– Да! Она. И взнос сделала? Интересно. Познакомилась с ней на благотворительном вечере. Кстати, она живет в московской усадьбе. Недавно приобрели, заводит новые знакомства в нашем кругу.
– Ну беги, нам такие знакомства тоже не повредят.
Марта открыла телефон, еще раз проверила мобильный банк. Действительно ли деньги пришли от Громовой Натальи? Да, все так и есть. Налаживает связи. А Вероника никогда раньше не интересовалась делами усадьбы. Раньше на праздник цветов ее не дозовешься. Как все изменилось. Да, видимо, срок правления Марты истекает, и ей нужно это принять. Скорее всего, и праздник цветов Вероника ликвидирует. Жаль… Как же жаль. Сколько лет она трудилась, чтобы все было интересно, необычно. Каждый раз продумывала новую программу, приглашала артистов и компанию по обслуживанию праздника. Даже дизайн программки каждый год разрабатывался специально. Работал художник, праздник всегда посвящался какому-нибудь конкретному цветку.
И никто ни разу ей не заплатил такой суммы. А Вероника один раз куда-то там сходила. Как же быстро все закончилось. Марта совсем не готова была расстаться с этим домом. Слезы выступили на глазах. Нет, только не сейчас. Она глубоко вздохнула, улыбнулась и пошла к гостям.
Валентин был рад Любе. А она изменилась. Если снять эту дурацкую бейсболку, возможно, даже стала красавицей. Он по привычке поцеловал девушку в обе щеки. Валентин заметил, как Люба напряглась.
– Ну ты прямо парижанин.
– Ты про приветствие? Ну да! Там принято. Прости. Тебе неприятно? – Про себя подумал, что это уже штампы. С Аней поцеловался, с Любой. Неужели он тоже начал кого-то из себя изображать? Действует усадьба?
– Почему? – Люба передернула плечами, но это был совсем не неуклюжий жест. В ней появилась какая-то мягкость. Решил все же объясниться про поцелуи. При чем тут усадьба? Он действительно долго жил во Франции.
– О! Это целый ритуал. Сколько раз и кого можно поцеловать. Один, два или три. Ты склоняешься, готовый к поцелуям, и должен точно определить, сколько таких поцелуев от тебя ждут.
– И как определить?
– Чувствовать надо. Привыкаешь. Сейчас уже никаких ошибок не делаю.
– Вот она, заграница. Даже в этом сложности. Как ты там только живешь?
– Как видишь, вернулся.
– Так ты не на похороны?
– Почему на похороны? Я вернулся в Россию.
– Надолго ли?
– Хороший вопрос. Ехал навсегда, сейчас уже есть сомнения.
Валентин поспешил сменить тему:
– Сто лет не виделись. Как ты?
– Нормально, в прошлом году вообще было все отлично, практически все встречи выиграла. В этом – не очень везет, в форму, наверное, еще не пришла.
– И долго еще играть собираешься?
– А что я еще умею?
– Я не про то.
– А про что? Или ты про замуж? Пока никто не звал.
Валентин смутился, а вдруг это прямой намек на его персону?
– Я не об этом. Просто теннис же отец для тебя выбрал.
– Он просто правильно оценил мои данные. Я с ним согласна. Высокая, физически выносливая, руки длинные и сильные, в школе училась плохо. Вот тебе и выбор. Спорт, здоровье, а дальше семья. Вот только с семьей он пока не торопится. Но обязательно выберет то, что мне подойдет, не сомневаюсь. До какого-то момента меня это все вполне устраивало.
– А теперь что-то изменилось?
– Да, поняла, что нельзя во всем доверяться отцу. Он же не для меня человека выбирает, а для себя. Ему кажется – он знает. А как он может знать, если я – другой человек. Как ему это объяснить?
– Может, дать ему почитать Маркеса? У него есть прекрасная цитата:
«Это большая удача в жизни – найти такого человека, чтобы было приятно смотреть, интересно слушать, увлеченно рассказывать, не тягостно молчать, искренне смеяться, восторженно вспоминать и с нетерпением ждать следующей встречи».
– Ну у тебя и память. Я ни одного стиха в школе запомнить не могла. Пришли слова!
– Хорошо, пришлю. Но ты отца зря осуждаешь.
– Так я и не осуждаю. Как его можно осуждать? Я знаю, что он мне только добра желает. В первоначальном варианте ставка делалась на тебя, но ты, видишь ли, во француженку влюбился. Я ничего не путаю? Ты же знаешь, у нас тут как в большой деревне. Слухи разлетаются мгновенно. Василиса всем растрезвонила про твой сумасшедший роман. Видимо, счастья это никому не принесло. Несмотря на страсть и заграницу. Правильно я поняла? Раз ты тут с новой девицей?
– Тот роман был не то чтобы сумасшедший. Но он был. Просто был. Уехал из дома, одиночество, скучал… Тяжело быть одному, понимаешь? А тут человек, который взял на себя заботу о тебе. Я свой ответ и благодарность за заботу принял за любовь. Да, я виноват. Дал надежду, не разобравшись сам в своих чувствах. Когда понял, что все не то, честно рассказал все как есть. Дельфин приняла это тяжело. Ну что поделать? Я переживал, винил себя. Но понял: не мое.
– Ну ты даешь. Надо же, какой сердцеед.
