– Да, дядюшка, – ответила та, подставив лоб для поцелуя. – Всё купила, как ты хотел.
– Вообще-то, не дело для молодой госпожи – за капустой ходить, – закряхтел Эберлер.
Девушка присела на ручку кресла и обняла родича:
– А я устала дома сидеть. Прогулялась, заодно с пользой. Будет тебе к вечернему вину свежий горный сыр.
– Спасибо, милая девочка, что заботишься обо мне, старике, – нарочито жалостливо сказал Маттиас.
Анна рассмеялась:
– Ой, дядя Маттиас, перестань. Ты ещё молодой и прыткий!
Она шутя ткнула родственника пальцем в живот. Потом посерьёзнела:
– Там внизу гость. Требует, чтоб ты его принял.
Густые брови Маттиаса сердито сошлись:
– Гость? Кто осмеливается меня тревожить?
– Капитан Шлегель, – коротко ответила Анна Магдалена и сжалась в ожидании грозы.
Она не ошиблась.
– Гуго Шлегель? – взревел Эберлер, вставая. – Пусть катится ко всем чертям! Не желаю видеть этого епископского прихвостня! Эй, Йенс!
Хозяин потянулся за колокольчиком, но племянница ухватила его за рукав:
– Дядюшка, погоди! Он говорит, что пришёл с поручением от его преосвященства!
– Тем более пусть проваливает! Если фон Веннингену что-то понадобится, он сам ко мне придёт! А ты, моя хорошая, ещё раз заговоришь с этим негодяем капитаном – отправишься назад в монастырь! Надеюсь, у сестры Катарины найдутся розги для непослушной девчонки… Йенс!
– Гуго просил передать тебе два слова, – сказала Анна. – Договор и чистота.
Эберлер застыл, приоткрыв рот. Несколько мгновений он сверлил взглядом племянницу, а потом опустился обратно в кресло.
– Пусть войдёт, – тускло произнёс меняла.
Такого преображения Анна не ожидала:
– Что случилось? Тебе плохо?
– Ступай к себе! – рявкнул Эберлер. – Позови этого… меченосца и убирайся!
Анна вышла со слезами на глазах. Хозяин остался сидеть, шевеля губами, будто разговаривал с кем-то невидимым. Когда вошёл Гуго Шлегель, он не двинулся с места.
– Приветствую главу цеха домовладельцев Маттиаса Эберлера, – сказал вошедший, сняв шляпу и отвесив глубокий поклон. – Его преосвященство шлёт вам привет и благословение!
– Брось эти глупости, – проворчал Эберлер. – Мы не на приёме в ратуше. Говори, что тебе надо.
Солнечный луч прорвался сквозь витраж и ударил в глаза именитому горожанину, заставив прищуриться. Шлегель язвительно улыбнулся:
– По всей видимости, природный свет слишком ярок для взора, коему более привычно сверкание золота…
Эберлер гневно раздул ноздри:
– Если ты пришёл паясничать, я позову слуг, они вытолкают тебя взашей.
– А вы не боитесь остаться без прислуги? – нисколько не испугавшись, отпарировал Гуго. – Никто не явится. Не посмеют.
– Довольно! – кулак Эберлера опустился на подлокотник. – Я немедленно отправлю в ратушу гонца с жалобой. Давно пора обратить внимание на безобразия, вытворяемые гвардейцами фон Веннингена! Мы научим вас вежливости!
– Какое величественное слово «мы»! – прищурился капитан. – С каких это пор Маттиас Эберлер стал членом совета? За тринадцать лет у вас прибавилось седых волос в бороде, золота в сундуках и жира на боках, но отнюдь не влияния в ратуше!
Эберлер взял себя в руки.
– Оставим бессмысленные разговоры, – сказал он спокойно. – Этак мы долго не доберёмся до сути. Излагайте ваше дело, капитан Шлегель.
Гуго приосанился:
– Я – капитан гвардии его преосвященства. Моё состояние скромно, однако звание позволяет надеяться на скорое достижение целей. Уверен, благодаря заслугам перед епископатом мне будет пожаловано дворянство. Слава и успехи неизменно способствуют обогащению. Титул и деньги позволят мне встать на ступень гораздо более высокую. Полагаю, что в создавшемся положении вы примете правильное решение и не обидите меня отказом. Господин Эберлер! Я имею честь просить руки вашей племянницы!
Капитан Шлегель склонился перед хозяином, не переставая следить за реакцией почтенного менялы. Ответ превзошёл все ожидания. Домовладелец покраснел от гнева.
– Вон! – прохрипел он. – Вон отсюда! Ты посмел приплести Договор ради шутовского предложения? Убирайся к дьяволу! Анну завтра же отправлю в монастырь, ты её никогда не увидишь. Эй, Йенс!
Эберлер вновь потянулся за колокольчиком, но Шлегель перехватил звонок.
– Не волнуйтесь, господин Эберлер, – сказал он холодно и оттолкнул старика назад в кресло. – Не торопитесь, дядюшка.
– По какому праву… – начал гроссмейстер цеха, но Гуго не дал ему говорить.
– Сидите спокойно и слушайте, – сказал капитан каменным голосом. – Йоханн фон Веннинген требует, чтобы Анна Магдалена Эберлер приложила к Договору свою подпись.
