Валентин не стал спорить, галантно придержал дверь и даже слегка поклонился выходящим из дома людям. Еще одна экскурсия. Почему они все похожи? Или на экскурсии ходят граждане одного типа? Женщины в смешных панамках, в основном парочками, понятно, подружки-пенсионерки, но попадались и мужчины. Без сомнения, на экскурсию их привели жены. У мужчин восторженных взглядов, как у их жен, не наблюдалось, но во всяком случае они не скучали. В этой группе их было аж целых три экземпляра. Джинсы, сандалии и светлые полотняные жилеты с карманами. И чего это Валентин стал таким привередливым? Можно подумать, что во Франции все одеты с шиком и стильно.
А вот поди ж ты, но ведь именно так и есть. Даже какой-нибудь бездомный, ночующий на газетке у мусорного контейнера, все равно с утра поправлял шарфик на шее и застегивал одну пуговицу на пиджаке. Да, именно одну, еще и проверяя, остались ли две другие незастегнутыми. Хотя они могли быть и просто оторванными. Это уже было не так важно.
Данного экскурсовода Валентин наблюдал уже не в первый раз. Он был уверен, что экскурсовод прекрасно осведомлен, кем Валентин приходится странной усадьбе. Зачем тогда он каждый раз нарывается на конфликт? Валентин воспринимал это надменное упорство снисходительно. Ну и пусть этот гражданин в бабочке и в бархатном пиджаке на два часа почувствует себя хозяином. Сегодня зачем-то решил ответить:
– Кстати, у нас есть прекрасная шляпа – мужской котелок. Мне кажется, она значительно больше подойдет к вашему элегантному наряду, чем данная панамка.
Валентин сказал это совсем тихо. Экскурсанты не услышали, экскурсовод покраснел как рак, а Аня еще раз отметила: «Ох, непрост!»
Валентин пропустил дам вперед. Новенькая не переставала удивляться:
– Вот это да! Как на картине. Ну помните? Где Петр беседует со своим сыном? Ну пол такой же! Шашечками!
– Да, похоже. А вы с чемоданом? Надолго?
– Что вы, что вы! Емельян мне сказал: «Одну или две ночи нужно будет переночевать». Сменное взяла.
– А. Ну и правильно. Вы тут присядьте, сейчас я найду мать. Анна, будь любезна, займись гостьей.
И, не оборачиваясь, легко начал подниматься по витой лестнице на второй этаж. Аня еще раз посмотрела парню вслед. Не красавец, но приятный. Высокий, хорошо сложен и очень уверен в себе. Это чувствуется во всем. Во взгляде, в манере себя вести, даже в том, как поднимается по лестнице – не держась за перила.
Вероника как раз спускалась навстречу.
– Маман, к нам еще гости, разберись.
– Какие еще гости, ты о чем?
Валентин кивнул в сторону вновь прибывшей.
Вероника успела переодеться и накраситься. Сейчас она выглядела совершенно по-другому. Знающая себе цену богатая дама. И кстати, ей совсем не к лицу этот среднерусский антураж. «Неужели она тоже переодевается в барышню-крестьянку? Никогда не поверю», – подумалось Анне.
– Вы уже уезжаете? – бросила Вероника раздраженно в сторону Ани и тут же без перерыва, обращаясь к вновь прибывшей:
– Добрый день, мы, вообще-то, никого сегодня не ждем, вы точно к нам?
– Здравствуйте! Ой, и красота у вас тут. И дом, и участок.
Вероника держала напряженную паузу.
– А я точно к вам. Меня попросил приехать Емельян Антипов, я от него письмо получила электронное, показать?
– Что? Валя! Что она такое говорит?! Зачем?
Новая гостья тут же села на деревянную скамейку у самой двери. Видимо, ей казалось, что сидя ее положение будет выигрышнее.
– Ну, я никуда не уеду! Я обещала. Я вообще не привыкла людей подводить. Я же медработник. Представляете, если люди перестанут мне доверять?
У Ани было полное ощущение, что Вероника девушку не слышала: все, что происходило за последние дни, превратилось для этой молодой женщины в какой-то нескончаемый неприятный сон. И проснуться невозможно, и поверить страшно, и непонятно, чем все это завершится. И главное. Да! Главное, ничего от тебя уже не зависит.
Она повернулась к Ане:
– Вы на такси поедете? Не заказывайте пока, возможно, вам стоит уехать вместе. – Только после этого она соизволила повернуться к вновь прибывшей:
– Ну, давайте!
– Что?
– Что-что! Письмо давайте. Письмо я могу прочитать?! Понимаете, это мой дом. Емельян – это мой сотрудник! Валя, что тут вообще происходит?!
– Да не волнуйтесь вы так! – Девушка почувствовала себя в безопасности и поднялась со скамейки. – Вот! Читайте!
Вероника с достоинством, немного брезгливо встряхнула листок бумаги и быстро пробежала глазами по тексту.
– Ничего не понимаю, просит присутствовать на сборе семьи по поводу завещания Григория Андреевича Фролова. Сейчас я ему перезвоню. – Вероника, не оборачиваясь, протянула руку назад:
– Паспорт.
Девушки стояли молча и не понимали, кто из них должен показывать документ.
– Чей? – вопрос задала та, что в шляпе.
– Ну ваш, естественно. Или вы тут с чемоданом без паспорта по городам разъезжаете?
– Да пожалуйста!
