Черноудин обвёл всех взглядом, набрав полные лёгкие воздуха, шумно выдохнул и, поцокав языком, начал:
– Ребят, а ведь вы не поверите и начнёте сейчас тут хихикать и подкалывать меня.
– Ты как та умная Эльза, которая всё знала наперёд, – сказал Иван, – с чего ты взял, что мы будем хихикать?
– Да с того, что я работаю… Даже не знаю, признаваться или нет…
– Саня, – прикрикнула на него Лидия, – прекращай ломать тут комедию. Рассказывай уже, надеюсь, не дворником устроился.
– Стоп-стоп-стоп! – рассмеялся Черноудин. – А чем тебе профессия дворника не нравится. Я студентом, кстати, и дворником подрабатывал.
– В этом нет ничего предосудительного, – согласилась Лидия, – у нас даже премьер в студенческие годы подрабатывал дворником, сам рассказывал. Но тут ведь какая заковыка – пока ты студент, у тебя нет высшего образования. Верно? А после окончания ВУЗа идти в дворники, ну, согласись, это уже моветон. Или я не права?
– В общем, друзья, рвите меня на части, подкалывайте теперь, но работаю я поваром в ресторане, – произнёс Черноудин и виновато добавил: – ну, вот так получилось.
Против ожидания, народ воспринял новость спокойно, одна Галина не удержалась и хихикнула, но Александр сделал вид, что не заметил.
– Ну, вообще-то, Санёк, скажу (только без обид): по тебе заметно, – сказал Вениамин. – Видимо рацион у тебя богатенький.
– Я так и знал, Веня, что ты именно это и скажешь, – улыбнулся Черноудин.
– А тут ничего другого на ум и не приходит, – парировал Роднянских, – забей. Лучше расскажи, как ты до такой жизни докатился?
– Всё проще простого. Я после окончания института познакомился с одной девчонкой, она работала поварихой в заводской столовой. Подружились, как-то незаметно сблизились, но как друзья, я стал всё чаще и чаще к ней захаживать. Работал всё там же продавцом, вы помните, в магазине одежды, но уже полную смену. И тут в моей жизни появляется Полина. Сказать, что у нас была любовь, не скажу, но вот как-то тянуло друг к другу…
– Санёк, не ври, – перебил Веня, – тянуло к ней или к её холодильнику. Небось, коробушка была полным-полна?
– Скажите ему, – жалобно произнёс Александр, указывая на Вениамина, – если он будет меня перебивать, я ничего рассказывать не буду.
– Венчик, – зашипела Лидия, – прекрати паясничать и, повернувшись к Черноудину, добавила: – Шура, продолжай.
– В общем, как-то сидели вечером, разговорились, она мне и говорит: Александр, бросай свой магазин, пойдём работать в общепит. Я говорю: так я же не умею готовить. Она: лиха беда начала! Полина, оказывается, уже договорилась о моём трудоустройстве. Из столовой она перешла в ресторан. Меня сначала приняли как помощником повара. А через три месяца я уже работал самостоятельно. Ну, не без того, правда, перечитал гору литературы.
– Литература – это хорошо, но.., – вставила Галина.
– Вот и я о том же, Галя, – ответил Черноудин, – литература, плюс практика, плюс опытный наставник, и через три месяца я уже специалист, правда, не всё так просто.
– У вас же там своя классификация! – сказал Веня. – У тебя какой уровень?
– Всего шесть разрядов, у меня сейчас пятый, – ответил Черноудин, – но уже работаю как шестой. Просто у меня нет специального образования, а потому пока притормозили, но я решаю этот вопрос, скоро получу шестой разряд.
– Слушай, – вступил в разговор Василий, – мне всегда было интересно, чем они отличаются эти повара, ну, к примеру, второго класса от пятого? И какого класса повар, допустим, моя бабушка?