– Что за…
– Молчите! Тайна василиска вот-вот будет раскрыта. Его преосвященство многое узнал и многого достиг. Епископ не стал открывать все секреты, но для вас сделал исключение. В свитке Абделятифа Эль-Фузи записано следующее…
Гуго сосредоточился, вспоминая, и заговорил, отбивая такт носком кожаного сапога:
– Страшен и гадок змеиный король, ужас полуночной тени, смрадом своим он наполнит воды и воздух вокруг. Но ежели волос златой девственность спрячет под медью и перед чудищем гадким встанет младая душа, страх одолев и желая, чтоб чистота победила, сломлен, раздавлен и нем застынет пред нею урод. Камнем простым обернувшись, вечно пребудет у края тихо журчащего счастья силы лишённая тварь, славой бессмертной покрыв нежности юной стремленья…
– Тринадцать лет фон Веннинген морочит нам голову древними стишками, – сказал Эберлер брезгливо. – Тринадцать лет мы ждём, живём, трудимся, стареем… Что изменилось с тех пор? Василиск так и остался глупой сказкой… А теперь епископу зачем-то понадобилась Анна.
– Вы не поняли, господин Эберлер, – поправил старика Гуго. – Анна понадобилась не его преосвященству, а мне. Близок тот час, когда мы получим желанное. И я хочу, чтобы моё счастье разделила любимая девушка.
– Стало быть, она не имеет к нам отношения? – подался вперёд Эберлер. – Возьмите любую другую девчонку! Разве мало их в округе?
– Девчонок-то много, – вздохнул Шлегель. – Чистых душ среди них нет…
– Не получите вы мою племянницу, – угрюмо сказал глава цеха. – Передай фон Веннингену, что я не согласен. И сделай одолжение, уходи. На днях Анна Магдалена отправится в монастырь. Там её никто не посмеет тронуть. Ни обезумевший епископ, ни скользкий капитан гвардии…
Гуго Шлегель прищурился:
– Не согласны, вот как? Великолепно. Анна окажется в монастыре, а вы – в застенке. Или вы думаете, что его преосвященству ничего не известно о цюрихских делах? Сколько сделок вы заключили, сколько товару поставлено, а где подати? Где церковная десятина? Неужели вы думаете, что гильдии вас по плечу похлопают, когда узнают, сколько золота утекло в подвалы гроссмейстера цеха домовладельцев?
Глаза Эберлера забегали, челюсть отвисла.
– Вы недооцениваете его преосвященство, – сочувственно продолжил капитан. – Он сам занимается торговлей. И многие, очень многие люди посылают ему донесения… Вы у него вот где!
Гуго сжал кулак.
– Только не нужно епископу базельскому потрошить ваши сундуки себе в угоду. Бояться надо не гнева фон Веннингена. Ваша подпись стоит среди прочих, и это не пустая формальность. Мы навсегда скованы колдовским заговором. Он прочнее любых цепей, ибо останется нерушимым даже после смерти…
Шлегель подошёл к витражу и уставился на узор, изображающий герб Базеля.
– Поздно, поздно, – пальцы капитана заскребли по чёрному символу власти. – Отложено и зреет яйцо, собраны травы, сварены зелья, готов алтарь, а кузнец куёт цепи… Но если всё рухнет из-за глупого, жирного менялы, клянусь гибелью собственной души, что судьба начнёт терзать тебя первым. Анна Магдалена исполнит предназначение, а затем станет моей женой. Ты заставишь её подписать Договор – силой или хитростью, положишь на алтарь столько золота, сколько понадобится, и будешь смирным, как овечка. Если же нет… Ты знаешь, что делают с паршивыми овцами. Твоя туша сгниёт, а душонка отправится прямиком в ад, где её будет ждать Король Змей.
Лицо Эберлера посерело. Шлегель насмешливо наблюдал за гроссмейстером:
– Только не помрите, сделайте одолжение! Я сообщу нечто, способное вернуть вас к жизни. Его преосвященство велел передать, что, как только Анна поставит подпись, вы войдёте в ратушу полноправным вершителем судеб города. У бургомистра заготовлен приказ о предоставлении Маттиасу Эберлеру кресла советника….
Взгляд Эберлера сделался осмысленным, руки перестали дрожать. Он недоверчиво покосился на Шлегеля. Тот желчно рассмеялся:
– Легко же вас успокоить. Всё будет именно так. Мы расправимся с василиском, я получу титул и женюсь на Анне, а знатный меняла засядет в городской ратуше. Только смотрите, не зарвитесь…
Хозяин почти совсем оправился:
– Что фон Веннинген хочет сделать с моей племянницей?
– Не знаю. – Гуго отошёл от окна. – Но поспешу утешить старого дядюшку: никакой опасности Анне не угрожает. Не тревожьтесь, ваше превосходительство (услышав титул, Эберлер выпрямился), нас ждёт великое счастье, Базель – процветание и достаток, а уж вы своего не упустите…
Будущий советник Маттиас Эберлер окончательно взял себя в руки. Осанка сделалась горделивой, а выражение лица – строгим, как на заседании в ратуше. Одарив Шлегеля благосклонным взором, хозяин сказал:
– Милостивый государь, я очень рад, что вы оказали мне честь дружеским визитом, сопроводив его столь радостными известиями. И тем отраднее слышать ваше предложение касательно законного брака с Анной Магдаленой. Смею заверить, что с моей стороны не наблюдается никаких препятствий. Убеждён, что союз храброго воина и прекрасной девушки послужит… то есть станет наилучшим примером для… в смысле…
Эберлер запутался и умолк. Затем спросил с явным сомнением:
– А моя племянница любит вас?
– Узнайте у неё сами. Прямо сейчас!
Эберлер, всё ещё хмурясь, позвонил. Через несколько минут вошёл широкоплечий слуга.