– Да какой сердцеед? Совсем даже нет. Про девицу – просто знакомая, еще позавчера я ее не знал. Так получилось. – Валентин не считал нужным рассказывать подробности, коротко подытожил: – Немного выпили лишнего… – И самому за себя стало стыдно. Зачем он так про Аню? – Но вот сейчас понимаю – человек она хороший.
Люба не заметила его душевных терзаний.
– Знакомая картина. Я тоже, как выпью, себя не контролирую, хорошо, наш верный Владимир меня прикрывает.
– И что? Часто приходится ему тебя прикрывать?
– В последнее время да. Немного устала быть роботом у папы в хозяйстве. Смешно видеть, что он совершенно во мне уверен. Думает, запрограммировал один раз, никаких сбоев не произойдет. Видит во мне кого угодно: спортсменку, модель, только не человека. Почему-то папахену кажется, что я без него решить ничего в этой жизни не могу, вечно меня куда-то пристраивает.
– А ты?
– А я изменилась. Вдруг пришло прозрение, что хочу совсем другого. Я долго думала и поняла, чего я действительно хочу. Он узнает – сойдет с ума. Но что поделаешь.
– Расскажешь?
– Не сейчас!
– Ну все равно, я тебе рад!
Они еще немного молча прошли по аллее парка. Их связывало общее детство. Не то чтобы они дружили, но виделись часто и уж точно знали, что и у кого в жизни происходит.
– Мне казалось, что ты в Виктора была влюблена.
– Было дело! Была влюблена и была послана подальше. Да. Первое мое разочарование в жизни.
– А сейчас?
– А сейчас все прошло.
– Бывает. А вы тоже будете на читке завещания?
– Да. Видимо, в вашей семье есть раритетная теннисная ракетка.
Хорошо, когда у людей схожее чувство юмора. Валентин еще раз попытался поймать Любин взгляд из-под бейсболки. Она очень изменилась. И наверное, она может стать хорошим другом? Или чем-то большим? В этом Валентин уверен не был. Во всяком случае, сегодня ему было не до этого.
Глава 2. Мечта жизни
Воскресенье
13:30
Анна влетела по крутой лестнице на второй этаж. По дороге ей никто не встретился, все были заняты на лужайке. Из кухни доносилось громкое чертыханье Люси «чтоб их всех черти побрали» и громыхание сковородками.
Анна подошла к пейзажу. За последнее время она выучила его наизусть. Каждый мазок, каждую тень. Ежедневно она изучала самые лучшие фотографии картины, увеличивала, вглядывалась. Ее работа за последние четыре месяца. Она внимательно посмотрела на картину. Как отличить копию от подлинника? С чего этот напыщенный господин в бабочке сделал такое резкое заявление?
Анна вздрогнула от медленно открывающейся двери. Опять ее прокол. Она вошла и плотно закрыла за собой дверь, что было против всех правил. Как она могла забыть? Детективом ей еще стать только предстояло. Но как им стать без всякого опыта? Научиться можно только на собственных ошибках, никакие учебники не помогут. Пока она занималась исключительно документами, сверками и выявлением подлогов. Она научится, у нее есть цель, значит, ей все удастся.
В музыкальную гостиную буквально вполз небольшого роста гражданин в комбинезоне с небольшим чемоданчиком.
– Посторонитесь, проверяем сигнализацию. – Гражданин буравил Анну глазами и не начинал работать, выдавливая Анну взглядом из зала. Анна сдаваться не собиралась. Пусть себе при ней проверяет. Тоже мне, тайна какая.
– А что, здесь на каждой картине сигнализация?
– А ты как думала? Знаешь, сколько это все денег стоит?
– Догадываюсь.
– Вкус у покойного был отменным! Ничего не скажешь.
Мужчина наконец поставил свой чудо-чемоданчик на пол, отошел подальше, сложил руки на груди и несколько минут молча смотрел на пейзаж.
– А хороша, да? Люблю, когда собирают реализм. Сейчас это не так уж и часто. Обычно авангард всякий. Без слез не взглянешь. Непонятно, не то сын хозяина пятилетний нарисовал, не то просто краска пролилась. А стоит тех же денег.
– Считаете, что это абсурд?
– Типа того.
– А вы часто по таким усадьбам ходите?
– Приходится. Покупают достаточно, и коллекционерами себя мнят тоже много кто. Без работы не останусь.
– Вы, наверное, уже можете отличить подделку от подлинника?
Монтер тут же прекратил разговор. Он опустился на одно колено и занялся своим чемоданчиком.
– Откуда? Я просто: нравится – не нравится.
Мужчина явно нервничал, и чемоданчик его не хотел открываться. Наконец он в сердцах произнес:
– Я бы вас попросил все-таки выйти, а то я сейчас проверку начну. Чтоб сигнализация не запищала.
– Как скажете. – Анна, пожав плечами, нехотя вышла из зала. И опять, забыв все инструкции, плотно закрыла за собой дверь. И что? Теперь даже не подслушаешь.
В группу Анну привел Николай. Они познакомились на дне рождения. Анну пригласила коллега к себе домой. У нее не так чтобы было много подруг. Вдумчивая и замкнутая, не москвичка, опять же, сильно занятая постоянным чтением рукописей, Анна попросту не имела возможностей для хождения по барам и клубам, а в интернете знакомиться она н