Рожать Вероника начала к вечеру. Послеродовая депрессия наложилась на стресс. Как она только выжила? Металась, как раненая птица. Сначала она истово сохраняла семью, как ей казалось, возвращала себе мужа, а потом поняла, что все. Выдохлась. Александр ей стал просто-напросто противен. А заодно противно все ее окружение. И этот дом, и эта семья, и даже дети прекрасно себе обходились без нее. Марта замечательно заменяла и мать, и бабушку, Вероника не протестовала.
Марта погрузилась в роль бабушки с головой, даже усадебный парк оказался в некотором запустении. Все это продолжалось лет десять. Дальше руководить пацанами стал сам Фролов. Мать не рассматривалась как класс. Чему мальчиков может баба научить? Фролов прямо так и говорил.
– Ты же грудью их уже кормить не можешь?
– В десять-то лет?
– Вот и я о том же!
Артемьев был отодвинут в силу того, что кто-то должен заниматься бизнесом и это у него хорошо получалось. И потом, что он может понимать в воспитании детей?
Почему-то в этой семье никто особенно такому раскладу вещей не сопротивлялся.
Александр сначала очень переживал конфликт с женой. Знал, что виноват, пытался как-то исправить ситуацию. Но что он мог сделать? Нельзя имитировать любовь, нельзя жить вместе из чувства благодарности. Что делать, если он никогда не испытывал к жене той самой бушующей страсти? К Марине испытывал, к ней нет… Она была не в его вкусе. Что делать? Так бывает…
Вероника страдала, упивалась своим одиночеством, в какой-то момент ей вдруг показалось, что влюбилась, наконец-то она нашла эту любовь. Потом поняла, что лучше б не находила, но то все были уроки жизни. Вывод был сделан следующий: важна в этой жизни только она сама, и жить нужно для себя. И жизнь действительно всего лишь театр. Как там говорила главная героиня романа «Театр» Джулия Ламберт?
«Говорят: игра – притворство. Это притворство и есть единственная реальность».
А еще Джулия Ламберт искренне восхищалась Сарой Бернар. Та никогда не была красавицей и карьеру свою начала достаточно поздно. И если уж начистоту, то Сара Бернар была великим мистификатором или, как сегодня сказали бы, пиарщиком и своим личным продюсером. Вся ее жизнь – это «инфоповод». Сыграть в театре может каждый, а ты заставь зрителя прийти в театр! Вот это у Сары Бернар получалось фантастически талантливо! Отец? Пусть будет наследным принцем! Мать? Почему бы не куртизанка? Сама постоянно на волоске от смерти! То пожары, то инфекционные болезни. Главное – это образ. Запоминающийся и яркий. Кто сказал: «Если о тебе не говорят, то тебя нет»? Сара Бернар хорошо это для себя уяснила в самом начале покорения театрального олимпа и не останавливалась ни перед чем. Никто так и не узнал, действительно ли ей так необходимо было ампутировать ногу?! Зачем проводить репетиции в гробу? Пьесы для нее писал Виктор Гюго, голос ставил Александр Дюма, а афиши рисовал Альфред Муха. Вот что значит персональный бренд! Всем учиться!
И Вероника училась. Она станет великой актрисой в жизни. Зачем играть перед небольшим зрительным залом, если можно вовлечь в свою игру стадионы? Она это сделает.
Глава 8. В поисках любви
Суббота
18:00
Да, значит, пусть будет так. Анна останется в усадьбе и выяснит все до конца.
Ей и в голову не могло прийти, что так можно жить. Дом – это всегда более полная характеристика. Общаешься с человеком, перекидываешься ничего не значащими фразами, вполне даже может показаться, что вы из одного мира. И вдруг ты попадаешь в его дом. Неважно – квартира, апартаменты, которые он снимает, или комната в родительском доме. И ты понимаешь о человеке много больше. Это может быть в любую сторону: очарование, разочарование, но чаще продолжение своих взглядов о нем. Более полное, глубокое, ответы на какие-то свои вопросы. Да, Анна была неплохим психологом. Так случилось, что присмотреться к Валентину времени у нее не было. Но даже если бы было, она не могла бы представить себе, что он так живет. Изменилось ли ее мнение о Валентине? Да, конечно. Это человек из другого мира, из другого круга. В этом мире свои законы, свои привычки. Анна прислушалась к себе. Как хорошо, что она в него еще не успела влюбиться. Вроде бы…
Целый день она шаталась по дому, даже странно было, что никто ее до сих пор отсюда не выставил вон. Никто не спросил паспорт, никто доподлинно не поинтересовался, кто она и откуда. Только повариха Люся все удивлялась:
– Странно это все как-то. Какие-то Анны-Шманны. Чего-то про таких не слыхала. Вот чего по дому шастаешь?
– А что мне делать? В коридоре сидеть?
– Вон на пляж иди. Как эта, сестра твоя сводная, Алиса, или как ее?
– Какая она мне сестра? Вообще не знаю, кто она! А вы, я вижу, в курсе всего.
– Так это естественно, будешь тут в курсе. У нас Вероника Григорьевна разговаривает громко. Опять же, что тут за стены? Перекрытия деревянные. Все про всех и все знают.
Это же как удачно Аня завернула на кухню.
– А давайте я вам помогу?
