приехали в деревню на лето. Мальчик Максим перешёл в третий класс, а девочка Лиза ровесница Даши, тоже перешла во второй класс. Максим увлекался плаванием и в музыке не разбирался. Лиза занималась в музыкальной школе по классу аккордеон. Девчонки решили открыть музыкальный театр.
Дождавшись, когда сверчок начнёт свой концерт, девчонки начали поочерёдно закрывать тетрадными листами щель, из которой раздавались Булькины трели. Затем девочки вырезали в листах разные окошки и, ловко прикладывая и меняя разные листы, они добились звучания первой мелодии. Радость случилась такая, словно девчонки попали на концерт Дмитрия Хворостовского.
«В конце концов, Аркадий снял квартиру, и мы стали жить как муж и жена. Через какое-то время он честно признался мне, чем зарабатывает на жизнь. Я ему ответила, что ничто не заставит меня его разлюбить.
Однажды он вспомнил мой рассказ об учительнице, о Надежде Петровне и предложил навестить её. Ничего не подозревая, я так обрадовалась, и уже через два дня мы были у неё в гостях. Если бы видели, как она обрадовалась, она вся светилась от счастья, всё расспрашивала о нашем институте, о том, чем я занимаюсь, Аркадий ей соврал, что работает помощником режиссёра в театре, учится на режиссёра, скоро будет снимать кино, всё рассматривал ей старые фотографии. Надежда Петровна угощала нас чаем с вишнёвым вареньем. Расстались, словно родные. Она в дорогу нас сто раз перекрестила, мы обнялись, долго стояли молча.
По приезду домой, Аркадий сразу уехал, как он сказал, по своим делам. Вечером того же дня мне позвонила Надежда Петровна и, рыдая в трубку, начала рассказывать, что у неё кто-то похитил все ордена и медали отца. Я сразу всё поняла.
– Галинка, – всхлипывала она, – я не хочу тебя обидеть, но перед вашим приходом ко мне, я держала ордена в руках, понимаешь? А после вас у меня никого не было. Галечка милая, поговори со своим молодым человеком, может, он случайно прихватил их? Пусть вернёт, это не просто награды, для меня это жизнь… Понимаешь? Я обещала подарить все отцовские награды в наш школьный музей, Галечка, умоляю, пожалуйста, Галя…
Надежда Петровна пообещала до завтра не обращаться в полицию, и попросила позвонить ей завтра в первой половине дня. И тогда она примет решение.
Вскоре вернулся Аркадий, я попыталась его убедить, чтобы он вернул ордена старушке. Он бросил на стол пачку денег и рассмеялся:
– Галя, поздно пить боржом. Орденов больше нет. Зато у нас есть возможность поехать в Европу. Подлинные ордена сейчас стоят дорого. Ты же сама просила. А за старуху не переживай, она своё уже отжила. Что поделаешь?
– Аркаша, – возразила я, – мы должны беречь своих стариков.
– А она что тебе родственница? – усмехнулся мой любимый человек.
– Ближе! – выпалила я. – Она моя учительница.
– И ближе, чем я? – нахмурился Аркадий и, не дождавшись ответа, добавил: – у Джека Лондона есть такой коротенький рассказ «Закон жизни», прочти, если не читала, а если забыла, перечитай, там всё сказано: «Задача жизни – продолжение рода, закон её – смерть». Не грусти, любовь моя, всё будет хорошо, пойдём займёмся «задачей жизни».
На следующий день, я позвонила Надежде Петровне, трубку поднял мужчина.
– Алё, – я волновалась страшно и чувствовала, как голос мой дрожал, – здравствуйте, позовите, пожалуйста, Надежду Петровну.
– А кто спрашивает? – спросил мужчина.
– Скажите, это Галя Никифорова, ученица её. Бывшая.
Мужчина несколько секунд помолчал, потом сказал:
– Здравствуй, Галя, это Павел Львович, помнишь меня?
– Павел Львович, здравствуйте, да как же я вас могу забыть? Помню-помню! Помню и скучаю. Вы в гостях у Надежды Петровны?
– Надежда Петровна, Галя.., – учитель замялся, – Надежда Петровна сегодня ночью покинула нас.
– Как? – вскрикнула я. – Как покинула? Она умерла?
– Да, Галя, инфаркт миокарда…»
За несколько дней юные музыкантши так усовершенствовали своё изобретение, что с его помощью могли смело воспроизвести начало любого музыкального произведения. Но что самое удивительное, в эту работу активно включилась и Анна Васильевна. Да и трудно было представить, что со своим опытом преподавателя музыкальной школы она пройдёт мимо такого великолепного начинания. Вечерами вся семья, кроме Мотьки (её в дом не пускали), слушала арии в исполнении деревенского артиста Бульки. Юные продюсеры использовали на подпевках даже басистое мурлыкание Соньки, чёрно-бело-рыжей кошки. Она, правда, долго не могла присутствовать на представлении, её хватало на первые полчаса концерта, затем она забиралась на спинку кресла и оттуда молча наблюдала за происходящим в местном музыкальном театре.
– Мама, мамочка, – кричала днём в трубку Даша, – приезжай скорее. Мы тут тебе концерт приготовили.
К сожалению, мама на премьеру не успела. Однажды вечером Булька так и не объявился.
– Булька, Булечка, отзовись, – умоляли девчонки.
Прошло два часа, но ничего не изменилось – Булька как сквозь землю провалился. Бабушка вышла по своим делам на улицу, но через минуту вернулась в дом со слезами на глазах.
– Что случилось? – первой вскрикнула Даша. – Что?
Бабушка не сразу решилась объявить, что произошло, но всё же пришлось.
– Концерты отменяются, пока нового сверчка не заведём.
– А что с Булькой? – всхлипнула Даша.
В этот момент в комнату вошла Сонька.
– Она его съела, – кивнула на кошку Анна Васильевна.
Девчонки расплакались, а Максим пытался их успокоить.
– Не плачьте, Даша, Лиза, поймаю я вам нового Бульку.
Даша повернулась к довольной, мурлыкающей Соне и, всхлипывая, строго сказала:
– Бессовестная ты кошка! Мы больше тебя никогда не позовём на концерт!
Словно в знак протеста, Соня, задрав хвост, гордо прошагала мимо музыкантов на улицу.