– Всем привет! Господи, как это все пережить? – Она подошла к Марте и громко чмокнула ее в щеку. – Марта, это правда, что ты не отменила праздник цветов?
– А как я могла его отменить? Мы же музыкантам заплатили полгода назад.
– Кошмар! У нас тут еще и музыка будет?! Ты с ума сошла? Что скажут люди?
– Да люди все равно ничего доброго не скажут. Но билеты я продала давно, и деньги уже все потрачены. ТЫ будешь людям деньги возвращать? Я вообще сейчас не очень понимаю, мне по финансовым вопросам к кому обращаться?
Вероника на какой-то момент задумалась, потом обреченно махнула рукой:
– Ко мне, естественно, но у меня нет.
– То-то и оно. Поэтому праздник отменять не будем. И прекрати все время пить воду. Графин уже выпила.
Марта не знала, как еще сделать замечание племяннице по поводу ее внешнего вида. Волосы забраны в немыслимый хвост, круги под глазами, руки трясутся. Всегда худая Вероника за эту неделю превратилась в жердь. Да, нервничали все в этом доме. Что-то их ждет впереди.
– Эй, просыпайся, куда ты меня приволок? Что это за графские развалины?
Валентин пытался прийти в себя и вспомнить, почему эти розовые кудри сейчас нависали над ним, еще и шипят, и трясут его?
– Боже, что от меня еще нужно и который час?
– Десять скоро! Тут по коридору народ ходит не то в пижамах, не то в вечерних платьях. Просто какой-то «Великий Гэтсби». Может, тут кино снимают?
– О боже! Да, нужно как-то встать. У нас тут по субботам в десять обязательный завтрак. Вечернее необязательно, но твои волосы явно будут неуместны!
Валентин обеими руками тер лицо, ерошил волосы, таким образом пытаясь прийти в себя.
– У кого это у вас? Ты что? Хочешь сказать, что здесь живешь? Этого еще не хватало. Вызови мне такси, у меня телефон разрядился.
– Слушай, вообще ко мне какие претензии? Ты чем-то недовольна? – Валентин сел на кровать, но пока еще не очень соображал, что происходит. Отвечал на автомате. – Или я должен был тебя бросить в совершенно непотребном виде в ночном клубе? И потом, я хотел тебя куда-нибудь отправить, но ты так адрес и не смогла произнести, а как увидела мою машину, просто упала в нее, и все.
– Господи. Кошмар какой. Или я должна сейчас извиниться? Извиняться не буду, но признаюсь, что это стыдно. Ладно, давай уедем, пожалуйста. Ну прошу тебя.
Валентин уже сидел на кровати достаточно ровно и пытался прийти в себя.
– Ладно, сейчас быстро умоюсь, и решим вопрос. Жди.
На обратном пути Валя все-таки заглянул на кухню.
– Я только выпить стакан воды.
Он быстро оценил ситуацию и понял, что зашел зря. Мать явно в боевом настроении, Марта, как всегда, с поджатыми губами, Люся что-то напевает невпопад.
– Хорошо, но для начала можно было поздороваться.
– Конечно, мам, прости, бонжур всем присутствующим.
«Бонжур» настроения никому не добавило. Мать стояла с каменным лицом, как боксер перед боем. Явно вчера выпила лишнего. Но он и сам хорош, вот только-только начал приходить в себя. И все же мать у него чертовски яркая женщина. Даже в этом своем безумном похмелье.
– Это правда, что у тебя гостья? Ты ей вызвал такси?
Опа! А вот это Валентину уже не понравилось. Что это за манера не просто руководить, но и попрекать? Или она уже почувствовала себя тут хозяйкой? Ок. Он не против. Только он такой же член семьи. Он за уважение и равноправие. И не потерпит этот снисходительный тон и указания сверху. Внезапно Валентину стало противно. И вот эта нервная дрожь матери, и тупая беспомощность Марты. Что это за тон? И сразу же была перечеркнута и красота, и аристократичность.
– А знаешь, я подумал, что отвезу ее сам.
Выдержав короткую паузу, добавил:
– После завтрака.
– Не выдумывай! Какой завтрак? Нам нужно многое обсудить. Не забывай, вечером общий сбор. Девять дней папе. Придут люди. Как я их всех ненавижу. И нечего на меня сейчас так смотреть! Это для меня горе! Всем остальным только любопытно! Но никуда не денешься, их позвать на девять дней мы были обязаны. Господи, дай мне силы все это пережить!
Как все-таки мать изменилась за последние годы. А ведь они дружили. Валентин всегда ее жалел. Он видел, как несправедлив к ней дед, как снисходителен порой отец. Да и с Витькой она хлебнула. Приезжая на каникулы, он замечал, как мать менялась. В какой-то момент она вдруг резко занялась собой, похудела, начала стильно одеваться, но одновременно в ней появилась жесткость деда и безразличие ко всему, что ее окружало. Разве что при Валентине она опять становилась прежней. Мягкой и беззащитной. И вот надо же, расплакалась.
– Мам, ну ладно тебе. – Валентин подошел и обнял мать. Вероника тут же прижалась к его плечу.
– И потом этот Емельян! Валька, за что мы ему платим деньги? Какое-то завещание! При чем здесь завещание? Они что? Тоже должны присутствовать? Валя, ну объясни мне!
– Мама, платим ему не мы, а дед. Прости, господи, прости меня. – Он понял, что сморозил глупость. Какой еще дед? Нет уже деда. Сегодня как девять дней нет.