– Не класса, а разряда, – поправил Черноудин и улыбнулся: – а бабушки обычно имеют шестой разряд, потому что всё, что они готовят, всегда очень вкусно. Чем отличается второй разряд от пятого или шестого? Тут всё просто: кто такой повар второго разряда? Это, можно сказать, и не повар вовсе, а подсобный рабочий на кухне. Чистит картошку, овощи, фрукты, ягоды, и тому подобное. Второй разряд – это, по сути, повар-новичок. Он перебирает фрукты, зелень, моет, режет их, нарезает хлеб, потрошит рыбу, птицу, разделывает мясо. Иными словами, «подай патроны».
Третий разряд уже готовит простенькие блюда – там кашку сварит, макароны, овощи, яйца, затем жарит котлеты, блины. Кроме того, комплектует блюда, делает различные бутерброды.
– Получается, любая домохозяйка, даже самая ленивая, это как минимум третий разряд? – спросил Василий.
– Скорее четвёртый, – поправил Александр. – Потому что четвёртый разряд должен уметь готовить разные-разные салаты, винегрет, холодец, бульончики, супчики, вторые блюда, соусы, напитки, вареники, пельмени, выпечку и прочая.
– Саша, прекрати, – взмолился Веня, – я сейчас слюной захлебнусь. Нет, это издевательство какое-то: рассказывать о такой профессии в этом холодном и голодном лесу. Пойдёмте лучше грибочков пособираем.
– Терпи, – махнула рукой Галина, – зато интересно.
– Так ведь и язву желудка можно заработать, – возразил Вениамин.
– Ты думаешь, мне легко рассказывать? – тяжело вздохнул Черноудин и, сглотнув слюну, погладил рукой живот. – Кишка к кишке уже прилипает. Ладно, давайте свернём эту тему.
– Вот это правильно! – воскликнул Веня. – Лучше о любви поговорим: ну, скажи, дорогой, повариху-то свою Полинку приголубил?
– Да мы с ней и по сей день дружим, – сказал Александр, – она, правда, уехала в Питер.
– Без тебя? – с удивлением спросила Лида. – Как же она тебя бросила?
– Почему сразу бросила? – усмехнулся Александр. – Она же не жена мне. Мы просто дружили с ней.
– И ни-ни? – протянул Вениамин.
– У тебя одно на уме! – ухмыльнулся Черноудин.
– Ну, я думал…
– Думал он, – не дал договорить Александр, – у нас были другие отношения, дружеские.
«Эх, любовь-любовь! Потерял я свою любовь, вернее, не потерял, а погубил. После отъезда Полины в Питер, квартиру, которую мы с ней снимали на двоих, я стал оплачивать сам. Однажды в парке познакомился с девушкой, звали её Света, училась она в финансовом колледже. Такая вся молоденькая, большеглазая, с длиннющими ресницами, а голос… Её голос возбуждал меня в прямом смысле. Серьёзная девчонка, любила пофилософствовать, но крепкий орешек! Что я только не делал, всё было бесполезно. У меня никогда не оставалась, в гости заходила, чаи с ней гоняли, поскольку спиртное Светка не пила. Придёт, нацелуемся с ней, наобнимаемся, она в общагу, а я в ванную – помастурбирую и спать. И так продолжалось несколько месяцев, пока я не встретил товарища-однокашника. В выходной я пригласил его в гости, сидим пивко с ним потягиваем, и вдруг он спрашивает: а кто это у тебя на фото, не Светка ли? Я отвечаю: она самая. Серёга говорит: а откуда ты её знаешь? Ну, я объяснил: так, мол, и так, дружим уже несколько месяцев; я в свою очередь спрашиваю: а ты откуда её знаешь? Серёга меня и ошарашил! Говорит, она с его знакомым гуляет.
– Может, ошибся? – спрашиваю.
– Нет, – говорит, – я её и в темноте узнаю. – Да и вижу их вместе почти каждый день. Хочешь, я тебе фото привезу, где они вместе?
