– К завещанию приложено письмо, где Григорий Андреевич подробно разъясняет свои действия. Кстати, я впервые в своей практике встречаюсь с таким подходом. Редко кто завещание так тщательно продумывает, а тем более объясняется перед семьей.
Вероника снова очнулась. Видимо, в памяти всплыло слово «законное»:
– Вот это я понимаю! Оказывается, тут все законные! Сестра жены! Внучка брата. Кстати, мужа дочери я вообще не услышала, но это ладно. Но я тут кто?
– А вы тут законная дочь, поэтому вам достается дом с участком, поделенный на вас и ваших детей. Кстати, со всем содержимым, включая дорогую коллекцию картин.
– То есть даже здесь в компании родственничков. А мужу моему, стало быть, вообще ничего? Человеку, который столько лет на него пахал?
– Молодец, мать! Вспомнила про мужа! – вставил Виктор.
– У Александра Даниловича прекрасная должность, и его, я так понимаю, никто увольнять не собирается. Я правильно понимаю, Петр Константинович?
– Без сомнения. – Петр приподнялся в легком поклоне.
Петр испытывал практически сексуальное наслаждение от всего, что здесь происходило. Ему тут нравилось все. Как негодовала Вероника, как униженно себя ощущал Александр, как мелко переживали соседи, которые явно не получили того, на что на самом деле рассчитывали. Кстати, парни были на высоте. Валентин смотрел на все происходящее с большим сожалением. Ему было стыдно за мать, жаль тетку, явно он ощущал себя здесь совершенно чужим. Эх, не их герой, а он уж было размечтался. Сегодня для дочери Любы он хотел другого. И может быть, даже Виктора. Хотя, безусловно – нет, никогда. При всем уважении к мозгам и к характеру. Не та семья, не те гены. Но Виктор – боец, снимаем шляпу. Фролов принял единственно правильное решение. Только Виктор вытащит их всех из этой ямы. Он будет Петру достойным соперником в будущем.
Что ж. Тем интереснее.
– А может, мы все же прочтем письмо? Могу себе представить, что там дед написал. Фотографии не приложил? Нет? Странно. Тем более интересно. – Виктор, как всегда, иронизировал, но в его голосе чувствовался испуг, такое впечатление, что он хотел остановить мать, но сделал это как умел, или как от него ждали. Зачем шокировать публику?
– Постойте! – Вероника встала с дивана. – Вы же не собираетесь его читать при всех? Мне кажется, это очень личное. При чем тут эти люди?! Емельян!
– Вероника Григорьевна, письмо обращено ко всем и по предварительной просьбе Григория Андреевича должно быть зачитано в присутствии этих персон.
– Я этого не переживу.
Резко крутанул педали своей коляски Виктор. Он подъехал к Веронике, положил ей руку на плечо и усадил ее обратно. В этом жесте была одновременно и сила, и власть, но была и какая-то надежность.
Вероника с удивлением посмотрела на сына.
– Мать, мы вместе. Просто не сомневайся в этом.
Вероника устало опустилась на диван и закрыла лицо руками.
«Дорогие мои родные и близкие,
Раз вы читаете это письмо, стало быть, меня с вами уже рядом нет.
И сначала хочу объясниться с вами по поводу вашей новой родственницы. Кто бы мог подумать, что у меня был брат. Я не успел с ним толком познакомиться. Сначала, как и вы, в это не поверил. Есть же, черт побери, семейная легенда, как мой отец боготворил мать. Оказывается, была еще одна женщина, которую отец любил. Именно любил, это была не просто мимолетная связь. Пока я отрицал, злился, а поверив, распутывал тот непростой клубок, моего брата не стало. Может быть, в этой истории я виноват больше всего. Не перед вами, а перед ним. Не успел. Емельян разыскивает внучку брата. Я надеюсь, ему это удастся…»
Василиса:
– Теперь мы знаем, во сколько Григорий Андреевич оценил свою душевную боль.
На ее слова никто не обратил внимания, и Емельян продолжил чтение:
«Мишель, прости, что в последнее время не приглашал тебя в гости, на то была причина, и, скорее всего, ты уже догадался, это не настоящий Поленов. Прости, дружище, я понимал, что ты сразу же увидишь подмену, а мне не хотелось, чтобы кто-то из родных был в курсе. Зачем людям лишнее волнение? Ни к чему все это. Картину я продал. Банально нужны были деньги, хотелось сделать напоследок что-то важное и приятное для людей, которых уважаю и люблю. В конце концов, картина моя – что хочу, то и делаю.
Вы всегда считали меня богатым человеком, но это не совсем так. Пятнадцать лет назад в моей жизни появился Петр Никифоров. Тогда я переживал не самый лучший период. Или, даже скажем, тяжелый период. Мы еле сводили концы с концами и, прямо скажем, были на грани разорения. А тут появился Петя. Совсем молодой парень. Амбициозный, напористый. Да, у него были деньги, у меня лишь честное имя. Мы объединили наши усилия, и в итоге все это время нас кормил именно он. Почему он должен кормить нас дальше, я не знаю, да и неправильно все это. Нельзя жить за счет кого-то только потому, что вы так привыкли. Именно поэтому я рассудил это завещание именно так, а никак не иначе.