Она опять начала рыться в маленькой сумочке, ремень перекрутился, она попыталась снять сумочку через голову, и опять противная шляпа съехала набок. Девушка швырнула шляпу на скамейку.
– Вот!
– Алиса Фальк. Мне ваше имя ни о чем не говорит.
– Да и мне ваше тоже.
– Так зачем вы приехали?
– Так Емельян же сказал!
– А если бы он вам с крыши прыгать сказал?!
– Мама!
– Ладно! Валентин, пожалуйста проследи, чтобы все оставались в холле.
– Не бойтесь, мы обворовывать вас не собираемся! – на всякий случай крикнула вдогонку Веронике медработник.
Вероника прикрыла за собой дверь в малую гостиную. Как всегда, чертыхнулась, задев ногой громоздкий стул у входа. Господи, ну почему они должны жить среди этой рухляди? Кому нужен этот несуразный огромный стол посередине, загромождающий практически всю комнату? За ним никто и никогда не сидит! Как правило, сюда заходят сказать друг другу пару слов, и только. Можно было бы поставить пару диванов, низкий журнальный столик, убрать с окон кружевной тюль, который связала кружевница в какой-то там деревне. Своими руками из простых ниток. Окна и так в малой гостиной, как ее называли, были крошечными, практически подвальными, свет в комнату почти не попадал, к чему еще было их завешивать? Нет. Она тут все переделает. Наконец-то пришло ее время. Сердце слегка екнуло, но Вероника постаралась отогнать от себя дурные мысли.
Набирая телефон Емельяна, Вероника подошла к небольшому овальному зеркалу. Почему его повесили так высоко? Загадка. Видно только лицо или, как в ее случае, пол-лица. Старинное, из другого времени. Еще один экспонат. Это зеркало Вероника помнила с детства. Вольтеровское кресло, мешавшееся у входа, Марта с позволения отца купила пару лет назад, оно вроде бы было из дома Меньшиковых, столу было лет десять, тоже за ним кто-то известный кулебяки кушал, а зеркало висело здесь всегда. Может, даже осталось от первых хозяев. Единственная вещь в комнате, которая была ей дорога. Память о маме. Всегда, глядя на себя в это зеркало, она видела рядом маму. Маленькая Вероника стоит на стуле, а мама просто рядом. Она была высокой. Немного полноватой, как понимала Вероника сейчас, но это ее никак не портило. Красивая женщина, знающая себе цену.
Вероника никогда не была красавицей, то отражение, которое она сейчас видела, полностью ее заслуга. Причем не пластических хирургов, а именно ее. Спортзал, бег, массажи, легкие косметологические процедуры, правильное питание. Контроль и режим. Постоянный отказ от чего-нибудь. От сахара, от молочных продуктов, от крепкого чая. Единственное, от чего совсем не могла отказаться, – это сигареты. Ну и хорошее вино. Она пыталась вникнуть в речь Емельяна, но все равно видела отечные мешки под глазами. Опять вчера выпила больше, чем нужно. А как было не выпить? Хорошо, что не спилась до сих пор от такой жизни.
– Емельян, что за дела, ты можешь мне объяснить, что все это значит? Какая-то Алиса из Тулы, ты в своем уме? Не хотела с тобой говорить об этом сегодня, но, по-моему, ты слишком много на себя берешь. Я не позволю устраивать цирк из сегодняшнего дня.
Как же хотелось закурить… В доме курить категорически запрещалось. И опять пришло в голову: кем? Кто ее теперь отругает?!
– Что значит – желание отца? Да я в глаза не видела эту девицу! Мало ли что ему там на старости лет в голову втемяшилось, кто его мог охмурить?! Откуда ты ее взял? И что с того, что ее фамилия Фальк?! Мне это ни о чем не говорит! Говорило моему отцу? Господи!
Вероника с негодованием посмотрела на потухший телефон. Неужели она больше не хозяйка в этом доме? Емельян знает больше? Или он тоже не в курсе, что там в этом завещании, просто выполняет указания отца? Отец всегда был очень педантичным. Продумывал ситуацию на два шага вперед. Всегда. Стало быть, и собственная смерть не могла заставить его врасплох.
Да, она никогда не была здесь хозяйкой. И даже не была доверенным лицом отца. Ее не брали в расчет. Взгляд отца всегда скользил сквозь, а если и останавливался вдруг на дочери совершенно случайно, то всегда в этом взгляде сквозило легкое разочарование. Вероника не была ни отличницей, ни активисткой.
Средняя девочка со средними способностями и заурядной внешностью. Немного неповоротливая, немного тяжеловатая. Что поделаешь, мамины гены. Она долгое время пыталась отцу понравиться, пыталась завоевать его доверие, чем-то выделиться. Когда ей было лет двенадцать, украла в магазине рядом со школой пачку чипсов. Она прекрасно помнила, как отец приехал за ней в участок. В его взгляде было негодование и удивление. И он смотрел на нее, пытаясь разгадать, понять. Тот случай она расценивала как победу. А отец, уже сидя в машине, глядя перед собой, процедил:
– Спектакль решила устроить? Неталантливо.
Вероника тряхнула головой. Сейчас не время для воспоминаний. Еще ничего не потеряно. В жизни каждого королевства есть период паузы. Но всегда в тот момент, когда умирает король, объявляется о короле новом. Она сама себя этим королем уже объявила. И пусть никто не верит. Так будет.