Я расспросил обо всё подробно. Пришёл к выводу, что Светик-мой-семицветик от меня едет к какому-то Грише, и они там с ним развлекаются. Ничего не понял, что это такое. Мы уже и в любви друг другу признались, я строил планы на семейную жизнь, зачем такая подстава? Убей, не могу понять. Если бы вы знали, как меня это задело за живое, возмутило до глубины души. Я в тот момент готов был убить её, понимая, что не смогу этого сделать. Но ведь как-то нужно отомстить! Не знаю, как бы я сейчас поступил, но, скорее всего, отнёсся бы к происшедшему сдержанно и философически. Но тогда, четыре года назад, со мной случилось что-то невероятное – моё нутро кипело и жаждало мести. Признаюсь, от любви в мгновение ока не осталось и следа, Светка из любимой девушки молниеносно превратилась во врага. Я всей своей сущностью почувствовал, как меня пронизала ледяная волна безнадежного отчуждения, и вдруг я понял сакраментальный смысл поговорки «от любви до ненависти один шаг». Я ненавидел Светку, я презирал её, для меня она, словно по мановению какого-то зловещего волшебного жезла, превратилась в ничтожество…».
– И что дальше, Саня? – спросила Лидия.
Черноудин снова побледнел. Он не сразу смог оторваться от своих мыслей, с минуту сидел молча, затем промычал что-то невнятное.
– Да я, это… ну… в общем, что-то задумался, – наконец, он взял себя в руки.
– Пампушечки свои вспомнил с котлетами? – язвительно произнёс Вениамин.
– А ты, вроде, о них не думаешь! – покачал головой Черноудин. – Сам, небось, спишь и видишь, как мамка пельмешками тебя потчует.
– Ой, Санёк, – ответил Веня, – что верно, то верно, и говорить нечего. Да ты посмотри на нас на всех, кто же тут о пельмешках не мечтает?
– Я смотрю, – усмехнулся Василий, – у нас наступила та стадия одичания, когда о чём не заговори, всё закончится разговором о жратве.
Неожиданно Иван вскочил со своего места и шикнул:
– Тихо! Слышите?
– Это вертолёт! – шёпотом произнёс Василий.
– Точно! – согласилась Лидия.
– Где-то вдали, – сказал Иван и добавил: – Уходит! Наверное, завтра над нами пролетит.
– Почему завтра? – захныкала Ирина.
– На небо посмотри, – сказал Иван. – А то уставилась в огонь и не замечаешь ничего вокруг. Стемнело уже, завтра с утра, думаю, приблизятся к нам. Они же должны полностью прочесать воздушное пространство. Завтра рано утром разжигаем костёр посредине поляны, и дымим как паровоз.
– Как авианосец «Адмирал Кузнецов», – язвительно произнёс Вениамин.
– Нет, – улыбнулся Иван, – «Кузнецова» не потянем. Такой костёрчик нам не разжечь. Но всё равно нужно постараться.
«Неужели завтра нас спасут? Господи, помоги нам! Ты же добрый. Уже невмоготу всё это терпеть. Вот видишь, Александр, а Светка как тебя умоляла, отпустить её. Ты проявил доброту? Устроил целую экзекуцию. Что случилось на следующий день. Серёга приволок фотографию, на которой моя Светка обнималась с каким-то уродом, а тот ещё и, обнимая девушку, руку ей на грудь положил. Я позвонил Светке, подавляя в себе трясучку от гнева, и радостно сообщил, что у меня сегодня праздник. Она пыталась выяснить, что за праздник, но я ответил, что приедет и сама всё узнает. Как обычно, Светлана предупредила, что сможет побыть у меня до девятнадцати часов, а потом поедет в общежитие заниматься. Ага, «заниматься». К любовнику поскачет, небось. Ну, ладно, ждём-пождём, дорог