– А чего мне помогать? Я ж только так, на подхвате. Этим только деньги тратить. Сегодня два кейтеринга, сначала вот для этих столов уличных, потом званый ужин. Ты, кстати, там зафиксирована? Там все фиксировано! Все по порциям! Там даже и разделить невозможно. Один плевок на тарелку. Но зато все для пользы фигуры. Видела, какая тут у всех фигура? То-то же! И у Вероники, и у Марты.
– Да, стройные, это точно, – поддакнула Анна, чтобы поддержать разговор.
– Вот и я говорю! Причем не девочки уже. Это по молодости у всех фигуры. А потом, эх… Но я повариха! Мне можно! – сказано было утвердительно и с вызовом.
Анна не собиралась спорить и утвердительно кивнула. Люся, почувствовав поддержку, продолжила:
– Сегодня это цветочки, ягодки будут завтра. Хотя те ягодки тоже про цветочки. – Она рассмеялась от своего каламбура. – Слыхала? Про праздник цветов? Вот это будет дурдом! Завтра сразу несколько фирм проплачено. С одного места официантки, с другого – блюда, с третьего – фрукты, с четвертого – выпивка. А я на приемке. Это тебе потяжелее будет, чем готовка. Все! Не мешай! Лучше иди к гостям. Скоро уже начнут съезжаться. Вот посмотришь: первой приедет Василиса!
– А кто это?
– Это наша легенда. Владелица соседней усадьбы. Синяя борода в женском обличье. Удачно выходила замуж, хоронила мужа и в следующий раз находила себе еще богаче! А он опять умирал! Прикинь?
– Может, все же от болезни?
– Все может быть, или от старости. Она ж все время стариков в мужья выбирала. Но, вообще-то, это не наше дело.
– Это правильно! Ну я пойду?
– Иди. – Люся еще раз покачала головой. И все-таки не нравилась ей Аня. Что-то в ней было не то. Что именно, Люся объяснить не могла. Не то!
Анна идти к гостям не торопилась, ей нужно было подумать. Ситуация для нее новая и совсем непростая. Странно, что все про нее забыли. Судьба сама шла ей навстречу.
Самым красивым местом в доме была музыкальная гостиная. Круглая по форме, расписной потолок в виде купола. В центре помещения – концертный рояль, ряды стульев человек на сорок. Но главное – это картины на стенах. Анна с детства рисовала, немного разбиралась в живописи. Невооруженным взглядом было понятно, что все картины – подлинники. Вот Шагал, а вот Перов. А это? А это, видимо, Поленов… Совсем маленькая миниатюра – речка, по обе стороны утопающая в зелени. И сразу чувствуется и запах воды, и вечерняя прохлада, и тихий ветерок, качающий кроны деревьев.
Если это Поленов, то картина такая бесценна. Естественно, она имеет свою цену, хоть она и совсем маленькая. Девушка подошла поближе. Все в порядке, сигнализация присутствует. Значит, точно Поленов. В свое время он был одним из ее самых любимых художников. Не просто живописец, а еще и образованнейший человек, физик-математик, в придачу еще и композитор. В залах Русского музея Петербурга Анна надолго застывала перед полотнами мастера. В очередной раз вглядывалась в картину «Неверная жена». Картину в свое время не приняли, художнику пришлось поменять название. «Кто без греха?» – называлась картина. Но спас положение император. Он купил картину и открыл своим поступком для Поленова двери во все художественные салоны. Взгляд Анны на этой картине всегда останавливался на лице Христа. Известный факт: Поленов изобразил в нем своего друга Серова. Как хорошо, что художники того времени дружили и частенько вставляли друг друга в свои работы.
Анна посмотрела в окно. Лужайка перед домом превратилась в зал для фуршета. Высокие круглые столики с белоснежными скатертями, молодые парни в бабочках и в перчатках. Как же они ловко наливают вино. Подходят чинно, делают поклон, одна рука обязательно за спиной. Наблюдать – сплошное удовольствие. От вида вина Аню слегка мутило, поэтому она старалась воспринимать действо как спектакль.
Первой приехала полная дама в смешной шляпке. Видимо, та самая Василиса. А так и не скажешь, что она на самом деле опасна. Двигалась Василиса тоже смешно, немножко боком. То есть как будто движение у нее имело направление по диагонали, но продвигалась она все равно вперед. Все это Анне сверху напоминало нарезание торта красивыми ромбиками. Так обычно пахлаву подают.
Следом приехала пара европейского вида. Шик и лоск, ну просто с иголочки. Бывает же, когда у людей идеально все. Прически, походка, идут в ногу, взявшись за руки, красиво и непринужденно приветствуют хозяев.
Анна глазами искала Марту, но никак не могла ее найти. Почему она не встречает гостей? Ах да. Строгая иерархия. Марта в этом царстве-государстве, считай, приживалка. Она только выглядит царицей. А нет. Царица здесь – Вероника. От утренней Вероники не осталось и следа. Куда только делись нервозность и истерики? Прямая как струна, при этом расслаблена и для всех мила. И с толстой Вероника обнималась, и с худой на шпильках гулять по парку направилась. Правда, все это время не выпуская бокала из рук. Видно, что это не от нервов. Это привычка. Не очень хорошая, но, опять же, это не Анино дело.