И в первую очередь я хочу отблагодарить Алену. Только прошу, Вероника, не обвиняй ее во всех грехах. Именно она поднимала меня на ноги, терпела мой несносный характер, жалела меня, была мне матерью, дочерью. Я догадываюсь, что вам всем было сложно и страшно меня видеть в таком состоянии: мычащего, беспомощного. Это было ваше право. Но я сделал выводы. Алена выполняла свою работу, но она это делала от всего сердца. Я хочу сказать ей спасибо, немного облегчив ее жизнь. Она заслужила. И кстати, сразу хочу ответить на последующие вопросы. Я не отец будущего ребенка Алены…»
Вероника потихоньку пришла в себя. Она уже убрала руки от лица и смотрела перед собой. Она как будто пыталась вникнуть, но это ей удавалось с трудом:
– Стало быть, тут еще и ребенок. Но молодец – папаша. На шею себе сесть не дал никому. И тебя, стало быть, подозревал, что ты начнешь нас ребенком попрекать.
Емельян продолжил читать:
«Да, Марта, ты тоже была рядом. Я все помню. Я знаю, сколько сил и любви ты вложила в наш общий дом. Ты – часть нашей семьи. Ну давай скажем друг другу правду! Ты – прекрасный исполнитель, но финансовые дела вести не можешь. Даже так – не должна. Спасибо тебе за наш сад, он прекрасен, ты превратила территорию усадьбы в дивный парк. Прости, что ругался с тобой, не всегда понимал твои театрализованные представления, но недавно я принял и это. Марта, живи радостно, по мере возможности побольше отдыхай. Пусть теперь работа в усадьбе будет твоим хобби, а не огромной ответственностью. С тобой будут советоваться, ты сможешь вести свои экскурсии сколько пожелаешь, но руководить всем будешь не ты, а Виктор. Прими как данность, так будет лучше.
Именно Виктора я вижу управляющим усадьбой. У него есть хватка, прекрасное образование, и он ближе к земле, простите за каламбур. У него получится. На него же оставляю все документы по усадьбе. Там много в чем нужно разобраться. Почему не Валентин? Потому что у Вальки есть еще время поискать себя в чем-то другом.
Витька, прости меня, если сможешь, за мою жесткость. Такой я человек. Я знаю, что из всей родни в меня пошел ты. Умоляю тебя не совершать моих ошибок. В чем была главная? Я возненавидел людей. Дурак! Сам себе испортил жизнь, всех вас повесил на свою шею. Дело даже не в деньгах, в том, что начал решать за всех. Жизнь каждый проживает свою, я тут ни при чем. Что еще было не так? Не верил никому, отсюда не доверял. Все пытался сделать сам, все контролировать. В какой-то момент сильно просчитался. Ну это тебе Петр как-нибудь расскажет. Запомни, он для тебя теперь деловой партнер. Про остальное навязывать не буду. Разберешься сам.
У Александра есть право голоса в совете директоров нашего с Никифоровым траста. И небольшой процент от прибыли. Это позволит много и интересно работать, быть заинтересованным в результатах компании и нормально существовать.
Саша, перед тобой, может быть, я виноват больше всего. Ты сам все знаешь. У тебя был шанс все поменять. Ты остался с нами. Может, все в твоей семье и не очень гладко, но никогда не поздно начать сначала. И лучше с теми же людьми. Ты их знаешь. Зачем испытывать новые возможности?
Валентин. Тебе со стартом я помог. У Пети Никифорова есть все вводные по твоему движению в нашей компании, если ты сам этого пожелаешь. Но, возможно, ты захочешь идти собственным путем. Не хочу тебе в этом мешать. Образование у тебя есть, московская квартира тоже. Вперед, Валька, и только вперед!
С семьей моего брата я не знаком. Из его рассказов знаю о внучке. Брат много и тепло о ней рассказывал, говорил, что она с детства мечтала стать врачом. Пусть от меня в качестве подарка будет сумма для старта. На образование должно хватить. Все остальное она точно заработает сама. Все же наши гены – они сильные, если есть мозги, все остальное приложится.
Вероника. Я сам не знаю, почему мы за столько лет ни разу с тобой как следует не поговорили? Жалею ли я? Да. Очень. Не знаю, станет ли тебе от этого легче, но я с тобой говорил все время. Это был, правда, мысленный диалог. Я тебя ругал, умолял, увещевал. Я всегда знал, какая ты и что для тебя будет лучше. Откуда такое знание? Не знаю. Ты стала очень похожа на свою мать. Помнишь свой день рождения три года назад? Самый счастливый день в моей жизни. Мы отмечали его в саду. На тебе было белое платье, ты много смеялась, как в детстве, обнимала меня за шею и чмокала в щеку, а потом вдруг начала танцевать. Легко и свободно. Сначала мне стало страшно, я увидел Галю, потом я понял, что это та, другая ты, которую я совсем не знаю. Красивая, еще совсем юная. Я оставляю тебя под защитой твоих мужчин. Поверь мне – они надежные. Ты спокойно можешь опереться на мужа и сыновей. И начать еще одну страницу своей жизни. И в твоем возрасте можно еще все начать сначала. Не сомневайся.
Надеюсь, то, что вы сегодня получили, не даст вам возможности вдрызг переругаться и разойтись по разным конурам. Живите долго и счастливо, когда-нибудь вы все вспомните меня с благодарностью, и надеюсь, у вас хватит ума сделать для своих детей то же самое.