– Ничего, я сама не могу пока еще привыкнуть. Меня трясет от этой неопределенности. Почему завещание будет зачитано именно сегодня? К чему этот официоз? Или все эти люди тоже наследники? Как ты думаешь?
– Почему, собственно, нет? К примеру, Митрофанов. Он его друг.
– И что?
– Мам, давай не будем. Вечером все узнаем. Ни к чему сейчас нервничать и переживать. И пусть Аня остается. Она как раз разрядит обстановку. Надоело это напряжение. При чужом человеке вы, может, будете себя держать в руках и хоть на какое-то время перестанете собачиться.
– Как скажешь. Ты умный. Валька, хоть ты не бросай меня.
– Мам, ну чего ты? Ты же видишь, я здесь, я приехал. Я с тобой.
Вероника никак не могла остановиться. Она плакала, прижималась к сыну.
– Веди кого хочешь, только не пропадай. Не бросай меня. Хоть Маня, хоть Таня.
– Аня.
– Так я же и говорю…
Аня уже надела пиджак. Увидев Валентина, накинула на плечи рюкзачок.
– Готова? Молодец. Сначала позавтракаем.
– Тут есть кафе?
– Можно и так сказать. Пожалуйста, ничему не удивляйся. Постоянно за своих родственников я извиняться не буду. В конце концов, ты будешь есть их еду.
– Я могу не есть.
– После завтрака мы сразу уедем.
Глава 4. Знакомство с героями
Суббота
10:00
А действительно, как они все выглядят? Валентин решил посмотреть на ситуацию глазами Ани.
За столом уже собралась вся семья. Молодой человек пропустил Аню вперед. Как ни странно, не так уж она и выделялась среди присутствующих. На Ане были обтягивающие черные брюки, яркий розовый топ, видимо, к волосам, и черный объемный пиджак. Наверное, он бы и их немаленькой Люсе подошел, но, как ни странно, Аню он совершенно не увеличивал, наоборот, она смотрелась в нем хрупкой японкой.
Валентин только сейчас впервые разглядел девушку. Было в ней что-то восточное. Может быть, фарфоровая белая кожа или огромные глаза и слишком маленький рот. Такой сегодня не в моде. Сегодня губы нужно обязательно накачать, вроде как проявить свою принадлежность к классу избранных. Во Франции так не принято, там ценились естественность и натуральность, опять же индивидуальность. Валентин привыкал к московским критериям, многое разъяснял друг Семен.
Аня выглядела на фоне их огромной столовой испуганной ланью. Глаза стали еще больше, рот приоткрылся в недоумении. Тем не менее она твердым голосом произнесла: «Доброе утро», – и осталась стоять, где была. Вот это выдержка. Ровно через десять секунд из-за стола поспешно встал отец и помог Ане сесть.
Все это время Валентин стоял у Ани за спиной.
Жесткий взгляд Виктора, безразличный – матери, и, как всегда, поджатые губы Марты. Чудная семейка.
– Привет всем, кого не видел. Это Анна.
Аня еще раз немного привстала из-за стола. Марта неторопливо вытерла рот полотняной салфеткой:
– Я – Марта, это – Вероника и Александр. Виктор, – и чуть помолчав, – Алена – бывшая помощница Григория Андреевича.
Все молча смотрели на Аню, никто не ответил на приветствие. Видимо, думали про новый статус Алены. Марта первой произнесла вслух «бывшая». Да, именно так. Не член семьи, а просто помощница человека, который девять дней назад ушел в мир иной. И что она тут теперь делает? Кому помогает?
Вместо того чтобы любоваться Аней, все дружно повернули головы в сторону Алены. Она все так же занимала свой стул, по левую руку от пустого кресла деда. Справа, понятное дело, сидела мать Валентина – Вероника.
Алена напряглась как струна и сжала в руке вилку, аж пальцы побелели. Валентин прекрасно понимал родню. Кто его знает, что написано в том завещании? Тем более что их юрист Емельян посоветовал пока ничего в распорядке дома не менять. А ведь, как сказала Марта, бывшая помощница деда похорошела за это время. Оно и понятно. Прошло пять лет. Усадьба ее закалила. Пришла сюда милой и ответственной – сегодня уверенная в себе, знающая себе цену и привлекательная для мужчин. Что правда, то правда. Нет, она точно не была во вкусе Валентина, но брату она вполне могла бы понравиться. Валентин попытался представить себе такую ситуацию. Вряд ли. Взгляд Виктора ничего не выражал. Хотя… Кто знает.
Сегодня было не до Ани и не до хороших манер. Вроде все вместе, но каждый в себе, в своих мыслях. Валентин еще раз окинул взглядом сидящих за столом. Прекрасно выглядит отец. Ему в этом году стукнет пятьдесят, семья готовилась к юбилею, он на пять лет старше матери, а стройный, подтянутый, достаточно моложавый. Мать в последнее время стала выглядеть на свой возраст и даже постарше. Худоба ее никак не красила. Потухший взгляд, огромный рот. Она ковыряла вилкой в тарелке, глядя стеклянными глазами прямо перед собой. Когда в ней проснулась хищница? Когда Валя уезжал учиться за границу, мать была милой и кокетливой. Во всяком случае, он помнил ее именно такой. Может быть, хотел помнить? Она всегда умела держать себя в руках. Впервые она дала волю чувствам, когда он сообщил о разрыве с Дельфин. Или уже тогда начала просыпаться хищница?